Холли Лайл - Отвага Соколов
— Да, конечно. Возможно, ты так же умеешь делать из дерьма золото, — ответил Ян. — Пусть будет, что будет.
— Ну, как хочешь. — Она усмехнулась.
Даня подняла меч, клинок вспыхнул ослепительным огнем, и бросилась на Яна. Тот отточенным движением отразил удар и ушел, устояв на ногах, но Даня была быстра — быстрее и сильнее, чем могла бы быть, имей она даже самое крепкое телосложение из присущих женскому полу. Магия питала ее, направляла ее движения, придавала ей силы и ловкость, которым Яну нечего было противопоставить. Она не сомневалась в том, что убьет его. Он мог надеяться лишь на то, что оплатит своей жизнью время, необходимое Кейт, Ри и Дугхаллу, чтобы успеть закончить задуманное. Даня вновь шагнула вперед, а когда он отбил выпад, ее пламенеющий клинок ударил по кончику меча Яна и срезал его. Ян почувствовал, как отдача от ее удара волной прошлась по эфесу меча, проникая даже в кости его пальцев, а потом по руке — до самого плеча.
— Сдавайся, — сказала она, стиснув зубы, и на губы ее легла холодная жестокая улыбка.
— А почему бы не сдаться тебе?
Даня ударила с удвоенной яростью, пламя ее клинка сделалось еще ярче, а потом вдруг мгновенно погасло. Глаза ее расширились от удивления, она произнесла громким голосом несколько слов на языке, которого Ян не знал, и протянула руку в сторону ее войска. Но ничего не случилось, меч остался просто мечом, и пока разочарование и ярость не исчезли с ее лица, он бросился на нее, держа меч обеими руками, и с силой обрушил его ей на голову. Удар этот мог бы раскроить противницу надвое, если бы она не ускользнула в самый последний миг. Однако Ян задел ее плечо, пустив первую кровь.
Впрочем, рубилась она неплохо и без всяких чар. Легким прыжком Даня отскочила от него и, взмахнув клинком, бросилась в новую атаку. Ян с трудом отразил ее удар.
Она вновь выкрикнула чужеземные слова, на сей раз указав рукой на Шрамоносцев. Но то, на что она надеялась, не произошло, и с гневным воплем Даня ткнула пальцем левой руки в сторону Соколов, сидевших у стены Дома Галвеев.
И в это мгновение Ян понял две вещи. Во-первых, что противница его надеялась извлечь магические силы из жизней окружавших ее людей, чтобы напитать ими свои чары, как делали Волки, а во-вторых, что щит, который Соколы распростерли для защиты людей Калимекки от Луэркаса, укрыл их всех и от магии Дани. Каким бы чародейским могуществом ни обладала его противница, она была бессильна, пока Соколы держали свой щит. И еще он понял, что дождался наконец той битвы, о которой мечтал, — битвы плоти и крови, ума и тела, и ничего кроме этого.
Засмеявшись, он начал наносить удары один за другим, и Даня, ловкая, сильная и быстрая, отступила под его натиском.
— Сдавайся, — крикнул Ян, припирая ее к стене. — Сдавайся, и я сохраню тебе жизнь.
Оскалившись, она закричала:
— Боги дадут мне отмщение!
Даня вновь ударила, но промахнулась; он зацепил ее клинок снизу сломанным кончиком своего меча, рванул вверх и выбил оружие из рук противницы. Меч вспорол воздух, вращаясь и бликуя на солнечном свету. Описав дугу над улицей Триумфа, он исчез за краем обрыва.
— Сдавайся, — сказал Ян уже более мягким, но властным и уверенным голосом.
Повернувшись к своему войску, Даня закричала:
— Спасите меня! Атакуйте их!
Но Шрамоносцы остались на месте недвижные как камень, и руки их не потянулись к оружию.
Наверное, они знают, что такое слово чести, подумал Ян, или же они догадались о том, что, не сумев извлечь магические силы из его людей, она попыталась воспользоваться ими самими. Так или иначе, победа принадлежала ему.
— Сдавайся, — сказал он третий раз.
В глазах Дани промелькнули, сменяя друг друга, страх, ярость и внезапная холодная решимость.
— Я сдамся одной только смерти, — огрызнулась она и стремительным движением бросилась вниз с обрыва. Даня падала в пропасть молча и в последние мгновения своей жизни не взывала к милосердию богов и не кричала от страха. Она сложила руки, как делает ныряльщик, прыгающий с утеса в море, и в полете своем стремилась к скалам внизу, как к другу, который распростер перед ней объятия.
Но не объятия ждали ее внизу.
Раздался звук удара тела о камни у подножия утеса. Ян заглянул в пропасть и увидел изувеченное тело своей противницы, заглянул в пропасть и увидел пятно крови, растекавшейся от бледного силуэта лучиками ярко-алой звезды, и разметавшиеся по каменистой земле темные волосы, которые трепал ветер.
Позади него раздался шорох шагов. Ян настороженно обернулся и с изумлением увидел приближавшихся к нему Ри и Кейт, люди его расступались, пропуская их, а за их спинами у стены поднимались на ноги Соколы — они безмолвно обнимали друг друга, и слезы бежали по их щекам.
— Вы живы, — сказал он тихим голосом.
— Мы живы.
— А Дугхалл?
Лицо Кейт исказила боль утраты, к которой, однако, примешивалось как будто бы удивление.
— Нет. Он… не выжил. И все же…
— Значит ли это, что мы проиграли?
Кейт качнула головой, и неуверенная улыбка медленно озарила ее лицо.
— Мы победили, — сказала она. — Клянусь всеми богами, которые когда-либо помогали нам, Ян… мы победили.
Глава 59
Все, кому Ррру-иф причинила зло, люди и Увечные, по очереди вставали и высказывались против нее. Рота Шрамоносцев из армии Тысячи Народов наблюдала за происходящим с молчаливым вниманием. Когда закончил свою речь последний из обвинителей, Ян поднялся со своего места и произнес:
— По обычаю и закону мятеж карается повешением, и все присутствующие единодушны в том, что эта женщина мятежница. Если есть здесь человек, придерживающийся иного мнения, пусть он встанет и скажет свое слово сейчас, или же хранит молчание до конца дней своих.
Никто не встал.
— Я виновна лишь в том, что любила его. Он предал меня! — закричала Ррру-иф.
Двое Шрамоносцев-Кеши направились к ней с веревкой, чтобы накинуть ее на шею Ррру-иф, но Ян предостерегающе поднял руку:
— По Праву Капитана я потребовал бы исполнения смертного приговора, но закон должен быть равен для всех, иначе он превратился бы в произвол. Кеши вновь шагнули вперед, и опять Ян остановил их движением руки.
— Я должен считаться с тем, что Право Капитана действует лишь на его корабле. Здесь, на твердой земле, у меня нет власти. Я не могу отдать приказ повесить Ррру-иф, хоть она и сочтена виновной.
Кейт, стоявшая рядом с ним, вздрогнула. Она знала, как страшился Ян суда над Ррру-иф, как мучила его мысль о том, что ему все-таки придется повесить ее. Он не хотел, чтобы Ррру-иф умерла, хоть она и причинила ему и многим другим столько зла, он считал дружбу, некогда объединявшую их, слишком драгоценной — стоящей выше всех ее преступлений.
