Елена Шихматова - Венец Бога Справедливости
— Не бойся!
Глаза Георга зло вспыхнули: он, Георгий Амадос Ти-Ирис, будет чего-то бояться, тем паче какого-то перстня! Георг резко поднёс перстень к пальцу, но едва он надел его, как тот вспыхнул ярким пламенем. Мгновения пламя продержалось в воздухе, не причинив вреда Георгу, а потом также быстро погасло. Сдержав крик от боли, юноша потерял сознание. Увидев всё это, Яромир не на шутку перепугался.
— Георг, Георг! — кричал он, пытаясь привести юношу в чувства, но всё было безуспешно.
От бессилия мальчик готов был плакать, но что-то сдерживало его, давало сил. Кто знает, быть может, это признак мужества и выдержки державных предков Яромира? Хотя скорее, это был страх перед тем, что же будет дальше: Георг неподвижно лежит, так что, кажется, он и не дышит, кругом лес, и ничего нет знакомого, родного. И не важно, что это Родина предков! "Ты прав, Георг, это не Родина. Мой дом, мой отец там, в Ридане, и мне так плохо без них. Очнись, прошу тебя: здесь у меня никого больше нет!.."
7 глава. А между тем в Ридане
Спустя часа полтора после случившегося Антонио сидел в кресле в комнате Яромира и молча, неотрывно смотрел на портрет сына. Ему казалось, что вот-вот откроется дверь, и сюда, как ни в чём не бывало, войдёт Яромир, увидев его, улыбнётся, начнёт о чём-нибудь говорить. На мгновения Антонио и вовсе терял связь с действительностью: ну как же так! Только что всё было; привычным образом, размеренно текла жизнь, и вдруг, в какой-то момент ничего этого не стало…. А было ли всё вообще? И что значит "реальность", если она столь призрачна и преходяща.
— Яромир, мальчик мой, — шептал эльф время от времени.
Вновь в его сознании открывалась дверь, входил мальчик. И вот, дверь, действительно, открылась, но в комнату вошёл не Яромир, а король Адельберт.
— Извини, если я потревожил тебя. Просто… просто я думал, что сейчас тебе лучше с кем-то побыть. Я решил, что ты здесь, и, как видишь, не ошибся.
— А где же мне ещё быть?
За окном послышался лёгкий шум, возраставший с каждым мгновеньем: начался ливень, и оба мужчины были рады грозе, нарушителю тишины, столь давящей сейчас своим бездействием.
— Слава Богам, что он хотя бы не один, — тихо произнёс Адельберт после продолжительного молчания, — а с Георгом.
— Не называй при мне этого имени! — зло ответил Антонио, — Жалкий предатель!
— Жалкий предатель?! — удивлённо повторил король. — С чего ты взял?
— Предатель оттого, что сразу не сказал: кто он, а жалкий потому, что так и не решился сказать!
— О Боги! Неужели в тебе говорит ненависть к драконам? Я думал, это в прошлом, но им, оказывается, до сих пор что-то вспоминают.
— Да никакой ненависти у меня к ним нет, в том-то и дело! И он об этом знал!
— Он почему-то боялся своего происхождения и всячески скрывал это. Когда же я случайно узнал его тайну, то не показал и виду, что всё понял.
Антонио удивлённо вскинул брови.
— Так ты знал?! Знал и молчал? Ты мог хотя бы мне сказать? Тем паче, что я приходил к тебе с подобными подозрениями. Разве ты забыл, что, когда он чудесным образом появился здесь, — последние слова маг произнёс с максимально возможной язвительностью, — я сразу сказал тебе о его невероятной схожести с принцем Каримэны, хотя я видел того четырёхлетним мальчиком!
— А зачем мне было говорить тебе? Мне, знаешь ли, хватало ваших перепалок и без того. Один случай в музее чего стоит!
— По-твоему, я — настоящий изверг!
— Нет, но согласись, ты плохо относился к юноше. Каждое фраза — намёк на разоблачение страшного шпиона.
— Я так не думал, но, поверь мне, ты ещё успеешь…
В комнату неожиданно постучали, но прежде чем сказать: "Войдите", Антонио докончил фразу.
— Ты ещё успеешь поразиться правде и вспомнить мои подозрения как ненапрасные! Войдите!
В дверях показался стражник, причём не дворцовый, но из северной башни, где находилось несколько тюрем.
— Простите, что побеспокоил, но мне сказали, что вы, Ваше Величество, и вы, Господин маг, здесь.
— Ничего, что случилось?
— Тот эльф, — стражник перешёл на совсем почти неразличимый шёпот, — которого вы, господин маг, привели с господином Абельским, он кричит и требует, чтобы его отвели к королю. Он, конечно, в подвальных камерах, но, всё-таки ТАК возмущаясь, можно может привлечь внимание не только заключённых. Король понимающе кивнул.
— Хорошо, правильно, что пришли — мы сейчас придём. Идите, солдат.
— Слушаюсь!
— Что, даже не хочешь пригласить его во дворец?
— Нет, от греха подальше, нет. Я уж лучше сам к нему спущусь, ведь узнай кто-нибудь, что мы незаконно, да ещё в тюрьме держим короля западных эльфов! Страшно вообще подумать: какой это может вызвать резонанс.
— Ну, ты сам повелел его туда запереть. Тут уж ни я, ни господин Абельский не причем.
— Ладно, не ехидничай, я же не знал, что это король западных эльфов, а ты вот видел его, узнал, и всё равно не отменил приказ. Ну ладно, Георг, но ты-то, ты!
— Да знаю — просто попакастить ему хотелось, насолить, понимаешь. Ведь, это не кто-нибудь, а он собственного сына в лесу бросил!
— Может, это без его ведома сделали.
— Да ладно, Адельберт. Вот ты, когда у тебя сын родился, что не сидел под дверью, не ждал, когда тебе твоего ребёнка покажут?
— Ну, сидел, конечно же, но… мало ли как здесь могло случиться? Его ведь могло вообще в тот момент во дворце не быть.
— Да нет, во дворце он был. Я, знаешь ли, случайно, но, когда жил там при их дворе, то слышал эту душещипательную историю от королевы, как Александр вбежал в комнату, как обрадовался родившемуся наследнику. Я бы, может, ещё тогда всё понял бы, но принца их в тот момент, аж, на два года, отослали в один из храмов для прохождения курса жреческой науки.
— Да… Ладно, будем как-нибудь выходить из положения. Ты идёшь сейчас со мной?
— Иду, очень уж хочется побеседовать с ним.
***
Король и маг спустились в подвальные помещения северной башни, пройдя до самого конца коридора, они вышли на лестничный пролёт, ведущий в небольшой закуток, являющийся как бы ещё одним этажом — здесь, обычно, держали самых опасных преступников. Хорошую славу заслужил король западных эльфов! Но всё-таки, оправдательных моментов в сторону Антонио и Адельберта тоже можно было найти, и весомых: во-первых, Александр VI начал незаконную войну, а во-вторых, он, действительно желал смерти собственному ребёнку.
Король и маг зашли в комнату для допросов, куда им вскоре привели эльфа. Едва он сел на узенькую табуретку, как тут же стал возмущенно кричать на своих захватчиков.
