KnigaRead.com/

Ринат Таштабанов - Эвиал

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Ринат Таштабанов, "Эвиал" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

…никого не любя, никому и не отказала в помощи.

О Тьме

Застывший ветер свернулся у ног — клубком, верным псом, готовым бежать и держать — только скажи. Но я не говорю. Мне нужна его служба, мне нужен он, глаза, уши и руки. Это все, что осталось. Да еще кожа — земля дорог, на которой остаются следы. Но еще не время. Я могу слишком мало, чтобы позволить себе играть этим. Я знаю слишком много, чтобы допустить так глупо разменять последние крохи. Последние крохи Силы.

Откровенность, даже с собой — это почти пытка. Почти такая же, как и придумывать то, что я действительно могу сделать. Но ничего. Можно упиваться даже собственным унижением, я разрешаю себе эту слабость, потому что надо же где-то брать силу. Вот такой смешной парадокс. Но когда кроме себя ничего не остается…

Я знаю много. Даже слишком. Даже то, что не хотела бы. Например, как умирают боги. Например, почему знание скручивает знающего по рукам и ногам — не шелохнуться. Например… Но я люблю парадоксы. Я люблю играть с Силой, если уж не быть ей. Я вижу, как просто заиграться. То, что я сейчас делаю, по краю чего иду — это даже не смерть. Это безумие. Это то, чего всегда боялись всемогущие. Потому что зачем тебе все, если нет себя? Но всего у меня нет. Поэтому — я играю. Как не играла давно, может быть — никогда. Играю, выдавливая последние капли Силы. Потому что есть вещи, которые просто нельзя допускать, сколь бы смешно это не звучало.

Он скребется в двери, стучит в окно. Я знаю — скоро он придет не просить, но брать, и я ничего не смогу сделать. Он говорит, что мы — одно, что так будет лучше всем, что я — дочь, хоть и блудная, хоть и упрямая. Он лжет. Я вижу его ложь, она заползает в уши, она отравляет кровь. Хуже. Она забирает Силу. Но я не отдам. Сила нужна. Я не кричу, что он враг, что дотронуться до него — смерть, что не будет ни прощенья, ни возврата, потому что слабость не прощают — ее берут, берут и используют. Я слушаю. Я знаю, что однажды он — скажет. И тогда…

Я жду.

На дорогах неправильная тишина. Она разорвана пламенем костров, располосована звуками шагов, наполнена гулом тысяч голосов. И Тьмой. Тьмой, в которой все-таки нет места Тьме. Бред. Скажи мне это кто-то не так уж и давно — он услышал бы только смех. И наказание за попытку одурачить хозяйку перекрестков. Но теперь… я слишком хорошо вижу разницу. Это страшно.

Опять приходил Сиррин. Говорил, что так нельзя, что надо дружными рядами, Тьму на плечи — и вперед. Дескать, и что нам смогут сделать? Даже он? Он пришел говорить, а не слушать. Потому что надо было — хоть к кому-то. Он готов был рвать и метать, безжалостный повелитель полярных ночей. И — не мог. Он был сильнее меня и хуже переносил бессилие. А еще — он не слушал. Он кричал, что здешний гам его доконает, он спрашивал, как я вообще умудряюсь хоть что-то разбирать тут, не то что подслушивать его. Но ему не нужны были ответы. А мне…

Я опять, в который раз, пыталась докричаться до Уккарона — и ничего. Полубезумный, он стоял на страже его слишком давно. И продолжал стоять. Как, почему, откуда? Он почти не понимает слов, он только чует Силу — и делит ее на своих и чужих. И стоит. До сих пор. Наверное, единственный из нас, что бы не мнили и не думали остальные. А еще… он что-то знает, не может не знать. Но молчит. Не хочет сказать? Не может? Или я снова спрашиваю — не то и не так?

Ветер летит по дорогам. Ветер приносит слова — и складывает их у ног. Наверное, они важны. И я беру их в руки, я согреваю и оживляю. Но… Слова слиплись от крови. В них нет смысла — только боль, только… Грязными комьями они облепляют руки, они разлетаются вокруг. Они одинаковы. Даже слишком. Кровь и страх. Они… Почему люди на перекрестках говорят только об этом? Неужели все светлое и доброе они берегут для домов? Или я опять слушаю не то? Или… не то принес ветер?

Он молчит. Он знает — все пройдет.

Но слова слиплись от крови, слова, которые должны быть услышаны. Они вяжут руки. И нервы, уставшие от напряжения и ожидания, готовы отпустить и забыть. И уйти — в сторону. Оставив все — своим чередом… Но я смотрю и вижу — его. И знаю, что дальше не будет, что это «дальше» придет совсем скоро.

Я не понимаю, зачем он идет. Ведь таким ничего не нужно, в них нет, не должно быть ни желаний, ни порывов. Но — есть. И уже не время спрашивать, почему. А может быть, и вообще не время. Потому что — кончилось. Так долго сыпался песок, и вот… Я никогда не представляла себе вечность так, простенькими песочными часами, но сейчас почти слышу шорох. И ветер приносит липкие от крови слова. Зачем?

Пустые вопросы убивают Силу. Но оставить некоторые без ответа — себе дороже. Где грань?

И я бросаю слова вниз, заставляя их звучать. Чем бы они ни были, мне нельзя не слушать.

Слуха коснулась дрожь, слуха коснулся крик. Чей-то безмолвный крик, безнадежно-безжалостный в своей обреченности. Он просил Силы. Да и чего ж еще он мог просить? Как всегда. Он обещал крови, много крови, реки-океяны, и довольно соглашался Сиррин, утешенный хоть этим, и радостно улыбалась Зенда, вечно голодная и всегда обпившаяся ею, понуро кивал Аххи, давно решивший, что вещи, оплаченные так, должны быть выполнены. Шаадан просто привык, он считал платящих кровью чем-то вроде поклоняющихся, а то и детей, и за одно это готов был помочь. Не забывая, впрочем, стребовать плату. И Уккарону, как всегда — все равно. Надо — дадим, нет — еще лучше. И… осталась я — и мое слово. Да, да, да, конечно, да! Бери. Кто бы ты ни был, где бы ты ни был, для чего бы не… Поверь, мне хватает той крови, которую оставляют на перекрестках. Но ты, просящий у нас, не должен быть отпущен, не должен умереть. И не потому, что хочу жить я — жить и есть веру, страх или знание. Потому что кто же еще пойдет, когда будет сказано то, что должно, когда опять, в который раз, все будет решать — деяние?

И я смотрю, я жду, ведь, может, ты… По деяниям их узнаете… Но армия мертвецов — это не деяние, это страх. Я опять ошиблась, я снова увидела то, что хотела, вместо…

Плевать. Еще один, помнящий Тьму. Пусть будет — хоть так.

Он говорит, что Тьма — это свобода, и я не спорю. Даже с тем, что это свобода от себя. Но вариант свободы от свободы, свободы от любых намеков на бытие немножко не устаивает. Он знает, но говорит. Вязь слов выплескивается и падает — рядом. Вязью слов очень просто связать, на самом-то деле. И это он тоже знает.

А я играю. Моя игра похожа на безумие, моя игра похожа на бред, и даже он не видит в ней смысла. Это хорошо. Это очень хорошо, почти замечательно. Его слова тоже лежат здесь — как и сотни тысяч других. Я жду. Однажды я увижу, я пойму, что они и как их… И тогда вязь слов очень просто будет превратить в веревку, у которой два конца, и если умело воспользоваться своим, он не придет. Зенда говорит, что это глупая надежда и еще более бессмысленная попытка. Но она не предложила ничего лучше, и поэтому я играю. Я даже знаю, чего это будет стоить — и готова платить. Так или иначе, мы все заплатим. Я хочу, чтобы было за что.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*