Della D. - Метаморфозы
Так что Снейп не думал спать с Гермионой Грейнджер, пребывая в облике Гарри Поттера. Нет, он просто хотел побыть с ней, быть может, поцеловать, обнять. В общем, обзавестись парочкой воспоминаний, которыми можно будет согреть себя в одинокой старости, если он до нее доживет.
— Ты звала меня? – прервал он молчание.
— Да. Мне кажется, нам надо поговорить. О том, что произошло на площадке.
— Я уже извинился…
— Нет, я не хочу твоих извинений, — она приблизилась, глядя ему в глаза. Он видел, как она мелко дрожала. – Я хочу спросить, что именно ты имел в виду, целуя меня?
Вот он вопрос, который решит ее судьбу. Гермиона затаила дыхание в ожидании ответа, даже ее сердце остановилось.
Снейп был не в силах смотреть ей в глаза, поэтому отвел взгляд. «Веду себя как мальчишка!», — разозлился он сам на себя.
— Разве не понятно, — просто ответил он, красноречиво взглянув на нее.
Второй раз за последнюю неделю Гермиона Грейнджер бросилась ему на шею, ее губы нашли его, ток побежал от него к ней и обратно.
«Только не называй меня по имени, — мысленно умолял Снейп. – Молчи, ради всего святого, молчи».
«Надеюсь, ты понимаешь, что сейчас ты одной ногой уже в Азкабане?», — нарочито спокойно поинтересовался внутренний голос.
«Я не переступлю черту, я смогу остановиться», — твердил про себя Снейп.
«Уверен? Тогда почему твоя рубашка уже расстегнута, а ее руки гладят твою кожу?»
«Я остановлюсь… Чуть позже… Уже скоро… Может быть».
«Тебе нельзя этого делать. Не говори потом, что я тебя не предупреждал».
Губы Снейпа–Поттера скользили по шее Гермионы, когда ее руки стаскивали с него рубашку. В голове у Снейпа мелькнул последний стоп–сигнал, когда вдруг Гермиона вскрикнула и отшатнулась от него. В мгновение ока у нее в руке оказалась палочка.
— Кто вы?! – в ужасе закричала она.
Снейп не сразу понял, что произошло, но потом он проследил за ее взглядом.
Метка. Уродливая Черная Метка красовалась на его левом предплечье.
«Я тебя предупреждал», — лениво сообщил внутренний голос.
— Немедленно отвечайте мне! – в голосе Гермионы была причудливая смесь страха, злости и обиды. – Кто вы? Что вы сделали с Гарри?
Снейп медленно поднял рубашку и рявкнул, стараясь быть максимально похожим на самого себя:
— Не орите, мисс Грейнджер! Сядьте и замолчите, вы, глупая девчонка!
Видимо у него это получилось, потому что рука Гермионы безвольно повисла вдоль тела, а сама она упала на кровать, которая была прямо у нее за спиной.
— Профессор Снейп? – побелевшими губами спросила она.
Глава 5. Черная Метка – черта монетка.
Гермионе казалось, что весь ее мир в одну секунду разлетелся на мелкие блестящие кусочки, а потом собрался обратно, но как‑то неправильно. Ее мысли не скакали галопом, как иногда бывает в таких ситуациях. Наоборот, они текли медленно, лениво, словно преодолевая какое‑то сопротивление. Голову будто заполнил густой–густой сироп.
Снейп. Профессор Северус Снейп. Ее учитель зельеделия. Ненавистный сальноволосый слизеринский декан. И она целовалась с ним, чуть не переспала с ним. Как вообще ее так занесло? Бессознательно она потянулась рукой к губам, все еще хранившим следы его поцелуя, и вытерла их.
Снейп заметил это движение и нахмурился. Он принял это за жест отвращения, но что еще он мог ожидать от этой девочки?
«Скажи спасибо, что ее не вырвало прямо здесь, когда она поняла, с кем целовалась», — ехидно надавил на больное место внутренний голос.
Гермиона, между тем, постепенно приходила в себя. Она посмотрела на Гарри, то есть на Снейпа, который сосредоточенно и почему‑то очень медленно застегивал рубашку. Она смотрела на него, стараясь увидеть что‑либо, что давно должно было подсказать ей: этот человек – не ее друг. Но ничего такого не замечала. Да, сейчас, когда она уже знала, кто перед ней, она видела и недовольное «снейповское» выражение лица, проглядывавшее через черты Гарри, и высокомерность осанки, и взрослую усталость его зеленых глаз. Но почему она не видела этого раньше? А собственно, сколько это длится?
— Давно? – вслух спросила она. Голос был хриплым и плохо поддавался контролю.
— О, наша мисс Всезнайка начала задавать вопросы, значит, с вами все в порядке, — у Гермионы даже голова закружилась от такого причудливого сочетания едких интонаций профессора Снейпа и голоса Гарри Поттера. Он взглянул на нее с неприязнью, за которой пытался скрыть боль. К его удаче, Гермиона увидела только неприязнь. – С тех пор, как Поттер упал с метлы. Нас подменили ночью. Когда утром вы пришли его навестить, это уже был я.
— Зачем?
— Как всегда, спасаем задницу Надежды–всего–магического–мира, — он усмехнулся и привычно приподнял бровь. – А вы что подумали?
— Нет, я спрашивала… зачем вам это было нужно? – попыталась уточнить Гермиона, но вышло опять криво. А все потому, что она не могла назвать вещи своими именами.
Он снова нехорошо усмехнулся.
— Можно подумать, у меня когда‑то был выбор. Альбус сам решает…
— Я спрашиваю не о перевоплощении, — перебила она, и он с удивлением заметил, что она чуть не плачет. – Я спрашиваю про себя. Зачем вам было это нужно?
«Вопрос на засыпку, — подумал Северус. – И что я должен сейчас ответить?»
«Лучше всего – какую‑нибудь гадость. Это не вызовет подозрений», — посоветовал внутренний голос.
— Было очень интересно, — пренебрежительно начал он, — как далеко может зайти гриффиндорская отличница в соблазнении лучшего друга своего парня.
Грейнджер закрыла лицо руками, и до него донеслось почти задушенное: «Ублюдок!».
— Местами это было даже приятно, — он постарался, чтобы это прозвучало оскорбительно. У него получилось.
Девушка вскочила с кровати и накинулась на него, пытаясь ударить, но он ловко перехватил ее руки и, после непродолжительной борьбы, заломил ей их за спину, ведь, несмотря на Всесущное зелье, он оставался в своем теле со всей его физической силой. Теперь она снова была в его объятиях, но уже совсем иначе. Ее глаза метали молнии, она пыталась вырваться, но ничего не получалось.
— И как далеко готовы были зайти вы? – зло поинтересовалась она, понимая, что освободиться не получится.
— Я бы пошел туда, куда бы вы меня позвали, — соврал он.
— И вы серьезно думали, что я не замечу ваше клеймо?
От неожиданности он выпустил ее из рук. Гермиона этого тоже не ожидала, поэтому упала на пол. Глядя на него снизу вверх, она поражалась его внезапной перемене: казалось, он сильно растерялся. Северус действительно растерялся: упоминания его метки всегда выбивало почву у него из‑под ног.
— Я… я забыл, — неуверенно произнес он. – Я забыл про нее. – Потом, словно снова обретя равновесие, он заговорил уже другим тоном. – И что же мне теперь с вами делать? Никто не должен знать о подмене. Из Школы в курсе только Дамблдор и мадам Помфрей.
