Вероника Иванова - Право быть
Мои слова были поняты превратно:
— Вы хотите препоручить мой арест ей как женщине?
— Я хочу арестовать того, кто виновен в случившемся намного больше, чем вы. И для этого мне нужно встретиться с Ролленой.
— Но почему же вы сами не... — Маркиза оборвала фразу на полуслове, понимающе прищурившись. — Вы не можете открыто обратиться в Опору?
— Скорее не хочу.
— Предатель находится в её рядах?
— Не исключено. А приглашение от вашего имени не вызовет особых вопросов: или вы желаете поблагодарить за службу, или желаете отругать, одно из двух.
— Умно. — Старуха отпустила мой локоть и вполне уверенным шагом дошла до двери. — Я исполню вашу просьбу. Девица прибудет сюда не позднее истечения часа.
Я чуть было не переспросил: «А что, если Роллена занята на службе?» — но прикусил язык: уж если маркиза даёт обещания подобного рода, она не сомневается в их безукоризненном исполнении.
Для разговора сгодилась бы любая комната, вмещающая в себя стол и три кресла, а меньших по размеру апартаментов в доме маркизы попросту не было, поэтому я наугад открыл первую попавшуюся дверь, оказавшись в чём-то вроде гостиной. Покрывала полетели на пол, шторы разъехались в стороны, оконные створки распахнулись — вот теперь здесь хотя бы можно дышать! Эта просторная хрустальная ваза как нельзя лучше подойдёт для купания камней-говорунов, в бокалы нальём что-нибудь покрепче воды, думаю, хозяйские погреба от нас на засов не закроют... Ещё нужно раздобыть бумагу для записей, чтобы отметить самое важное из услышанного, письменный прибор, и тогда всё будет готово для назначенной встречи.
— Хлопочешь по хозяйству? — поинтересовался Борг, появляясь на пороге.
— Немного. Как привратник?
— Жив, здоров и весел.
— Весел?
— Представь себе. — Рыжий взгромоздился на подлокотник одного из подготовленных мной для принятия седока кресел. — Когда увидел маркизу, вовсе расцвёл и со всех ног кинулся выполнять её поручения.
А как ещё может вести себя слуга, многие годы проведший рядом с госпожой и не помышляющий о другой жизни? Конечно, он обрадовался. Его хозяйка, уже находившаяся при смерти, вдруг чудесно преобразилась, и всё вернулось на круги своя — есть ли больший повод для радости?
— А тебя попросили удалиться?
Карий взгляд полыхнул смешком.
— Сам ушёл. Надо было обойти сад. На всякий случай.
— Думаешь, нас уже ищут?
— Должны.
Допустим, воровка не сразу проговорилась о своих нанимателях, а после завершения... хм, своего женского дела и лишь для того, чтобы получить ещё одну серебряную монету. Потом капитан учинил допрос своим подчинённым, которые, конечно, не могли не запомнить рыжего великана, но и вспомнили не сразу, ведь за день насмотрелись на всякий люд. Дальнейшие действия? Гало отправил посыльного в Опору или куда ещё, а может, и сам отправился с донесением. Как скоро объявят охоту и объявят ли её вообще? Предугадать невозможно. С одной стороны, Борг стал нежелательным гостем в столице, а с другой — он вполне мог вернуться с задания, следовательно, сам должен рано или поздно явиться с докладом, и вот тут уже встаёт вопрос о запасах терпения моего любимого кузена. Если Ксаррона волнует результат, он поставит на уши весь город, чтобы добраться до рыжего. Хотя есть ещё одно маленькое «но», так сказать, крохотная ложка дёгтя в медовом океане...
Ксо наверняка боится услышать правду, а как поступает тот, кто жаждет и одновременно страшится совершения какого-либо события? Он ждёт, пока не станет слишком поздно отступать. Поэтому можно заявить со всей уверенностью:
— У нас есть время.
— А его хватит?
Я окинул взглядом кучку камней на столе.
— Вполне.
— Господа, её сиятельство предлагает вам скоротать ожидание за лёгкой трапезой! — торжественно объявил привратник, внося в гостиную поднос с пузатым кувшином и наспех нарезанной ветчиной, аромат которой извинял и неровные края, и проплешины, оставленные ножом. — Не извольте гневаться, что хлеб утренний, лавки-то уже закрыты.
— Какой гнев, откуда? И вот ещё, любезный... Нам понадобится вода. Столько, чтобы наполнить эту вазу до краёв.
— Для омовения?
— Э-э-э... да. А к чему такой вопрос?
— Если пить её не будете, можно взять из пруда.
М-да, зачерпнуть куда проще, чем возиться с колодцем.
— Зачем старика гоняешь? Сами бы справились, — буркнул Борг, придвигаясь поближе к столу.
— Старику самое милое дело побегать, сам же видишь, как он счастлив, что вновь оказался нужен.
— Всё-то ты про всех знаешь... А что, к примеру, сейчас хорошо для меня?
Я постарался поймать взгляд карих глаз, но безуспешно.
— Смочить горло и утихомирить желудок, это по первости.
— Согласен. А дальше?
— Сам-то себя спрашивал?
Рыжий наполнил бокал и, пригубив, задумчиво покатал глоток вина во рту.
— Спрашивал. Ответа нет.
— А может быть, и наоборот, слишком много ответов?
Несколько минут мы молчали, но не потому, что нам нечего сказать друг другу. Мы просто не знали, с чего начать.
— Один я бы не вернулся в город, — признался Борг.
— Почему?
— Ты ведь понимаешь, что задание, мне порученное, не предполагало возвращения?
— Честно говоря, нет. Я думал как раз наоборот, что тебя ждут с отчётом.
— Ха! — Великан одним махом осушил бокал наполовину. — Если бы ты видел глаза милорда Ректора, считал бы совсем иначе.
Боги миловали. Хотя новые оттенки изумрудного взгляда я всё же узрел, и они меня удивили.
— От тебя собирались избавиться?
— Не буду утверждать, но... — Рыжий потянулся за ветчиной.
Занятно. Хотя вполне вероятно.
С точки зрения Ксаррона, Борг, отстранённый от хранения тела старшего принца, больше не представляет собой какую-либо особую ценность. Да, он остаётся опытным агентом, и увольнять его окончательно было бы верхом глупости, но, с другой стороны, для Ксо всё могло выглядеть так, будто великан попал под моё тлетворное влияние. Говоря проще, я отнял у кузена игрушку. Взял ненадолго поиграть, а потом вдруг решил оставить себе. И пусть игрушка уже старая, порядком надоевшая, всё равно обидно, ведь в неё было вложено столько заботы и любви, что... последняя успешно превратилась в ненависть.
— Извини.
— Мм...
— Я не должен был тащить тебя с собой.
— Да ладно... Мне всегда внушали, что страх можно преодолевать, только бросаясь в атаку.
— Тебе страшно?
— Ага. — Рыжий отставил бокал в сторону. — Только я боюсь не ректора с его молодцами.
— А чего же тогда?
Карие глаза затравленно затуманились.
