Олаф Бьорн Локнит - Подземный огонь
«Что происходит? – мысли проносились в моей голове с быстротой молнии. – Кому нужно было убивать гвардейцев и калечить лошадей? Клянусь всеми богами, оказывающими покровительство нашему племени – мы ввязались в игру, где можно выиграть жизнь, либо, проиграв, оказаться в могиле…»
Мы втроем – я, Конан и Мораддин – вышли вслед за Паллантидом и потерявшим дар речи трактирщиком Барли Бюттом в коридор. За пять шагов от двери нашей комнаты на деревянном полу лежало тело младшего офицера Тергина.
– Убит ударом ножа в глаз, – Мораддин наклонился над трупом и старательно рассматривал страшную рану. Затем граф Эрде осмотрел руки мертвеца, расстегнул воротник на шее и ощупал кожу. – На первый взгляд следов борьбы нет. Он явно не ожидал удара. Паллантид, что именно этот молодой человек делал в коридоре ночью?
– Я вечером запретил барону Тергину пить хмельные напитки, – отчеканил центурион. – Молодой барон был обязан постоянно находиться неподалеку от комнаты короля. Если бы появились недоброжелатели, Тергин разбудил бы остальных гвардейцев. После того, как Ваше величество ушли спать, барон оставался в коридоре.
Невероятно… Теперь ясно, что среди нас есть, как выразился Паллантид, «недоброжелатель». Однако встают другие вопросы. Гвардейца убили тихо и никто до самого утра не поднял тревоги. Что мешало убийцам проникнуть в нашу комнату? Засов? Есть способы открыть его бесшумно. Или они испугались? Граф Мораддин – отменный воин, Конан за годы бесконечных странствий по миру приобрел громадный опыт в драках, как с оружием, так и без него. Я тоже могу постоять за себя…
– Идемте дальше, государь, – холодно произнес Паллантид. – В обеденный зал.
Мы спустились по лестнице. Девочки матушки Бютт не успели прибраться до открытия трактира, и потому в главной зале все было оставлено нетронутым. На полу черепки от разбитой вчера посуды, две-три сломанных лавки, столы не вытерты, а посуда не помыта… Неподалеку от стойки, возле стола, где мы вчера возглашали тосты за здоровье старейшины Двалина, простерлось тело лейтенанта Алгуса. Того самого, что вызвал на поединок гнома.
– Не понимаю, – качал головой Мораддин. – Конан, Веллан, посмотрите! Алгус убит тем же приемом – удар ножа в глаз. А вот и оружие…
Тело лейтенанта находилось возле деревянной скамьи с широким сиденьем. Возле правой ножки скамьи лежал окровавленный нож. Клинок был дорогой, украшенный кристаллами горного хрусталя и с костяной рукоятью. Оружие не боевое, а скорее, используемое как украшение. Самым печальным было то, что на гарде была выбита метка – «Х. Ю. Ганд.»
«Хальк, барон Юсдаль из Гандерланда.»
– Та-ак, – низко протянул Конан, осмотрев кинжал. – Поверить не могу. Этого не может быть.
– Не может, – кивнул Мораддин. – Однако и лейтенанта Алгуса, и барона Тергина убили именно этим ножом.
Граф Эрде, коснувшись лица убитого, показал характерный разрез, который могло оставить только узкое лезвие с зубцом на кончике. Зубец на кинжале был сделан для того, чтобы удобнее разрезать пергамент…
– Где Хальк? – с угрюмым спокойствием спросил Конан. – Честно говоря, я не верю, что это сделал он. Однако расспросить Халька необходимо…
Мы рванулись обратно, на второй этаж трактира. Комната Халька располагалась почти напротив нашей, лишь чуточку подальше. Киммериец вознамерился ударить в дверь кулаком, чтобы пробудить спящего летописца, однако створка приоткрылась, едва рука короля коснулась ее. Не заперто.
Мы вошли. Сначала Конан и Паллантид, за ними я и Мораддин. Почтенный хозяин, не произнесший и единого слова, остался в коридоре.
Хальк спал в кресле. На постели похрапывал старейшина Двалин, а возле нее, завернувшись в дорожный плащ барона Юсдаля, почивал Строри. Неподалеку от племянника старейшины стояла сплетенная из ивовых прутьев корзина. Сквозь прорехи было видно, что белая зверюшка по имени Тицо спит, свернувшись калачиком на дне. Благолепие…
Конан, прогрохотав сапогами по дощатому полу, решительно подошел к барону Юсдалю и грубо потряс его за плечо.
– Поднимайся! – рявкнул король.
Летописец встрепенулся, протер глаза ребром ладони и недоуменно воззрился на киммерийца.
– Уже едем? – слабым голосом вопросил Хальк. – Конан, посмотри за окно, солнце только восходит!
Гномы, разбуженные голосами, зашевелились. Строри, вынырнув из-под плаща, непонимающе посмотрел на ворвавшихся в комнату людей, а почтенный Двалин глубоко вздохнул.
– Хальк, – преувеличенно спокойным голосом начал Конан. – Убили двоих наших. Ночью. Никто не видел, как. Возле тела Алгуса мы нашли твой кинжал. Если это сделал ты – лучше признайся сразу.
– Спятили, да? – воскликнул Хальк, метнувшись к столу, на котором лежал его пояс с ножнами. – Зачем? Зачем мне убивать своих? Какого демона?..
Он схватил широкий гандерский пояс и оторопело уставился на пустые ножны. Кинжала не было.
– Что ты делал ночью? – этот вопрос задал Мораддин. – Когда мы с Конаном уходили спать, ты еще сидел внизу.
– Правильно, – растерянно кивнул Хальк. – Потом я пригласил уважаемого Двалина и его племянника к себе. Мы долго разговаривали. Глубоко за полночь Строри сходил вниз, за едой. Спать мы легли перед самым рассветом и все это время были вместе.
– Тела не успели остыть, – заметил Мораддин, посмотрев на Конана. – Следовательно, наших гвардейцев убили совсем недавно.
– Досточтимый Хальк абсолютно прав, – сказал Двалин. Гном посматривал на нас серьезно и с опаской. Он видел, что свита Конана раздражена и наверняка предполагал худшее – в убийстве, по человеческому обыкновению, обвинят инородцев. – Мы постоянно находились вместе с молодым бароном и вели многоразличные беседы. Он никогда не оставался один.
– …Таким образом, – продолжил Мораддин речи старого гнома, – получается, что некто, после того, как вы заснули, пробрался в вашу комнату, взял кинжал Халька, убил гвардейцев а затем бесследно исчез. И заодно успел подрезать сухожилия лошадям.
– Постойте! – вдруг выкрикнул Хальк. – Как были убиты Черные Драконы?
– Ударом твоего кинжала в глаз, – подал голос Паллантид. – И что дальше?
– Вот как… – Хальк вскочил и зашагал по комнате взад-вперед. Некоторое время стояла напряженная тишина, нарушаемая лишь шумом его шагов. – Конан, мне это не нравится.
– Почему? – холодно спросил король.
– Вспомни события последнего дня в Тарантии. Как пытались убить нашего грифона? Ударом клинка в глазницу! Тогда нашли кинжал Веллана, – разбуженный громкими речами Халька белый зверек зашебуршился в своей корзинке и вызывающе пискнул. Летописец машинально подошел к ней, быстро открыл замочек маленьким ключом и взял Тицо на руки. Мораддин неожиданно подошел к Хальку, ладонью повернул мордочку зверька к себе и спросил:
