Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — граф
— Так вот, — продолжил я, — обстоятельства изменились. Лангедоки, что захватили замок, истреблены. А кто не истреблен, тот будет истреблен, ибо я, правоверный и последовательный христианин, чту заповеди милосердной Библии: «…и род их будет сожжен до десятого колена». Это чтоб не было этих глупостей с местью, реваншем, пересмотром исторических границ и прочей оппозицией. Даже замок их сотру с лица земли. Впрочем, замка у них нет, так что все проще… Но это не значит, что все остальное возвращается на места. В этот мир пришла новая сила, это я так о себе иносказательно, туманно и красиво, и потому кое-что изменится. Ваш замок тоже будет снесен за ненадобностью…
Она вскрикнула:
— Как это за ненадобностью?
— Вы прекрасно знаете, — сказал я утомленно, — что защиту от варваров обеспечивает замок Валленштейна. Все остальные замки — лишь опорные пункты гражданской войны. Чтобы вас успокоить, заверю, что предполагаю пустить под снос и замки прочих заспинных феодалов. Местным лордам будет запрещено держать собственные дружины. Вот так. А теперь подумаем, что делать с вами…
Она вскрикнула:
— А что со мной?
Я повернулся к Красному Демону и сказал строго:
— Стань незримым и следи за нею внимательно! Чуть что — действуй.
Он исчез, я повернулся к леди Элинор. Она дрожала и пугливо озиралась по сторонам. Я сказал с предельным безразличием:
— Если кто уцелел из Лангедоков, тех велю повесить. Неважно, что схватка закончилась. Вообще я не слишком обременен рыцарскими правилами, я ведь из стана более прогрессивных простолюдинов, которым предстоит править миром, писать и устанавливать законы, воевать за нефть и навязывать всему миру общечеловеческие ценности. Так что считайтесь с тем, что я буду делать то, что нужно, а не то, что диктует мода. С вами еще не решил, кстати. Может быть, подскажете?
Она проговорила чересчур сломленным голосом:
— Я всего лишь женщина. Что со мной еще делать?
Я кивнул:
— Знаете, мне это приходило в голову.
— Что?
— Что вы всего лишь женщина. Появлялись всякие мысли, появлялись… С вашими нарядами да вашими ритуалами, гм, да что еще и не приснились? А ночи здесь жаркие, дурные… Но, к счастью, вы такие мысли сразу же за ноги и головой об угол. Я вам весьма благодарен, леди Элинор. Короче говоря, по праву первой ночи я беру от вас как от женщины все, что можно взять… то есть замок и владения. По кладовым вашим я уже прошелся… еще при вас, а потом при Лангедоке, так что опись у меня почти полная. Если что и разграбили эти сволочи, то соберем среди трупов, хотя это так неприятно, я ж брезгливый и чувствительный… Да ладно, поручу смердам. А вот с вами…
Я подошел, попробовал расшатать стальной штырь. Ее руки чуть разведены и прикованы над головой, наши тела почти соприкасались, я внезапно ощутил такой мощный зов плоти, что вся кровь отхлынула от мозга, и если бы оказался гномом, то потерял бы сознание, однако пересилил в себе обезьяну, сказал хрипло:
— Ни фига… не поддамся…
Над ухом прошелестел мягкий голос:
— Не сдерживайся, мой рыцарь…
— А вот хрен тебе, — ответил я, изнемогая в борьбе. — Я что, стебарь, стебист… ну эти, что с хлыстами?
Второй штырь так же прочно забит между каменных глыб, я посопел, подергался, чувствуя, как жар наших тел вот-вот даст ту искру, после которой уже не остановишься, и железо доспехов не поможет, отступил, огляделся. Леди Элинор округлившимися глазами смотрела, как я отодвинулся и вернулся с длинным стальным ломом.
Подложив деревяшку, я использовал лом как рычаг, подцепив штырь кончиком за шляпку. Заскрипел, начал выползать. Когда выдвинулся до середины, я отбросил лом, ухватился за штырь обеими руками, раскачал и выдернул. Леди Элинор с облегченным вздохом опустила руку. Увы, не вдоль тела, а положила на мое плечо. Даже сквозь металл я ощутил ее тепло и нежность.
— Эй-эй, — сказал я предостерегающе, — мой красный слуга все видит!
— Я ничего не замышляю, — прошептала она мне в ухо, — я просто хочу оказаться в руках сильного мужчины, что спас меня…
— Еще не спас, — заверил я.
Второй штырь сопротивлялся чуть дольше, но вылез и он, а леди Элинор с томным вздохом закинула мне на шею обе руки. Хорошо хоть не ноги, уж и не знаю, как бы удержался, но, к счастью, даже волшебницы здесь знают меньше школьниц моего срединного.
Я взял ее на руки и бережно усадил на лавку. Против воли бережно, хотя собирался вообще-то без таких церемоний. Она вскинула голову, в больших испуганных глазах немой вопрос, острые узкие плечи выглядят жалобными, остро выступают лопатки, а хребет натянул кожу, словно зубья пилы.
Босые ступни на грубых плитах пола выглядят особенно жалобно и беззащитно, живот совсем запал, небольшие груди стали еще меньше. Я старательно напоминал себе, что она лично присутствовала, когда в меня тыкали раскаленными прутьями, это по ее приказу мне ломали кости, это она велела меня повесить утром…
Приоткрыв дверь, крикнул:
— Раймон!.. Сбегай в покои леди Элинор, захвати какую-нибудь одежду. Лучше — женскую.
Она что-то говорила за моей спиной, я старался не поворачиваться, потрепал Пса по широкой башке и почесал за ушами, из-за чего он чуть не умер от счастья. Когда запыхавшийся Раймон принес ворох одежды, я принял ее, осмотрел, нет ли кинжала, бросил на свободный край лавки.
— Одевайтесь, леди Элинор. Даже если вздумаю вас повесить, то лучше высунуть язык и дрыгать задними ногами в хорошем платье.
Она торопливо перебрала одежды.
— Так почему не принесли хорошее?
— Одевайтесь, — оборвал я. — В данный исторический момент я не совсем готов обсуждать тенденции моды.
Она оделась в самом деле быстро, подняла голову и взглянула снизу вверх в мое лицо, такая послушная, покорная, что хоть снова раздевай, это же какой кайф, когда покорная, не знает еще про харасмент, я стиснул челюсти и сказал властным голосом захватившего замок феодала:
— Вам придется остаться здесь. Это ненадолго, пока я не решу вашу участь. Еду вам принесут сюда, я понимаю, что голод вас мучит такой, что готовы камни грызть…
Она кивнула, в больших глазах пугливый вопрос, но я покачал головой.
— Все, леди Элинор. Ваш статус прежний, вы — пленница. Только не Лангедока, а моя. И хотя это вы мне ломали кости, а не Лангедоку, но я постараюсь вам не платить тем же.
Она вскрикнула плачуще:
— Дик… сэр Ричард! Но я ведь не знала! Мне указали на вас…
— А у вас своя голова только для смены причесок? Кто указал?
— Ваш кастелян, Джулиан Дейз…
