dver_v_zimu - Элизиум, или В стране Потерянных Снов
Человек-птица поднял крылья и медленно опустил, сложив их на груди, как нетопыри складывают свои кожистые крылья. Лицо опустилось, дрогнул узкий, наподобие гребня заостренный, лысый затылок — и крылья вновь раскрылись, и лицо сделалось человеческим.
Исчезла чумная маска, на Драко и Гарри в упор смотрел юноша с недлинным, тонким носом, с маленьким тонкогубым ртом. Он был обнажен, но, в отличие от других обитателей пустошей, все признаки пола вполне были на месте.
Его крылья дрожали. Голова наклонилась к плечу, на бледную кожу скользнули завитки темных, густых волос.
— Мать твою, — выдохнул Гарри, — они же…
Драко нащупал кинжал. Глаза человека-птицы, чуть раскосые, спокойные и светлые, не обещали ничего плохого, впрочем… Однако, как научили его встречи с местным народцем разных рас и разной наружности — глаза оборотней умеют лгать. Точнее, так: они не умеют рассказать правды.
Гарри толкнул его плечом, и вдруг человек исчез. За спиной у Драко раздался шелест, воздух наполнился запахом морской воды и чистоты — и он обернулся, выбросив руку с кинжалом перед собой.
Оборотень не испугался. Он посмотрел на Гарри, который держал кинжал параллельно земле, на Драко, чья рука слегка тряслась — и очень птичьим движением переступил с ноги на ногу. Затем раскинул крылья: видны были тонкие жилки и сплетения сосудов на натянутой голой коже. И крылья истаяли.
Две руки опустились, пальцы на них вздрагивали, оборотень стоял перед пораженными беглецами молча и беззаботно.
На лице его проступило любопытство, смешливое и безгрешное, как у ребенка.
Гарри слегка опустил руку с кинжалом и поднялся на локте.
— Эй, — тихо сказал он. — Не трогайте нас.
Человек-птица молчал. Его губы сложились в улыбку, приветливую, но немного равнодушную.
Драко покачал оружием в воздухе:
— А если что, мы…
Одна узкая кисть поднялась к груди, кулак сжался и разжался, и оборотень развернул раскрытую ладонь.
Драко узнал эти красноватые, припухшие края вокруг камня, и даже не успел удивиться. Камешек был небольшой, круглый, черный, он поблескивал в матовом свете пещеры, и неровный блеск этот был похож на слабую пульсацию.
Оборотень сделал осторожный шажок: ладонь еще раскрыта, в каком-то торжественном жесте, словно взятом с картин о магглах-проповедниках.
Затем, кивнув, оборотень коснулся кулака Драко, сжатого вокруг кинжала. Драко почувствовал тепло: ровное и робкое, будто тепло от гаснущей печи или догорающего камина. Он перехватил рукоять левой рукой, и оборотень, так же мягко, коснулся его искалеченных пальцев.
Тепло усилилось, стало жаром — на миг, Драко даже не успел вскрикнуть.
Он разжал ладонь и посмотрел. Ноготь мизинца был ровный, гладкий, и выглядел вполне обыденно — если забыть о том факте, что Драко не видел его много недель. И уже простился с мыслью когда-нибудь увидеть вообще.
— Мерлин и Моргана, — прошептал Гарри. — Это сделал он?..
Человек-птица повернулся к нему и склонился так близко, что волосы упали вдоль лица. Драко видел только тонкий аккуратный профиль и длинную шею. Бледные пальцы коснулись подбородка Гарри. Тело рядом с Драко дернулось — их обдало жаром, и вновь только на долю секунды.
Оборотень выпрямился и показал в улыбке ровные, крепкие зубы.
Гарри ощупал рану на губе и повернулся к Драко.
— Что там? Я ничего не чу…
— Ничего, — Драко подумал о том, что говорить правду легко и приятно.
Особенно когда сказать ничего больше не можешь.
Черные уродливые стежки исчезли, нить — исчезла. Раны словно и не было.
Гарри прокашлялся, пряча не то нервный смех, не то всхлип.
— Спасибо, — выдавил он после паузы.
Драко украдкой взглянул на два новых ногтя, с наслаждением размышляя о том, как, вообще-то, он скучал по нормальному и здоровому виду собственных пальцев. Ведь, если подумать, человек проводит со своими двумя руками так много времени…
— Спасибо, — повторил Гарри чуть громче, когда ответа не последовало. — Кто вы такие? Не надо врать, что вы оборотни ночи, они такого не умеют.
Прокурорский его тон слегка позабавил Драко. Он убрал кинжал. Человек-птица смотрел на Гарри и моргал, очевидно не стесняясь ни немоты своей, ни наготы.
— Ты можешь говорить? — наконец, Поттер перешел к более существенным вопросам. — Кто вы такие? Как тебя зовут?
Драко встал на одно колено, затем неловко поднялся во весь рост. Оборотень доставал ему до плеча, показался Драко очень хрупким и очень юным. Если бы он был человеком, возможно, ему было бы лет шестнадцать — не больше.
Мелькнула быстрая, кроткая ухмылка.
Драко покачал головой:
— Скажи, как нам тебя отблагодарить.
Голубые глаза смотрели в упор, без смущения, без тревоги. Ухмылка пропала, и оборотень, поглядев мельком на Гарри, который все еще сидел, прислонясь спиной к каменному обломку, поднес обе руки к лицу.
Драко решил было, что он, наконец, смутился или что-то в этом роде — но мальчик просто открыл рот, широко и беззаботно, как дети на приеме у колдомедика. Две полоски белых, как сахар, зубов, и…
Драко отшатнулся. Гарри подскочил, вновь сжав кинжал.
— Тихо! Спокойно, Поттер. Он не нападает. Ему… фактически, нечем.
— Что?..
— Ну… ужалить. Или ударить. Как те, наверху…
Драко при всем желании не смог бы сформулировать. У человека-птицы не было языка. Он не был отрезан, вырван — за рядами зубов виднелся лишь красноватый провал, гладкий и бесформенный, как на рисунках в анатомическом атласе.
— У него нет языка, — Гарри, как обычно, сформулировал удачнее.
Существо перед ними захлопнуло рот и одарило зрителей очередной мягкой, заразительной улыбкой.
— Ну, по-моему, — сказал Гарри, — дружище, по-моему, это не так уж забавно. Вы там… тут, вы все такие?
Драко обернулся. Стая птиц — некоторые из них превратились в людей, другие так и расхаживали в птичьем облике, третьи превратились лишь частично — видны были тела, фантасмагорические тени на крыльях, головы с клювами или головы на птичьих шеях — на представление с чудесными исцеленьями никак не отреагировала. Они пили, бродили в воде и по берегу, перекликались, гортанно и резко на своем языке, но в сторону путешественников никто даже не взглянул.
— Это тебя мы видели на берегу? — спросил Драко, не особенно надеясь на ответ.
Последовала пауза, комичный взгляд — и вдруг оборотень кивнул.
* * *Человек-птица принес какие-то белые хлопья, похожие на переваренную овсянку, и вывалил добычу на плоский камень.
— Ну да, — с унынием сказал Гарри, — очень мило с твоей стороны. Это мох? Очень, очень мило…
