Александр Больных - Руки вверх, мистер гремлин!
Зибелла задохнулся от бешенства. Так его еще никогда не оскорбляли. Но что он мог сделать?
— Это верно… — профессор задумался.
А крыса, решив отплатить за мимолетное унижение, ехидно добавила:
— Ведь и вы, профессор, не всегда одерживали победы.
— Помолчи, Семь Сотых, — оборвал ее профессор. — Иначе посажу тебя в клетку.
В ответ крыса со странным именем Семь Сотых показала зубы.
Человек замахнулся было, но сдержал руку.
— Не будем ссориться.
— Не будем, — согласилась крыса. — Тем более, что у меня гораздо больше оснований ненавидеть его, чем у вас. Вы с этим паршивцем сталкиваетесь впервые, а между прочим, он убил одну из тайсе на моих глазах. Такое не прощают. Я вырву его проклятые яйца и заставлю его же их слопать.
— У вас довольно своеобразные нравы, — меланхолически заметил профессор. — Но если первый же встречный горностай так легко прикончил командира, то что ожидает рядовых в настоящем бою?
Крыса горделиво расправила усы.
— Вы сами сможете увидеть, когда начнется этот настоящий бой.
Зибеллу затошнило. Попасть на расправу банде крыс-амазонок… Такое и в кошмарном сне не привидится. А что, если они практикуют людоедство? То есть крысоедство? Или как: горностаеедство…
— Хватит, — оборвал светскую беседу человек. — Каков ваш план на ближайшее будущее?
— Дождаться завтрашнего дня. Ведь завтра тринадцатое, самое подходящее число для начала операции. Именно тринадцатого совпадают черные фазы Солнца и луны…
Крыса и профессор довольно переглянулись и мерзко захихикали. Зибелле стало плохо. Нужно обязательно предупредить друзей, но как отсюда вырваться?
Он начал осматриваться. Оказалось, его подвесили к специальному крюку, вваренному в железный потолок. Рядом, на других крюках, висели большие белые шары из странного пористого материала, похожего на рыхлый картон. Шары сильно напоминали осиные гнезда.
Профессор, подойдя к одному из шаров, ткнул в него пальцем и внимательно прислушался. Послышалось недовольное гудение. Профессор вновь щелкнул по шару, и на ладонь к нему упало маленькое зеленое существо. Сначала Зибелле померещилось, что это мышь. Приглядевшись повнимательней, он решил, что его слишком сильно стукнули по голове, и он продолжает бредить. Это был крошечный человечек! Однако у человечка росли крылышки, имелись рожки, и был он странного ярко-зеленого цвета. Чертенок, что ли? Зибелла недоумевал. Про зеленых чертей он твердо знал только одно — их не существует. Психиатрия, а не демонология должна заниматься данным вопросом. Но вот и длинный хвостик… Хотя копыт горностай не заметил.
Человечек со вкусом зевнул и потянулся. Острый глаз Зибеллы различил сверкнувшие сталью зубки.
— Что вам? — пропищал зелененький.
— Мунин, вы готовы?
— Разумеется. Всегда готовы.
— Завтра мы выпустим вас.
— Завтра мы выпустим вас.
— Тогда и приходите завтра. А сейчас я ложусь досыпать, такой интересный сон снился.
— Каков нахал, — тихо пробормотала Семь Сотых, но человек услышал.
— Поосторожнее, крыса. А то я тебе лапы оборву.
— Не-ет… — опешила крыса. — Ка-аков… Забываешься, Мунин.
Человечек уже совсем проснулся и поманил крысу пальчиком.
— Иди сюда, смелая.
Крыса зашипела от злости и двинулась на него. Но большой человек прикрикнул:
— Угомонитесь оба! Нашли время затевать ссоры.
Он небрежным движением кинул зелененького обратно в гнездо и оттолкнул крысу ногой. Та встопорщила усы и заворчала:
— Наглец… Да я бы его… Не посмотрю, что потусторонний!.. Я ведь имею десятый дан… Магистр чародейства… Найду управу…
Большой человек насмешливо посмотрел на нее хмыкнул и ушел… прямо сквозь стену! Зибелла растерянно заморгал, окончательно поверив, что рехнулся. Крыса по инерции ругалась еще минут пять, потом успокоилась и повернулась к связанному горностаю.
— Загрызть тебя, что ли? Или отдать тебя девочкам? Как ты полагаешь?
Зибелла притворился, что снова лишился чувств. Крыса заметила, что ее упражнения в сквернословии остались без внимания, погрустнела и юркнула в воздухопровод. Зибелла остался размышлять о своей горестной участи. Впрочем, долго он не печалился. Обнаружилось, что челюсти ему связали не слишком надежно. Горностай принялся старательно жевать попавшийся в зубы кусочек веревки, и вскоре его труды были вознаграждены. Зибелла полностью освободил пасть. Не теряя времени даром, он вцепился в веревку, стягивающую задние лапы.
Горностай мешком рухнул на пол, вскочил на подгибающиеся лапки и очумело закрутил головой. Больше всего Зибелла опасался, как бы поднятый им шум не привлек внимания тех странных зеленых человечков. Но белесые шары безмолвно покачивались под потолком.
Едва горностай перевел дух, как в воздуховоде послышалось подозрительное поскребывание. Он припустил во весь опор. Не важно куда, лишь бы оказаться подальше от этого проклятого места. Почему проклятого? В углу он заметил кучку белых косточек, похоже, здесь закончил свой жизненный путь какой-то менее удачливый крысолов. Следовало узнать о противнике побольше, но Зибелла не смог противиться желанию удрать.
Как он бежал по бесконечному лабиринту — не помнит. На свое счастье Зибелла попал в вытяжную трубу подземной кухни, что определил по аппетитному запаху котлет. Горностай долго скулил и скребся у вентиляционной решетки, пока повар наконец не обратил внимание по посторонние звуки. Увидев Зибеллу, он отнюдь не пришел в восторг, напротив, замахнулся половником и заорал: «Брысь, крыса паршивая!» — чем уязвил Зибеллу до глубины души. Сначала горностай намеревался в благодарность за освобождение лизнуть его в нос, но теперь предпочел цапнуть за ногу и смыться, пока повар не пришел в себя.
Каким-то чудом Зибелла выбрался на поверхность из подземных капониров космодрома и насмерть измученный доплелся до офицерского общежития, где мы с Ерофеем тщетно гадали, куда он запропастился.
Напившись молока до полного осоловения, Зибелла вкратце рассказал о своих похождениях и заснул.
— Что скажешь по этому поводу? — спросил Ерофей, поскребывая бороду.
— И верится, и не верится.
— Да, здесь что-то нечисто.
— Никогда не слышал о крысах-амазонках.
— И я не сталкивался с ними, — подтвердил Ерофей. — А что такое югэки бутай?
— Понятия не имею. — Я пожал плечами. — Наверное бред какой-то.
— Скорее всего.
— И без того дело плохо, — сокрушенно вздохнул я.
— Это почему?
— Мы не готовы к поединку с таким противником. Когда меня приглашали, я был уверен, что нам противостоят обыкновенные беси лукавые. Нормальные, так сказать, злые силы. Парочка — другая крепких заклятий вывела бы их бесследно. Талисманы, амулеты, обереги… Все, что говорилось о врагах, говорилось только для красного словца. Накаркал. Сейчас я совершенно не уверен, что даже серебро или сам знак ящери подземной отгонят нечисть.
