Александр Федоренко - Первая книга Априуса
Передо мной сразу же стал выбор — показаться, или тихо отступить назад и скрыться. Я выбрал первое.
— Приветствую тебя о богиня, дающая и продлевающая жизнь! — сказал я громко и высокопарно, подходя к самой воде.
Она наверняка давно почувствовала мое присутствие, но совершенно не придала этому значения, а сейчас вздрогнула, но быстро взяла себя в руки, и совершенно не смущаясь своей наготы, повернулась ко мне:
— Как смел ты смертный, прервать мое омовение? Как посмел ты так грубо осквернить мое уединение, своим присутствием?
— Да я…
Она протянула руку к несуществующему поясу, словно пыталась нашарить там что-то, но вся ее одежда осталась лежать на берегу. Тогда красавица просто вытянула руку в мою сторону и начала петь величественным голосом совершенно не понятные для меня тексты.
Осознав, что ничего хорошего мне это не предвещает, я быстро проговорил:
— Эй, послушай милочка, я совсем не намерен с тобой ссориться, но если ты применишь против меня то, что задумала, я вынужден буду разговаривать с тобой по другому.
Мои слова действия не возымели — она медленно приближалась, демонстрируя ладную фигурку, прекрасное лицо искривилось в презрительной гримасе, глаза на миг полыхнули гневом, но тем не менее проговорила понятной мне речью:
— Да как ты выпестованный нами из скота, червь, смел вообще заговорить со мной, к тому же таким тоном? Я не лишу тебя жизни сразу, а заберу с собой для опытов в Фируллак.
— Это еще куда? — попробовал я прикинуться не сведущим, но она не ответила.
Легкое движение бровью — и вся одежда, вспорхнув, словно перепуганая птица, понеслась к ней. И буквальна через миг она, была уже облачена, в обтягивающий переливающийся костюм.
Я перестал клеить дурня, и проговорил:
— Вообще-то мне больше интересен Бод-тебар, там варят великолепное железо, как я слышал — а значит, и куют хорошее оружие.
— Что ты можешь знать об оружии, а тем более о хорошем? — иронично спросила она — то что вы называете оружием, это всего лишь железяки. Наше же оружие может поражать запахами, лучами и ветрами.
— Ого! — притворно удивился я — как страшно! Но я принадлежу к жрецам Верховного Бога, тоесть Творца, так что оставь эти все свои страшилки для местных недотеп.
Она насторожилась, даже руку чуть приопустила:
— А откуда ты сам? Где твой храм, в котором ты жрец?
— Я издалека, отсюда не увидишь, даже если будешь смотреть из летающей ладьи. А храм мой всегда со мной, потому что он во мне.
Она чуть задумалась, а потом из ее руки вылетела светящаяся сеть, само собой не видимая обычному человеческому глазу. За несколько мгновений мне придстояло решить — дать себя оплести, или же предпринять что-то другое.
Быстро кинув Куру, мысленное указание, я выбрал первое. Сеть упала и оплела меня, крепко спеленав, своими тонкими, словно паутина нитями, в крепости которых я почему-то не сомневался.
Нинхурсти, что-то покрутила на пряжке своего пояса, затем преспокойно взвалила меня на плечо, словно охотник добычу, и поднеся к губам небольшой рог протрубила-просвистела. Но звук был так тонок, что скорее напоминал противный писк комара. Она неспешно двинулась вдоль низкого берега, а через некоторое время с неба послышалось монотонное гудение. Как ни пытался я что либо разглядеть, но ни чего не увидел кроме золотого сияния вокруг себя. Это меня серьезно взволновало, мое магическое зрение явно было блокировано. Но ни чего главное я попаду, в один из священных городов богов этого мира. И что самое главное в сопровождении самой надеюсь милосердной богини. Хотя она и везла меня как захваченный образец для опытов.
Я попробовал связаться с Куру, к удивлению наш с ним канал мыслесвязи, был прочен, и по какому-то наитию некая часть во мне указала ему путь в дальние части громадного материка. В далеком северном краю, я не чувствовал никаких накопителей, и если те места и были обитаемы то совсем дикими, почти звериными племенами-общинами. Там они спокойно дождутся меня, пока я буду играть роль куска мяса для экспериментов.
Пока мы летели, уж не знаю на чем, или в чем, гудение почти исчезло, чувствовалась только небольшая вибрация, но вот гудение опять усилилось, потом ощутился мягкий толчок, и меня куда-то понесли. Здесь блокировка почти исчезла, можно было смотреть как обычным человеческим зрением, так и магически. Я почувствовал, как оплетающая меня сеть ослабла, а затем и вовсе исчезла. Мы оказались на витой лестнице, ведущий вниз, Нинхурсати стояла рядом, держа в руке светящийся шнур, другой конец которого обхватывал мое горло.
— Надумаешь дергаться — он начнет затягиваться — холодно предупредила она.
Меня окатило ознобом от такого холодного голоса, больше, чем от перспективы быть удушенным, там, у ручья она говорила иначе, видимо здесь так надо. Сразу же захотелось проучить эту невесть сколь уже живущую девицу, потом злость прошла, и мои желания перетекли в другое русло. Захотелось растопить лед в ее сердце и голосе, а саму ее укротить и приручить, словно дикую кошку из пребрежных зарослей Кувайта — одной из самых широких рек в местах моего детства.
— Ступай за мной, и не вздумай своевольничать — тем же холодным голосом скомандовала богиня.
Она повела меня этой длинной извилистой лестнице, которая чередовалась, с такими же длинными переходами и коридорами.
А я шел и думал о том, как меня достали эти города и селения, и магия, в которой все теперь построено на других терминах и правилах. Где теперь те миры, в которых любое место это твой дом, небо одеяло, а свободно текущая Сила, часто видна почти обычному глазу, и выглядит светящимися потоками, в которые можно войти и перенестись куда угодно. Я потряс головой, стараясь отогнать воспоминания, тут же шею сдавила удавка.
— Я же сказала, не дергайся — зло обернулась Ниса, как я мысленно окрестил ее для краткости, а то уж больно длинное имя, у этой богини.
Она остановилась перед глухой стеной, щелкнула пальцами, и та медленно истаяла, образовав широкий проход в громадный зал. Зал был настолько громаден что не было видно ни дальней стены, ни потолка, мягкий свет освещал его стоявшие повсюду прямоугольные столы, клетки, короба.
По бокам от входа застыли стражи, я посмотрел на них и вздрогнул, они выглядели обычными людьми только до головы, а сами же головы были лягушачьими.
Ниса видимо почувствовала мою реакцию, и обернувшись с усмешкой сказала:
— Не надо так содрогаться, людей здесь никто не меняет и не калечить, на тяжелых работах не хотите работать даже вы, вот и приходиться выводить новые виды, с различным предназначением. Вот посмотри — и она повела ладонью по воздуху, словно давая кому-то повеление.
