Ольга Романовская - Песочные часы
— Дрянь! — норн в гневе сплюнул на землю. — Ты всё время бегала к нему?! Как давно? Что, что ты в нём нашла, чего тебе не хватало?
— Свободы, мой норн, — пренебрегая правилами, я не назвала его «хозяином». — Но ребёнок ваш.
— Значит так, да? Сколько ты с ним спишь?
Я промолчала.
— Сколько?! — голос его гремел. — А я всё это время, как последний дурак…
Норн склонил голову набок и обернулся к Тьёрну:
— Её я не трону, но тебя, ублюдок, прикончу. Так и умрёшь со своей самодовольной улыбкой на лице. Ты, кажется, хотел драться? Так иди сюда. Или трусишь без своих магических штучек? Снэрра Джованна, проследите, чтобы он не воспользовался ничем из своего арсенала. Заметите — смело убивайте.
Шпага свистнула, описав дугу в воздухе.
Хозяин был собран и напряжён, будто зверь перед прыжком. В глазах — ненависть, на этот раз холодная и более опасная.
Снэрра кивнула и передала Рагнара одному из солдат.
Нужно что-то делать, как-то спасти Тьёрна, вернуть сына.
Дёрнувшись, вытащила из волос заколку-стилет и приставила к животу:
— Вам дорог этот ребёнок, мой норн? Тогда отпустите снэрра и верните Рагнара.
Вопреки опасениям, голос не дрожал, звучал громко и чётко.
Я действительно это сделаю, если нельзя иначе, сделаю. Лучше так, чем предстоящая незавидная участь.
Хозяин мгновенно обернулся. Увидел, что в руках у меня маленький, но нож, и опустил шпагу. Гнев сменил страх.
— Иалей, не надо! Убери его, ты поранишься… Обещаю, я ничего тебе не сделаю.
Но я не собиралась отступать и занесла руку, как для удара. Нет, разумеется, в живот не всажу, но если кто-то попытается выбить стилет, за себя не ручаюсь.
А норн лжёт. Он за ребёнка переживает, может, сейчас и не накажет, но вернёт долг с процентами сразу после его рождения.
— Лей, брось нож. Брось!
Хозяин убрал оружие в ножны и шагнул ко мне.
Я покачала головой и с вызовом заявила:
— Лучше смерть. Не желаю больше быть ничьей игрушкой. Может, вам этого и не понять, мой норн, но даже глоток свободы стоит жизни. Мои требования вы слышали, если они вас не устраивают, я от своего решения не отступлю. Прости мне, Шоан, все злые дела и помыслы, прими под свою опеку отмучавшуюся душу.
— Нет! — в паническом ужасе крикнул норн, когда я замахнулась для настоящего удара, и отчаянно выбросил руку в удерживающем жесте. — Я согласен.
Он тяжело дышал, не сводя с меня переполненного мольбы взгляда.
Стилет вспорол воздух.
Сердце бешено колотилось, холод лизал кончики пальцев.
— Отдайте ей сына и отойдите на десять шагов, — сбивчиво, всё ещё опасаясь упустить меня из виду, приказал хозяин и, собравшись, грозно добавил: — Выполнять, немедленно!
Не веря своим глазам, наблюдала, как солдат несёт ко мне Рагнара. Рядом, поджав губы, шла снэрра Джованна, бросая на виконта укоризненные взгляды: «Вы проявили слабость, мой норн».
Тьёрн привлёк моё внимание вспышкой света и крикнул:
— Приготовься. За меня не беспокойся: выберусь.
Маг опустился на землю, развёл руки, погрузив ладони в снег, затем коснулся перстня, сделал какие-то движения пальцами — и пространство за моей спиной исказилось.
Портал, Тьёрну удалось открыть портал!
Потянулась к сыну, выхватила его из рук солдата и смело бросилась к зыбкой границе. Но вместе со мной туда же метнулась и снэрра Джованна, сбила с ног… Я упала, но так, чтобы Рагнар не пострадал, — на бок.
— Снэрра, вы с ума сошли?! — голос хозяина. — Если она потеряет ребёнка, вы горько пожалеете!
— Не беспокойтесь, мой норн, я знаю, что делаю.
Она прижала меня к земле, не позволяя подняться, пытаясь удержать до того, как исчезнет портал. Я понимала это и, лишённая возможности оттолкнуть её, отчаянно била ногой по коленям. Попала. Вырвалась, кое-как поднялась и поспешила к изгибу пространства.
Теперь меня ловили все, но я увернулась от рук и оказалась на границе портала. В последний раз обернулась, чтобы попрощаться с Араргом — и увидела Тьёрна. Он кривился и сжимал рукой плечо, но всё ещё держит портал. На куртке — кровь.
Я замерла, разрываемая на части противоречивыми желаниями.
Время и движения будто замедлились.
Вот снэрра Джованна взмахивает руками, вот ко мне бегут солдаты, вот норн выхватывает у кого-то ружьё, вскидывает, прицеливается…
— Тьёрн! — отчаянно пытаюсь предупредить я, но поздно: пуля выпущена.
Маг покачнулся и упал. Алая кровь брызнула на снег.
Короткая судорога — и всё.
Я кричу, не желая верить, но он мёртв. Убит. Выстрелом в горло — чтобы наверняка.
А дальше — меня засасывает в закрывающийся портал. В последний момент кто-то вырывает у меня Рагнара. Вернуть его уже не успеваю, оказавшись за сотни миль от Арарга, острова Неро и Строганской долины…
Меня трясло, пелена слёз застилала глаза. Я не пыталась их сдерживать. Обхватила лицо руками и, осев на ноги, скулила, будто собака.
Вокруг снег, дует противный ветер, хоть и не холодно, но промозгло.
Я стою на коленях и плачу. Уже беззвучно, но спазмы по-прежнему с той же силой сжимают горло.
Рагнар… Только что я держала его в руках, прижимала к себе. Он должен был быть со мной, но они украли его. Проклятые араргцы, бессердечные твари!
И Тьёрн… Шоан, мне до конца жизни будет сниться эта кровь. Кровь на моих руках, потому что именно я во всём виновата. Не нужно было ни о чём просить его, нужно было взять вину на себя, а я…
Оловянное кольцо, надетое им на палец, жгло кожу. Но снять его я не имела права. И не сниму — это всё, кроме воспоминаний, что мне осталось от Тьёрна Содерика. А ещё тот амулет…
Не удержавшись, прижала кольцо к губам, вновь вспомнив его лицо.
Рыдания душили.
Мне хотелось умереть. Да, прямо сейчас, прямо здесь, как существу, потерявшему всех самых дорогих людей.
Тьёрн, такой молодой… И все его мечты… Он ведь был талантливым, мог столько достичь…
Мой единственный друг, тот, с кем я хотела начать новую жизнь, тот, кто любил и понимал меня.
Что скажут его родители, когда узнают, что их сын погиб из-за торхи? Каково будет его матери? И отцу. Они возненавидят меня, и я их понимаю. Я сама себя ненавижу.
Замотала головой, пытаясь отогнать образ окровавленного тела. Не смогла и, вонзив ногти в щёки, выкрикнула его имя.
Так больно, будто это в меня всадили пулю.
Если б заметила раньше, я бы спасла его. Я могла его спасти, могла! Обязана была взять с норна слово, что Тьёрн останется жив, что его не станут судить. Но я не сделала этого, самолюбивая дрянь, думавшая только о себе и сыне.
