Наталья Якобсон - Роза с шипами
Винсент побледневший и чем-то напуганный ждал появления кого-то другого, но только не меня. Я даже подумал не вызывает ли он тайком духов в моем доме. В комнатах на втором этаже все было перевернуто, мебель опрокинута, рамы картин разбиты, а на дорогом узорчатом ковре остались рваные полосы, будто кто-то подрал его когтями.
-- Забери это отсюда, - Винсент вместо приветствия указал на единственный не опрокинутый круглый столик в помещении так, будто на нем лежал источник всех его бед.
-- Не спрашивай меня ни о чем, - Винсент сам с сожаление смотрел на порванные полотна, разбитые вазы, разодранные на клочки книги. - Я все здесь приведу в порядок, как только убежусь, что нахожусь в безопасности.
-- Какая может быть опасность, - я постарался успокоить его, как ребенка, но Винсент еще больше вспылил.
-- Ты, что считаешь, что я сам исцарапал стены, сорвал картины и порвал собственные книги?
-- Ну, если ты перед этим по привычке зашел в кабак...
-- Я из дома не выходил уже пару дней, - Винсент то ли оправдывался, то ли обвинял. - Как долго ты не шел. Я уж подумал, что мне всю жизнь придется сторожить эту проклятую штуковину. Клянусь, больше ни одной ночи не проведу наедине с твоей скрипкой.
Он снова выразительно указал в сторону стола. Теперь я тоже разглядел, что на столешнице лежит сверток, который я уже когда-то держал в руках и сам принес домой. Только пятна крови на тафте выглядели более свежими и густыми, чем в ту ночь. Не надо было разворачивать ткань, чтобы догадаться, что в нее завернута скрипка.
С улицы донесся какой-то звук. Винсент выругался, подскочил к окну и плотно закрыл створки. Щелкнул под тонкими проворными пальцами висячий замочек. С каких это пор Винсент решил запирать окна на замки.
-- И что мне делать с этой скрипкой? - я подхватил сверток и ощутил, как прочные струны даже сквозь ткань трутся о кожу так, словно хотят порезать пальцы.
-- Выброси ее! Закопай где-нибудь в лесу, на кладбище, в пустыне, вобщем подальше от людских поселений, там, где она никому не сможет причинить вред.
Я так и не понял, кого Винсент имел в виду сказав "она", скрипку или кого-то одушевленного. Он говорил об этом потрескавшемся инструменте так, будто тот был живым. Мне самому вспомнились кровавые слезы, сочившиеся из трещин, и я тут же ощутил под пальцами влагу. Мне стало как-то не по себе. От увещеваний Винсента атмосфера вокруг стала угнетающей, будто в помещение прокрался страх.
-- Ладно, я сожгу ее или зарою в лесу, можешь не волноваться, - пообещал я и тут же забыл о своем обещании.
-- Кстати ты не видел больше горбуна у себя под окнами?
Винсент устало, отрицательно покачал головой.
-- Даже если он здесь был, я не обратил внимания?
-- А Анри не беспокоил тебя?
-- У него полно своих проблем. Говорят, он хочет вырыть целый город под землей.
-- И как ты к этому относишься?
Выразительные, лучистые глаза Винсента озорно блеснули.
-- Одно могу сказать точно, королем ему не быть, - предрек он и самодовольно усмехнулся, будто всегда готов приложить руку к свержению с трона болезненного и недалекого наследника.
-- Шрамы так и не зарубцевались, - я с сожалением взглянул на горло Винсента. - Если бы я мог их излечить...
-- Вряд ли. Она еще слишком сильна, - Винсент поднес руку к вороту, будто хотел застегнуть его, но передумал и безвольно опустил пальцы. - Не беспокойся, я уже привык к тому, что я меченый.
Он привык. А я не мог привыкнуть к глубоким, на несколько миллиметров, полоскам с рваными краями, которые рассекали его идеально белую, нежную кожу. Казалось, что некая темная сила, с которой он заключил договор, взмахнула когтями и оставила на нем свою печать. А ведь это было нечестно, я тоже, очертя голову, пустился в изучение темных наук, как и он, но клеймо на себе носил один Винсент. Я же, как и при жизни оставался безупречным до первого взрыва ярости, до первого пробуждения злобы. Как только кому-то удавалось возбудить во мне злость, дракон вырывался наружу.
-- Шорох, шелест, скрежетание...Мне до сих пор кажется, что кто-то скребется в окно, что шуршат в ночи чьи-то крылья, - Винсент попытался рассмеяться, чтобы прогнать от себя страх, но смех вышел горьким и слабым.
-- Я победил его, Винсент, - мне вдруг безумно захотелось поделиться с ним своей радостью, мигом своего триумфа. - Ты даже представить себе не сможешь. Мне это тоже казалось невозможным, но я победил, я спас девушку, предназначенную для казни.
Винсент недоверчиво сощурился. Из его груди вырвался то ли вздох, то ли тихий истеричный смешок.
-- Эдвин, ты...Неужели ты решил подставить свою красивую бессмертную голову под топор из-за какой-то девчонки. Я понимаю, для меня не было зла в шутках со смертью, я мог десять раз взойти на эшафот и сбежать, моя жизнь ровным счетом ничего не стоила. А ты добился почти всего и теперь играешь с огнем.
Опять наставления. Винсент стал напоминать мне озабоченного, очаровательного Флориана, который вместо того, чтобы заниматься делами государственной важности наказывает мне покрепче запирать ставни. У него ведь даже не хватило духу объяснить, что окно я должен закрывать не от хищных птиц, вражьих стрел, лазутчиков или какой другой напасти, а от Деборы. Полупрозрачной, сияющей Деборы, у которой за спиной трепетали крылья.
-- Я не играю с огнем, Винсент, - строго пояснил я. - Я сам создаю пламя и князю надо молиться, чтобы однажды оно не обрушилось на его голову. Я и так слишком долго медлил.
-- Ты считаешь, что став избавителем одной жертвы, ты разом перечеркнешь весь черный список князя. Будь уверен, он еще пополнится.
-- Невозможно! Перстень остался у Розы и при первой же возможности я уничтожу его. Нет кольца - нет оков.
-- У Розы? Она ведь сейчас в гостях у кузины. Я точно знаю, выспросил у надежных людей.
Винсент не мог поверить в то, что впервые надежные информаторы его подвели.
-- Я был уверен, - он сокрушенно покачал головой и непокорные каштановые кудри упали ему на лоб. За прошедшее время они стали чуть длиннее и при малейшем движении лезли в глаза, так что Винсенту постоянно приходилось заправлять их за уши.
-- Никому нельзя верить, особенно мне, - я решил чуть подтрунить над Винсентом, но сказал чистую правду. Несчастен тот, кто доверится такому опасному созданию, как я. Роза правильно делала, что относилась ко мне с подозрением.
Винсент облегченно вздохнул, поняв, что я намереваюсь унести скрипку с собой. Я уже спрятал ее под полой плаща, стараясь не обращать внимания на алые, сочащиеся из трещин слезы, оставлявшие пятна на и без того заляпанной кровью тафте.
-- Эдвин, - Винсент окликнул меня, когда я уже собрался уйти. Он стоял неподвижно, скрестив руки на груди, и всматривался в меня долго и внимательно, будто пытаясь определить, отнесусь ли я серьезно к тому, что он хочет сказать. - У тебя не одно убежище, но где бы ты ни был, не впускай к себе никого незнакомого.
