Джин Вулф - Чародей
Разрыв затянулся, и белый дракон исчез из виду.
– Плохой! Плохой! Плохой! – прогавкал Гильф из своего укрытия под деревьями.
– Твой хозяин так не считает, – сказала Ури. – Он прославил свое имя, убивая подобных существ. Вспомните о радости, царящей в Голденхолле! – Она сжала мою руку крепче. – Я не хотела, чтобы вы увидели Кулили столь неожиданно, господин. И все же…
– Ты рада, что я увидел, ибо ты стала свидетельницей моего страха и позора.
Я попытался повернуться и пойти прочь, но она схватила меня за руку, и я не рискнул вырываться, поскольку стоял на самом краю обрыва.
– Не рада. Удивлена. Кулили отражала нападения многочисленных войск.
– Ты бы с удовольствием напугала меня еще сильнее, когда бы могла.
– Вы мой господин. – Она заглянула мне в лицо. Сейчас Ури была прекраснее любой смертной женщины, хотя глаза ее горели желтым пламенем. – Если вы боитесь Кулили, вы не станете сражаться с ней, а если вы не станете сражаться с ней, вы не погибнете. Я часто подтрунивала над вами.
– Слишком часто.
Я смотрел на клубящийся туман, боясь, что он снова расступится. Если бы я опять увидел белого дракона, я бы, наверное, столкнул Ури с обрыва и обратился в бегство.
– Не стану возражать. Но сейчас я не подтруниваю. Вторая смерть, принятая здесь, может означать для вас переход в полное небытие. Вы рассчитываете вознестись к вашему Вальфатеру?
Я помотал головой.
– Вы и не вознесетесь, господин. Если вы снова умрете – здесь или в Митгартре, – вы можете умереть окончательно. Сейчас я держу за руку ту часть Эйбела, которая осталась в живых после первой смерти.
– Сэра Эйбела, – поправил я.
– Вы унижаете свое достоинство!
Я молча смотрел на клубящийся туман.
– Гарваон и Свон – рыцари. «Сэр Гарваон», говорят они, и «сэр Свон» – и купаются в лучах вашей славы.
– Так и те, кто придет за нами, будут купаться в лучах нашей с ними славы.
– Вы ведь сразитесь с Кулили, правда? Вы сразитесь с ней один на один – и навсегда исчезнете из мира.
Я промолчал, но перед моим мысленным взором снова возник Гавейн, опускающийся на колени и обнажающий шею.
– Вы видели Гарсега и остальных?
– Нет.
– А остров Глас?
Я удивился. И признался, что не видел ничего, кроме белого дракона. Ровным счетом ничего.
– Тогда нам нельзя уходить отсюда. Гарсег и несколько морских эльфов ждут на берегу, но мы должны оставаться здесь, покуда вы не увидите остров и не поймете, что Гарсег говорит правду.
– Он демон из Муспеля, – сказал я.
– Он был вашим другом и снова станет вашим другом, коли вы позволите.
– Баки хотела, чтобы я пришел в Эльфрис и убил Гарсега.
– Я видела, господин, что вы не сделаете этого.
Тогда я не думал и не думаю сейчас, что Ури имела власть над туманом, который постепенно поднимался, пока мы разговаривали. Но обладала она такой властью или нет, туман немного рассеялся. Белый дракон скрылся под волнами. Далеко в море я увидел башню Глас, вершина которой (терявшаяся в облаках в прошлый раз, когда я находился в обществе Гарсега) была почти неразличима в месте, где она уходила в Митгартр. При виде башни я как никогда ясно осознал, что земля, по которой мы ходили там, и море, по которому там плыли, в действительности являются небесами Эльфриса. Я увидел остров, верхушки деревьев и отлогий песчаный берег. Пять крохотных фигурок стояли там в ожидании, и, хотя рассмотреть их с такого расстояния не представлялось возможным, я понял, что это Вил, Тауг, Этела, Линнет и кто-то еще. Один из них помахал мне рукой.
Наверное, мне следовало бы описать здесь, как мы спускались со скал на песчаный берег. Но я не стану, ибо почти ничего не помню. Образы Дизири, Гавейна и Бертольда проплывали перед моим мысленным взором вместе с образами Вальфатера и многих других – в частности, мальчика, который лежал навзничь в траве на Плоскогорье и видел сотни разных странных вещей в проплывающих облаках, в том числе замок Вальфатера.
Гарсег тепло поприветствовал нас, в обличье почтенного старца из племени морских эльфов, в котором явился мне в первый раз и впоследствии являлся чаще всего. Он по-отечески обнял меня, а я обнял его.
– Меня оклеветали перед вами, – промолвил он, – и я не смел показываться вам на глаза. Вы убили бы меня.
Я поклялся, что не сделал бы такого.
– Ури и Баки сказали вам, что я Сетр, и вы поверили.
– Они ваши рабыни, – сказал я, – хотя и притворяются моими. Разве я мог не поверить?
Другой эльф (или некто, внешне похожий на такового) приблизился к нам.
– Ужели вы примете его слова на веру? – В глазах вечная ночь; во рту язык пламени.
– Если он Сетр, – сказал я, – значит, Сетр не такой, как мне говорили.
– Я действительно Сетр, – кивнул Гарсег. – Давайте отойдем в сторонку и немного посидим наедине друг с другом. Я все объясню.
Мы двинулись прочь по песчаному берегу и отошли на сотню-полторы шагов от остальных. Я свистнул, подзывая Гильфа.
– Было бы лучше, – сказал Гарсег, – если бы мы оставались вдвоем.
– Сетр не может бояться пса.
Он пожал плечами:
– Сетр боится постороннего вмешательства, как любой, желающий распутать сложную проблему. Именно я научил вас питаться силой моря. Вы признаете это?
– Признаю. Я никогда не отрицал этого.
– Даже перед Вальфатером?
– Тем более перед ним.
Я пожалел тогда, и очень сильно, что Вальфатера нет рядом. Не потому, что я нуждался в его копье, а потому, что нуждался в его мудрости, превосходящей мудрость любого человека.
– Вы сказали, что вы мой друг, сэр Эйбел, и я навсегда сохраню в памяти ваши слова. – Гарсег помолчал, задумчиво глядя в море, где туман мешался с белой пеной волн. – Позвольте мне разобраться с делами, происшедшими здесь. Здесь творится много плохого, и во многом виноват я. У меня были планы. Они провалились. Надеюсь, подобные неприятности не случаются с вами.
– Случаются, и слишком часто.
Проследив за направлением его взгляда, я устремил глаза на башню Глас. Она действительно находилась очень далеко, и я больше не видел острова на самом ее верху.
– Я обитатель Муспеля. Как и Гренгарм, убитый вами.
Я выжидательно молчал.
– Вы обитатель Митгартра и хороший человек. Все ли обитатели Митгартра хорошие? Я не спрашиваю, все ли они такие же хорошие, как вы, – я знаю, что такого не может быть. Я просто спрашиваю, хорошие ли они вообще?
– Мне бы хотелось думать, что в самых дурных из них есть что-то хорошее.
– Но в целом?
Тогда я вспомнил мастера Тоупа. Он пытался спасти меня, когда рыцари Мардера хотели меня убить. За свою попытку защитить честь герцога он получил предательский удар в спину.
