Николай Бородин - Хозяин Пророчества
Человека отшвырнуло назад, грохнув о запертые ворота цитадели. Бесчувственный, с дымящимися на груди доспехами и одеждой, он сполз вниз, хотя и был еще жив. Громадный демон, склонив голову набок, с некоторым интересом воззрился на все еще существующий строй гномов.
Панцирь, сбившись плотнее, сформировал закрытый щитами полукруг. Спины гномов упирались в ворота, которые так и не открылись изнутри. А пытаться отпереть их сейчас и рисковать пустить чудовище в цитадель было подлинным безумием.
Снор, криво ухмыльнувшись, наконец-то опустил забрало — и уже из-за решетки гулко проговорил:
— Ну что, брат, погуляем напоследок?
Кьяр стиснул зубы. Он знал даже несколько способов, позволяющих одолеть нынешнего противника. Способов последней надежды, древних, темных и кровавых, но очень действенных. Все из них требовали жертвы. Иногда еще и самого чародея.
Но Пророчество! Собой, как бы лицемерно это ни звучало, наугер сейчас жертвовать не имел права. О том, чтобы положить на алтарь кого-то из соклановцев, речи тем более не шло. Правда, оставались еще люди Альтемира и кирсс… Кьяр, встряхнув головой, с усилием отогнал от себя эти мысли.
А значит, ворота все-таки придется открыть и уже внутри цитадели держать отчаянную оборону, ожидая, когда подойдут все наугеры Штройн. Вместе у них были неплохие шансы против этого демона, но у ворот дежурил лишь один страж, а большая часть только сейчас поднималась по тревоге.
Мысли демона вряд ли были столь же разнообразны. Перед ним стояла крайне простая цель — перебить всех, кого он видел. У него были средства. И главное — ему для этого почти не требовалось времени.
Кьяр, наконец собравшись с силами, стиснул рукоять науга в пальцах и принялся снова собирать силы — а дальше уже применить их по обстановке. Скорее всего, создать щит, способный задержать чудовище, пока панцирь не уйдет за ворота.
Монстр, не мудрствуя лукаво, задумал устроить еще одну огненную волну. Расчет был верен: даже если наугер сможет остановить второй удар, он либо погибнет на месте, либо потеряет сознание. Чудовища всегда остро чувствуют слабость противника. И третья атака уже определенно достигнет цели.
Демон плавным, завораживающим движением отвел крылья назад.
И замер в этом положении.
Кьяру хватило доли секунды, чтобы вторым зрением увидеть подлинную суть происшедшего. Остальным надо было полюбоваться на застывшего демона хотя бы несколько мгновений, чтобы заподозрить неладное.
Что-то прошло по самой лаве, сковав чудовище, и наугер, понятия не имеющий, сколько это продлится, не собирался упускать такую поистине чудесную возможность.
Ему, по сути, было плевать, что спасло его и его отряд. Ради такого случая он был готов поверить даже в духа Кузни, которого гномы и придумали-то только для того, чтобы было кого поминать в разговорах. Он сам поразился, с какой легкостью удалось закрыть лавовый канал — прочно и наглухо, не тонкой перемычкой, а преградой в десяток саженей толщиной.
Демон, разумеется, тут же пришел в себя, но еще мгновение не двигался, прислушиваясь к своим ощущениям и пытаясь понять, что же делать дальше: рваться обратно к каналу подпитки или все-таки добить гномов.
А целая секунда — это, по меркам и скоростям магической схватки, очень много.
Кьяр, ударив наугом по полу, вбросил почти все оставшиеся силы в волну гармонических колебаний, которая домчалась до демона и взорвала горную породу вокруг него настоящим каменным цветком. Расчет на то, что теперь тварь не сможет даже восстановить свое тело, оправдался вполне. Потерявшее почти половину своего размера чудовище отчаянно взревело. И поскольку надежды пробиться назад у него уже не осталось, демон тоже вложил всего себя в атаку.
Это и в самом деле было так: у него не хватило бы материи и энергии на атаку и одновременно сохранение собственного тела. Так что через зал в направлении гномьего строя устремился огромный лавовый пузырь, размеров которого с лихвой хватило бы на половину панциря, а то и больше.
Наугер тоскливо скривился, представив, сколько ему придется отлеживаться с головными болями, после того как он снова опустошит свой запас сил до конца. Однако выбора не было.
«Вы, молодые, меня раздражаете. Почему, даже умерев, я не могу спокойно отдохнуть?!»
Кьяр, которому такая постановка вопроса была несколько внове, нашел внутренним взором говорившего. Мурен, не проявляясь в обычном мире, чтобы не пугать никого своим призрачным видом, повис в воздухе на пути атаки и безапелляционно потребовал:
«Дай мне свою силу!»
«Да что ты можешь, тумана кусок!»
«По крайней мере, я не буду выглядеть как червяк, валяясь с раскалывающейся головой! Выбирай сам, конечно».
Разумеется, была опасность, что шаман сделает что-то неправильно. Наугер сомневался, что степной дикарь, причем мертвый, знает, что делает. Поэтому он просто установил канал между собой и Муреном, чтобы тот взял столько энергии, сколько ему надо. Ну и сам Кьяр смог бы разорвать связь, если бы почувствовал неладное.
Кирсс, усмехнувшись, принял странную стойку и передними лапами очертил в воздухе круг.
А затем лавовый пузырь замер в воздухе, стремительно почернел и рухнул на пол, с грохотом расколовшись. Наугер, подняв бровь, прислушался к своим ощущениям. Шаман почти не использовал его силу — так, взял немного, просто для виду.
«Похоже, мертвым тоже хочется покрасоваться, а?»
«Но качают-то тебя», — резонно возразил шаман.
Кьяру, как единственному видимому и стоящему на ногах чародею, и впрямь выражали горячую благодарность за победу над демоном. Альтемира, впрочем, тоже не оставили без внимания — его активно перебинтовывали, видимо собираясь превратить в неподвижную куклу и тоже побросать в воздух. Наугер, хмыкнув, вернулся к теме:
«Что это было?»
«Время. — В мыслях Мурена отчетливо послышалась усмешка. — Лава в конце концов застывает, превращаясь в камень».
Кьяр с трудом удержал глаза от попытки вылезти на лоб. Насколько он знал, даже Оцелоту временные сдвиги были неподвластны, не говоря уже о том, чтобы проделывать это с такой легкостью. Степные дикари, ха…
Словно сговорившись со своим шаманом вызвать у наугера паранойю, слово взял Ширш:
«У нас есть друзья в неожиданных местах?»
Гному было очень трудно воззриться на степняка, летая вверх и вниз, но он очень старался. В общем-то чего-то подобного он ожидал, и все равно ему потребовалось время, чтобы прийти в себя и успокоиться. Ширш явно заметил, как именно был побежден огромный демон.
