Владимир Корн - Берег Скардара
Последовал ответный выпад, который я отклонил клинком сабли, продолжив уводить древко копья зажатым в левой руке кинжалом. Ответил рубящим ударом, саблей в горло, наотмашь.
Попал неплохо, получив в награду струю хлынувшей в лицо крови. Пришлось продолжить движение, устремившись за спину оседавшего на землю дойнта. Требовалось мгновение, чтобы смахнуть рукавом чужую кровь со лба и глаз.
Оставшийся в живых заметно занервничал. Ещё бы, только что их было трое, и вот он уже один. А чтобы ты хотел, знаешь, какие у меня учителя и спарринг — партнеры были? Один Иджин чего стоит. Однажды он вышел на дуэль с бокалом вина в руке, свободной от шпаги. И ведь победил! А затем выпил в честь своей победы из бокала, где по-прежнему плескалось вино. Куда мне до него со своей кочергой. Хотя сам он считает по-другому.
Дойнт оглянулся, рассчитывая на подмогу. И в тот момент, когда он снова посмотрел на меня, я метнул кинжал, целясь в лицо. Метнул несильно, рассчитывая лишь отвлечь его. Он отвлекся, дёрнулся в сторону, что стоило ему жизни. Выпад мой попал туда, куда я и целился — в горло.
Привык я к тому, что на моих противниках кирасы и шлемы, и потому для выпадов шея и лицо — самая удобная цель.
Искать кинжал было некогда, и, подхватив с земли копье уже мертвого дойнта, я кинулся туда, где Грюст отмахивался саблей от двух наседавших на него врагов. Левая рука висела у него плетью, а сам он дышал так, что его хрип был слышен издалека. Метание копья было явным пробелом в моей воинской подготовке, но с расстояния в несколько метров трудно промахнуться даже мне. Но я умудрился сделать это, попав в плечо, хотя целился в середину спины. Удар саблей эту ошибку исправил.
Второго я отвлек атакой и Грюст застрелил его, бросив саблю и выхватив пистолет, заткнутый за пояс у него за спиной.
— Спасибо… — прохрипел он — ты второй раз… меня…-
Не договорив, он закашлялся, судорожно вдыхая воздух.
'После сочтемся' — и я бросился к воротам, где все еще продолжался бой.
Бой кончился нашей победой. Дойнты, не ожидая такого сопротивления, дрогнули и отступили.
'Славно я по двору пометался, — думал я, оглядывая поле сражения. — Вон сколько моих. Правда, и противник не самый сильный. И всё же'.
При ночном нападении погибло восемь обитателей форта. Было ещё несколько раненых, и трое из них тяжело.
Дойнты покинули бухту ближе к вечеру. Перед этим они долго совещались, затем приняли решение, которое мы и увидели, когда они садились в свои длинные пироги.
Глава 40. Серебро из платины
Мы сидели с Грюстом на скамейке и смотрели на открывавшуюся перед нами морскую даль. После нападения дойнтов прошла уже неделя, но его левая рука всё ещё висела на перевязи, и он болезненно морщил лицо всякий раз, когда делал ею неловкое движение.
Определённо, в близких от форта горах был рудник. Всё указывало именно на это. Пару дней назад в форт пришли несколько человек, несшие на себе в заплечных местах груз. Грюст долго о чем-то с ними разговаривал, а затем, когда они возвращались назад, с ними ушло ещё несколько человек, ведя в поводу четыре вьючных лошади.
То, что принесли они не пушнину, факт неоспоримый. Да и кому она нужна, при здешнем климате? И мешки у них были тяжёлыми, несмотря на небольшие размеры, это заметно. Так что было в них либо серебро либо золото. Редкоземельные металлы? Вряд ли. Платина? Тоже маловероятно. Во-первых, я ещё с ней в этом мире не встречался, а во-вторых…
Помнится мне один факт из земной истории. Одна из южноамериканских стран собрала всю имеющуюся у нее платину, погрузила на корабль, отвезла подальше и вывалила её за борт, в одном тайном месте, где была большая глубина. Причина? Да самая прозаическая. Подделывали из платины серебряные монеты. Серебряные. Из платины. И стране надоело с этим бороться.
Было это в девятнадцатом веке, так что миру, в котором я нахожусь, для того чтобы оценить платину, понадобится ещё пара столетий.
Ну и пусть рудник, какое до всего этого мне есть дело?
В конце концов, сомневаюсь, что на руднике рабы трудятся. Если судить по тому же Чизу…
На море виднелось одинокое пятнышко паруса. И судя по всему, корабль шёл к нам. Это и явилось причиной того, что мы сидели на лавке, сделанной из толстых деревянных плах, любовались видом моря и разговаривали.
Позвал меня для разговора Грюст и долго не мог его начать. Перед этим он указал на парус, затем взглянул, ожидая мою реакцию. Ну и что он ожидал увидеть, джигу в моем исполнении? Когда я выберусь отсюда, мне ещё долго придется добираться из Абдальяра. И я даже не решил ещё, куда именно отправлюсь, в Империю, или для начал всё же в Скардар. Долг тянет в Скардар, а сердце и всё остальное, конечно же, в Империю.
Разговор Грюст начал осторожно. Сказал, что у меня есть возможность отправиться на этом корабле в Абдальяр, а уж из него отправиться в любое нужное мне место. С капитаном корабля он договориться сумеет, Грюст знает его давно, и у них есть совместный и хорошо налаженный совестный бизнес. С меня даже не возьмут за проезд ни единого медного гроша.
Хотя бы потому, что Грюст никогда не забывает сделанное для него добро, особенно когда дело касается собственной жизни. Но…
Остальное я договорил за него сам. Сказав, что никогда словом не обмолвлюсь, где я был и что видел. И пусть он на этот счет совершенно не беспокоится. Затем добавил, что тоже отлично помню добро и найду способ отблагодарить его ответно.
После этого я сидел, смотрел на приближающийся корабль, и слушал его рассказ о том, как трудно было здесь в первые годы, пока всё не устроилось.
Прибыли они на пустынное место, построив несколько домишек. Затем развели огороды, распахали поле под рожь, отвоевав землю у джунглей.
И если бы не дойнты, так вообще всё было бы замечательно.
Я слушал его, поддакивал, сам же думал о том, что все познается в сравнении. Вы живете на берегу ласкового теплого моря, которое само по себе является бескрайним источником пропитания. Вокруг вас замечательный лес, в котором даже я по дороге сюда легко добывал себе пищу.
В моем мире есть страны, где по полгода стоят морозы, где рождаются пословицы, что день год кормит. Я и сам из такой страны. Слушая тебя, мне вспоминается: есть было нечего, и приходилось намазывать масло на колбасу. Извини.
Когда корабль подошел ближе, можно было разглядеть на нем две мачты, вооруженные парусами. Пушки на борту, конечно же, присутствовали тоже, куда без них. Затем он ошвартовался к заново отстроенному причалу, и с него борта начали сходить пассажиры. Четырнадцать человек. Восемь женщин и шесть мужчин. Мужчины были самыми разными, а вот все женщины оказались чем-то схожими между собой. Прежде всего возрастом, ни одна из них не выглядела старше тридцати. И еще поведением, таким типичным для представительниц самой древней профессии.
