Павел Кошовец - Это не наша война
Стоп! Спокойно, - Ностромо сделал глубокий вдох, как учил Ройчи, и бросился в помещение к трактирщику.
- Где находятся казармы этого полка?! - рявкнул пританцовывая от нетерпения.
- Я... э... я... - заикаясь, пролепетал перепуганный трактирщик, приподнимаясь на носочках по стене за удерживающей за воротник тяжёлой лапой гнома - хорошо хоть светлый низок, а то бы и придушить мог.
- Это далеко? - пытаясь сдержать возбуждение, сурово вопросил Ностромо, отпуская человека и сбавляя тон.
- Н-е-ет, - замотал тот отрицательно головой, прижимая к побагровевшему подбородку так и не выпущенное из рук светлое полотенце - только кубок звенел по полу.
- Направление! - тот ткнул пальцем за спину Ностромо, то есть вглубь трактира, и гном, не задумываясь, ринулся туда.
Он вылетел из задних дверей трактира, из-под ног шуганулась в стороны домашняя живность: куры, утки. Хозяйственные постройки, гном втиснулся в небольшой проход, показавшийся ему в верном направлении, и спустя десяток шагов, оставив сзади сараи, упёрся в четырёхлоктевой забор. Бросил быстрый взгляд вдоль, и увидел навес для сена, возвышающийся над кромкой преграды. Проворно перебирая руками и ногами, он стал взбираться по пахнущему травами стогу и... съехал обратно, не удержавшись - уж очень крут был подъём. Зарычал от расстройства, ведь счёт времени шёл на биение сердца. Подхватил корявую на вид, но крепкую жердину и прислонил к сену. До верхушки она чуть не доставала, но это было не важно. Взобрался по ней, от сильного толчка ногой о конец жердь съехала вниз, а он буквально взлетел вверх, уцепился за стропило навеса и, не раздумывая, сиганул на пару локтей - к кромке забора, едва избежав встречи с торчащими периодически в ограде небольшими, но очень неприятным на вид остриями. Не удержав равновесие, кувыркнулся на другую сторону. Благо там были заросли кустарников, смягчившие падение, а то свернул бы голову и стал дохлым и глупым драконом, ни на что не способным. Но оцарапался изрядно, особенно щёки и лоб, глаза-то успел прикрыть рукой.
Зарычал - на этот раз взбадривая себя, встал на ноги и начал выбираться из этого царства переплетённых ветвей и листьев. Пару шагов дались очень тяжело, но когда он перебросил из-за спины топор, дело пошло быстрее. Вскоре он вывалился в фруктовый сад: вокруг возвышались стволы яблонь и груш, но и это всё было в страшном запустении, сухие ветви чередовались с живыми, земля была обильно усеяна плодами. За деревьями темнела громада дома, такого же серого и какого-то неуютного, но гнома это мало интересовало, он наконец-то ступил на твёрдую почву - тропинку, выложенную камнями, и помчался по ней, огибая дом. Показалось, что в одном из неприкрытых ставнями окне мелькнуло белое пятно лица, но тут же исчезло, но гном решил быть настороже, а то получить в спину неким сельскохозяйственным инвентарём - то ещё удовольствие.
Невысокий деревянный забор, калитка, и Ностромо выбежал в небольшой дворик. Справа находилось парадное крыльцо дома, слева опять же какие-то строения, а впереди массивная ограда, навскидку локтей этак пять - шесть, без лестницы которую гному нечего и думать преодолеть. Но тут он удовлетворённо кивнул - сливающийся с самой оградой эпизод с такими же квадратными чуть возвышающимися кирпичными опорами, но перечёркнутый брусом засова. Это точно были ворота, и Ностромо устремился к ним. Под ноги вдруг выметнулся небольшой визгливый комок рыжей шерсти. От неожиданности гном шарахнулся в сторону, но, опомнившись, не утруждая себя иными разбирательствами с несомненно храбрым, но глупым существом, прибегнул к уже не раз выручавшему его средству: рыкнул (назовём его устрашающим), и псина, истерически залаяв, будто от порыва ветра унеслась обратно и где-то в укромном уголке затаилась, обиженно подвывая. Так и разговаривать разучишься, - мимолётно подумал он. Рычи себе, и всё волшебным образом происходит как надо, незачем и язык ставить в разные неудобные положения.
В створе ворот, как водится, обнаружилась калитка, и спустя удар сердца гном выглядывал наружу. Широкая улица была пустынна, не считая протрусившей куда-то по своим делам и недовольно глянувшей на Ностромо дворняги. На другой стороне ничего похожего на забор воинской части он не обнаружил, слева один за другим до перекрёстка шли дома, справа тянулась такая же ограда, как и в этом дворе, может быть чуть более весомая и с львиными головами, мило скалящими пасти через равные промежутки. Возвышающиеся над оградой деревья и чуть в отдалении шпили и черепица крыши изящного, но большого дворца ясно говорили о том, что это - частное владение.
Делать нечего, нужно идти, он вышел, захлопнул калитку и, прикинув направление, потрусил к перекрёстку.
Гном почти добежал, когда слева из-за поворота выметнулась парочка конных... уруков. Вот же, дракон! Не везёт, так не везёт!
Они так и застыли: Ностромо, пригнувшись с топором в руке, и двое рассматривающих его тёмных: один помоложе, с луком и уже наложенной на тетиву стрелой, второй постарше, в одежде побогаче, в шлеме с развевающимся хвостом, ятаганом в опущенной руке, с лезвия которого, как мимоходом заметил гном, капало нечто тёмное.
Это конец, - подумал он. Не убежать - стрела в спину чересчур позорна. Что делать? Как что?! Он зарычал и бросился вперёд.
Старший урук осклабился, коснулся плеча младшего, привлекая внимание, что-то бросил ему коротко, после чего тот перебросил лук за спину, стрелу - в колчан, сорвал с пояса верёвку с петлёй на конце и примерил её на весу.
Нетерпеливо перебиравшие лапами ягиры, косясь алыми глазами на бегущую к ним лакомую добычу, взрыкнули и, отпущенные хозяйской рукой, резким прыжком сорвались вперёд, расходясь в стороны...
Ностромо ничего не успел предпринять против столь стремительного нападения. Вначале что-то сокрушительно ударило по голове, и кожаный колпак, используемый им в боевой обстановке, как подшлемник, лишь частично защитил башку. Потом оглушённого и ослепшего, но несущегося по инерции вперёд гнома охватило нечто гибкое, и после резкого рывка, от которого он окончательно потерял равновесие, затянуло подмышками и понесло по твёрдой, отдающей в теле болезненными ударами, брусчатке.
В голове били литавры, казалось, что она уже расколота, будто орех о камни, из горла нёсся сиплый хрип - остатки бравого рыка, но гном, сцепив зубы, так и не выпустивший из рук своего боевого товарища - топора, неловкими движениями пытался зацепить тянущую его верёвку. Тело постепенно приобретало ощущение отбивной, Ностромо, понимая, что, несмотря на всю крепость его, как представителя достаточно противоударной расы (конечно, гномы - не тролли, тем не менее), он вот-вот потеряет сознание, и в лучшем случае уже не очнётся, в неимоверном усилии на повороте, когда натяжение аркана чуть ослабло, левой свободной рукой ухватился за него, а правой, ладонь которой по топорищу скользнула к самому лезвию, замахнулся и...
