Владимир Корн - Берег Скардара
Когда я, истратив весь запах воздуха в легких, вынырнул на поверхность, то сразу нашел взглядом корабль для того, чтобы увидеть, какие действия они предпринимают. Дистанция до меня должна быть невелика, вполне доступная даже для пистолетного выстрела, хотя и встанет проблемой попасть с качающейся палубы в такую маленькую цель, как голова.
Корабль уходил, но разочарования на лицах находившихся на мостике людей я не увидел. Наоборот, они весело кричали, свистя и улюлюкая, указывая на что-то за моей спиной.
Когда я обернулся, то увидел плавник. Плавник мог принадлежать только акуле, слишком характерные у него очертания. Отсюда, от уровня воды плавник казался мне огромным, и он приближался.
Наверное, мне все же повезло, что на 'Декку' решили покончить со мной ещё до обеда, хотя в воде это было бы и не так критично.
Я снова оглянулся на корабль, в тщетной надежде увидеть спускающуюся с него шлюпку. Корабль уходил, и на его реях не было матросов, убирающих паруса. А плавник приближался все ближе, он рос прямо на глазах. Нож, по прежнему зажатый в руке, казался мне теперь иглой. Но именно он мой шанс, и другого у меня не будет, мне его не даст никто.
Когда до плавника оставалось совсем немного, я, набрав полные легкие воздуха, скрылся под водой. Понятно, под водой все предметы прибавляют в размерах, и акула показалось мне огромной. Вряд ли она смогла бы проглотить меня за пару укусов, но какая разница за сколько, я не хотел умереть сейчас, и именно такой смертью.
До акулы оставалось меньше пары метров, и она уже повернулась на бок, открыв пасть, когда я сделал в воде кувырок, перевернувшись вокруг своей оси, ударил ногами в тупой кончик ее носа.
Только бы не угодить ей ногами в зубы, они у акулы настолько остры, что ими в моем мире делают пластические операции. И если ноги попадут пасть, то она попросту откусит их. Удар пришелся по тому месту, куда я и целил, и акула метнулась в сторону. И вот тогда я вонзил нож в ее глаз, вонзил изо всех сил, понимая, что если промахнусь, это будет всё, конец. Потому что легкие уже жгло от недостатка кислорода, потому что в следующий раз я могу промахнуться с ударом, и потому что когда я всплыву к поверхности чтобы вздохнуть, буду в самом уязвимом положении.
Резкий толчок вырвал рукоятку ножа из руки, затем последовал удар хвостом, чуть не выбивший из меня последний воздух. И я поплыл, загребая руками так часто, как только мог, поплыл в сторону такого близкого берега. Часто оглядываясь назад, я пытался увидеть вновь приближающийся ко мне плавник. Его не было видно, но это совсем не означало, что акула не заходит на меня откуда-нибудь сбоку или снизу. И это заставляло меня плыть еще быстрее.
Сапоги камнем тянули ноги на дно, и я скинул их одним движением, сложившись пополам и ухватившись за пятки руками. За ними последовала рубашка, сковывавшая движения рук.
Когда сил совсем уже не оставалось, я почувствовал дно ногами. И я шел по направлению берегу, из всех сил загребая руками, чтобы прибавить скорости, затем выскочил на него, но перед тем как упасть на песок, пробежал по суше ещё добрый десяток метров. И только тогда я окончательно уверовался в том, что остался жив.
Глава 41. Пророчество
За время моего рывка к берегу я так устал, что когда, наконец, сумел перевернуться на спину и сесть, руки дрожали так, что пришлось сцепить их между собой.
Корабль уходил всё дальше. Интересно видели ли на нём, что мне всё же удалось спастись? Нет, я не надеялся на помощь, но очень желал разочарования на их лицах, если они сумели понять, что я остался жив.
Хотя кто может знать, что ждет меня впереди, и, возможно я сам еще пожалею, что мне удалось спастись.
А пока нужно идти, просто идти вперед, назад, в бок, куда угодно, но идти. Сидеть на берегу пролива в надежде, что им будет проходить очередной корабль? Нет, я своими ушами слышал разговор о том, что сюда редко заплывают корабли. Так что надо идти.
И первым делом необходимо найти источник пресной воды. Я так успел нахлебаться морской, что во рту до сих пор стоял привкус соли и йода.
Остров оказался небольшим, и до заката мне удалось пройти его полностью и даже перебраться на следующий. Вероятно, когда-то они были единым целым, но волны размыли узкий перешеек между островами, в результате чего острова приобрели суверенность. Глубина в проливе между ними оказалась небольшой, по колено или чуть выше, и только в одном месте мне пришлось броситься вплавь.
Следующий остров был богат зеленью, в отличие от своего соседа, где кроме камней обитали только птицы. Перебравшись на него, я и заночевал, забравшись между двух камней, куда не задувал ветер, и стояло относительное затишье. Усевшись на песок, прижал колени к груди, обнял их руками и придавил сверху головой.
Ночью пошел дождь, и мне удалось вволю напиться, наконец-то удалив изо рта привкус моря.
Этот остров был значительно больше. Я продолжал идти по берегу, и когда подступавшие к самой воде скалы лишали меня такой возможности, то обходил по суше. Теперь меня удивляло даже не то, что я смог спастись от акулы, а свое вчерашнее плавание от острова к острову, когда пришлось преодолевать пролив. Вернее, даже не сам факт плавания, а то, что я заставил себя броситься в воду, где глубины было явно больше чем по колено.
Небо продолжало хмуриться, и ближе к вечеру разразилась гроза. На свое благо я вовремя увидел темнеющий над головой в отвесной стене скал вход в небольшую пещеру, с небольшой площадкой перед входом, куда и поспешил укрыться. Немного удовольствия найдешь себе в том, чтобы идти под проливным дождем, сопровождаемого громовыми раскатами и огненными росчерками молний на полнеба.
В пещере оказалось сухо, ветер в нее не задувал, и даже имелся хозяин. Скелет человека лежавшего на боку, и, вероятно, в последние минуты своей жизни прижимавшего обе руки к животу. Вся его поза наталкивала именно на такую мысль.
Не знаю, сколько времени он здесь пролежал. И черт его знает, за какой срок кости полностью освобождаются от плоти, но еще не успевают растрескаться.
Ну-ка, ну-ка! В пещере было сумрачно, но при очередной вспышке молнии среди костей блеснул металл.
'Извини, брат', - и я потянул к себе пояс, заставив рассыпаться скелет на отдельные кости. Кожаная полоса пояса пострадала значительно, и от пояса осталась практически одна пряжка. Но на поясе виднелись ножны с кинжалом, и вот они-то меня и заинтересовали. Лезвие кинжала покрылось большими пятнами ржавчины, но они как раз не беда, толщина клинка достаточно велика для того, что если убрать ржу, он мне ещё послужит верой и правдой.
