Ник Перумов - Алиедора
Старик. Кое-кто даже называл его по имени.
Мэтр Ксарбирус, его давно знали в Этаре. Знатный алхимик, обосновавшийся севернее, в Семме. Девушку никто не опознал. Болтали разное, но Алиедора уже умела различать увиденное своими глазами от придуманного.
Нет сомнений, здесь побывала Гончая. Побывала и запечатала прорыв. Та же самая, что и у фактории. Спутница мэтра Ксарбируса.
Вот только какое отношение какая-то Гончая может иметь к неведомому дхуссу? С чего Алиедора вообще взяла, что меж ними есть связь?
Объяснить это чёткими и понятными словами Алиедора не могла. Уверенность приходила из ниоткуда, и, надо сказать, это обстоятельство доньяте не сильно нравилось. Когда ответы возникают сами, их, скорее всего, тебе кто-то подсказывает. Нет уж, я сама буду задавать вопросы — тем, кому сочту нужным. А неведомо чьих голосов мне не надо.
За Этаром дорога кончалась. Вернее, торговый тракт убегал себе дальше на юг, обходя опасные земли Кессера и Ринн-А-Элина, но Алиедоре было явно не туда. Её добыча повернула на запад — ей просто некуда было деться.
Доньята пробиралась на запад, но теперь куда осторожнее. Здесь в чащах обитали длормы, низкорослый, осторожный народец, превыше всего любивший, чтобы в его дела никто бы не совался. С давних лет у них установился союз с огромными, но не очень преуспевшими в ремёслах клоссами, бдительно охранявшими длормов от докучливого внимания людей или таэнгов. Связываться с клоссами Мастера Некрополиса не советовали — знали эти простодушные гиганты немного, но мстить умели, как мало кто в мире Семи Зверей.
Впрочем, клоссы Алиедору не интересовали. А вот длормы, с их естественной способностью чувствовать магию, напротив, могли рассказать немало интересного.
…Отыскать тщательно укрытую в глухой чащобе деревушку маленького народца оказалось непросто. Её не окружал обычный для, скажем, человеческих поселений круг возделанных полей. Не был сведён лес — напротив, длормы, подобно сидхам, норовили сохранить как можно больше деревьев, умело пряча небольшие свои хижины в тени огромных стволов. Хлеб эти малыши растили на укромных делянках, раскиданных по склонам предгорий, стараясь не выдать себя чужакам. С теми же, «кому положено знать», длормы умели как-то ладить, так что ни големы, ни Гончие их до недавнего времени не беспокоили.
Что ж, всему когда-нибудь приходит черёд измениться.
Некоторое время Алиедора провела в ветвях раскидистого лесного патриарха, накрывшего своей кроной длормское поселение. На глазах доньяты маленькие человечки возились возле низких домишек, занятые обычными для всякого живущего с земли и леса делами. Простыми и понятными — копались в огородах, ладили какую-то утварь, управлялись, хоть и не без труда, с тягунами.
Что-то кольнуло внутри. Словно то, что она собиралась сделать, было в чём-то… неправильно. Алиедора не сразу даже подобрала нужное слово. Но ведь нет же, ей доверено важнейшее — даже если Мастера решили перехитрить сами себя и выставили доньяту лишь приманкой в расставленной непонятно на кого западне.
Так что прочь сомнения. Ей нужны правдивые вести, и она их получит.
Незадачливый длорм лишь на миг оказался за углом собственного дома, где его никто не видел, — и тотчас же плечи и шею ему захлестнул жёсткий аркан, не менее жёсткий рывок вздёрнул вверх; и, полузадушенный, он не успел даже крикнуть. Прямо в лицо ему взглянули жёсткие, нечеловечески чёрные глаза на бледном девичьем лице.
Длорм обмер, намочив штаны от ужаса.
Алиедора смотрела на корчащегося человечка с нескрываемым презрением.
— Ты будешь говорить? Если мне понравится то, что ты скажешь, — отпущу.
Длорм поспешно закивал. Из круглых, казавшихся совиными глаз быстро-быстро катились слёзы.
…С лесовиком пришлось повозиться. Он боялся боли, боялся Гончую, боялся смерти — но того, что жило под этими лесами, боялся ещё больше.
От него, опухшего от слёз, изошедшего криком — но никто не пришёл на помощь в глухую ложбину, никто не спас, — Алиедора узнала о храме Феникса. О священном месте, куда в тяжкие нынешние времена ходили поклоняться клоссы. И о том, что недавно прошли тут «люди небывалые и нелюди тоже», после чего случилась в том храме жуткая замятня, вмешались големы Навсиная, и в конце концов «всё там завалилось».
«Молодец, Алиедора, — мысленно похвалила себя доньята. — Всё верно. Всё правильно. Некрополис в тебе не ошибся. Неведомый дхусс прошёл здесь».
— Ты их сам видел?
Торопясь ответить и избежать новой боли, длорм торопливо затряс головой. Он был бы счастлив, счастлив увидеть и ответить! Видеть не видел, но — чуял. Впрочем, и не он один, возьми любого в деревне…
— Может, и возьму, — с каменным лицом посулила Алиедора. — Говори дальше!
Запинаясь, маленький человечек спешил рассказать страшной Гончей всё, что только знал — или о чём хотя бы догадывался. Длормы, как говорили в Некрополисе, выведены с естественным чутьём на необычную магию, но слова у них свои, зачастую совершенно непонятные остальным обитателям мира Семи Зверей.
Вот и этот длорм толковал о каких-то «нижних вратах», «открывшейся дороге из-под корней». Болтал о странной, небывалой музыке, что заставила всю деревню замереть от восторга и слушать, слушать, слушать, как не слушали никогда и ничего. Музыка была то нежной, то страшной; заставляла то рыдать, то плясать от радости. И она, эта музыка, была Силой, настоящей силой, что крушила врагов в рушившихся подземельях храма Феникса.
Алиедора призадумалась. Неведомая магия? Неслышимая музыка, являющаяся силой, способной рушить каменные своды? Нет сомнений, это от него, загадочного дхусса.
Длорм дрожащей рукой указал направление, куда ушёл странный музыкант, — на запад, к вольным городам через горный перевал. Сообщил он и другое, крайне важное: дхусс был не один. «Отзвуки магии» дали понять, что с ним самое меньшее двое людей, одна сидха и ещё один… одна… одно… существо, которое «из-под корней. А может, сверху».
Значит, пятеро. И все — далеко не простые. Достойная задача, что и говорить.
В отношении «двух людей» Алиедора почти не сомневалась, что речь идёт о мэтре Ксарбирусе и неведомой Гончей, запечатавшей прорывы Гнили эликсирами Некрополиса. Сидха пока оставалась загадкой, но можно было предположить сильное владение стихийной магией, Мастера упоминали их знаменитые стражевые лозы. Неизвестное существо «из-под корней, а может, сверху» занимало Алиедору особенно. Длормы говорили так о тех, кто «не из-под этого неба»; что же получается, дхусса сопровождает кто-то не из мира Семи Зверей?
