Мэри Стюарт - Недобрый день
Моргауза, по-прежнему не сводившая с него глаз, снова улыбнулась.
— Тогда слушай. Пора тебе обо всем узнать. И ты скоро поймешь почему…
Королева расправила складку платья и заговорила небрежно, словно рассказывая о пустяке из далекого прошлого, словно байку из тех, которыми забавляют дитя при свете ночника.
— Ты знаешь, что верховный король Артур — мой сводный брат и отец у нас один, король Утер Пендрагон. Давным-давно король Утер задумал выдать меня за короля Лота, и хотя отец умер до того, как свадьба стала возможной, и хотя брат мой Артур с Лотом никогда не ладил, нас обвенчали. Мы надеялись, что благодаря этому браку возникнет дружба или по меньшей мере союз. Но, будь то из зависти к воинской доблести Лота или (как убеждена я) из-за лживых наветов, нашептанных ему чародеем Мерлином, который ненавидит всех женщин и почитает себя мною обиженным, король Артур всегда вел себя скорее как враг, нежели как брат и справедливый правитель.
Моргауза умолкла. Мальчик не сводил с нее расширенных глаз, губы его слегка приоткрылись. Она снова разгладила юбку, и голос ее зазвучал иначе — проникновенно и серьезно.
— Вскорости после того, как король Артур взошел на британский трон, недобрый человек Мерлин поведал ему, что где-то в Дунпелдире на свет появился младенец, сын тамошнего короля, который обернется погибелью для Артура. Верховный король не колебался ни минуты. Он отослал людей на север, в Дунпелдир, с приказом отыскать и убить сыновей короля. О нет, не моих, — мило улыбнулась Моргауза. — Мои в ту пору еще не родились. Но чтобы удостовериться наверняка, что погибли все Лотовы бастарды, возможно, даже безвестные, он приказал умертвить всех детей города, не достигших определенного возраста. — Голос ее скорбно дрогнул. — И вот, Мордред, в ту страшную ночь солдаты захватили десятка два младенцев. Детей вывезли в море на утлой ладье; ладья носилась во власти ветров и волн, пока не налетела на скалу и не затонула, и все дети пошли ко дну. Все, кроме одного.
Мордред замер неподвижно, словно во власти чар.
— Это был я? — чуть слышно прошептал он.
— Да, ты. Мальчик с моря. Теперь понимаешь, почему тебя так назвали? Ведь так оно и есть.
Похоже, королева ждала ответа.
— Я думал, это потому, что я рыбак, как отец, — глухо отозвался гость. — Большинство мальчишек, из тех, что помогают ставить сети, носят имя Мордред или Медраут. Я думал, это что-то вроде заклятия, чтобы уберечь меня от морской богини. Она пела мне об этом песню. Мама пела.
Золотисто-зеленые глаза расширились.
— Да? Песню? Какую песню?
Встретив этот взгляд, Мордред разом пришел в себя. Он напрочь позабыл предостережения Сулы. А теперь слова вдруг воскресли в памяти, да только что вреда в правде?
— Колыбельную. Когда я был малышом. Я ее и не помню совсем, разве только мотив.
Моргауза прищелкнула пальцами, давая понять, что мотив ее не занимает.
— Но этой истории ты прежде не слышал? Твои родители никогда не поминали о Дунпелдире?
— Нет, никогда. Ну, то есть разве что как все говорят, — поправился мальчик с обезоруживающей откровенностью. — Я знал, что Дунпелдир некогда принадлежал вам; встарь вы с королем жили там, и там же родились трое старших принцев. В гавань заходят корабли, и мой… мой отец узнает новости обо всех заморских королевствах, о чудесных землях. Он рассказывал мне столько всего, что я… — Мордред закусил губу, но тут же, не удержавшись, выпалил терзающий его вопрос: — Госпожа, а как мои отец и мать спасли меня с ладьи и привезли сюда?
— Это не они тебя спасли. Тебя спас король Лотиана. Узнав, что случилось с детьми, он послал корабль им на выручку, но помощь пришла слишком поздно — для всех, кроме тебя. Капитан заметил на волнах обломки крушения, шпангоуты ладьи и что-то вроде узла с тряпьем. Конец шали зацепился за расщепленный брус и удержал тебя на плаву. Капитан поднял тебя на борт. По одежде, что на тебе была, и по шали, что сохранила тебе жизнь, он понял, кто ты такой. И отвез тебя на Оркнейские острова, где ты мог расти в безопасности, — Моргауза помолчала. — Ты догадываешься о причине, Мордред?
По глазам мальчика королева видела: тот давным-давно угадал причину. Но он опустил веки и ответил кротко, как девушка:
— Нет, госпожа.
Голос, поджатые губы, девически-смиренное благонравие так напоминали саму Моргаузу, что она рассмеялась вслух, и Габран, состоящий у нее в фаворитах уже больше года, поднял глаза от арфы и позволил себе улыбнуться заодно с королевой.
— Тогда я расскажу тебе. Двое бастардов короля Лотиана погибли в пучине. Но известно, что на ладье было трое. Третий спасся милостью морской богини, которая помогла ему удержаться на плаву среди обломков. Ты незаконнорожденный сын короля, Мордред, мой мальчик с моря.
Разумеется, он ждал этих слов. Королева пригляделась, ожидая, что мальчуган вспыхнет радостью, возгордится, может статься, глубоко задумается. Ничего подобного. Он кусал губы, борясь с тревожной мыслью, которую так хотел, но не смел облечь в слова.
— Ну? — спросила она наконец.
— Госпожа…
Новая пауза.
— Ну же?
В голосе послышалась нетерпеливая нотка. Вложив в руку мальчика воистину королевский, хотя и фальшивый, подарок, королева ждала благоговейного обожания, но никак не сомнений, для нее непонятных. Сама Моргауза отродясь не знала побуждений любви, и ей не приходило в голову, что чувства ее сына к приемным родителям имеют хоть какой-то вес в сравнении с удовольствием и честолюбием.
— Госпожа, но разве моя мать бывала в Дунпелдире? — выпалил наконец мальчуган.
Моргауза любила играть с людьми, словно с бессловесными тварями, посаженными в клетку ради ее прихоти. Она улыбнулась и, впервые за весь разговор, сказала чистую правду:
— Ну конечно. А как же иначе? Я же сказала: ты там родился.
— Но она уверяла, что всю жизнь прожила на Оркнеях! — Слова Мордреда прозвучали так громко, что болтовня в противоположном конце комнаты на мгновение смолкла, прежде чем взгляд королевы заставил женщин снова склониться над работой. Понизив голос, мальчуган с несчастным видом добавил: — А мой отец… Он наверняка не знает, что она… что я…
— Глупый мальчик, ты меня не понял, — снисходительно усмехнулась Моргауза. — Бруд и Сула — твои приемные родители, они приютили тебя по приказанию короля и сохранили его тайну. У Сулы умер сын, и она вскормила тебя. Вне всякого сомнения, она окружила тебя любовью и заботой, словно собственное дитя. Что до твоей родной матери… — Королева поспешила предупредить следующий вопрос; впрочем, Мордред был слишком потрясен, чтобы задать его. — О ней я тебе ничего сказать не могу. Она побоялась заявить о себе, не стала ничего требовать, а из страха перед верховным королем все языки вынуждены были умолкнуть. Возможно, она только порадовалась возможности позабыть о случившемся. Я не задавала вопросов, хотя и знала, что один из мальчиков с ладьи спасся от гибели. Потом король Лот умер, а я перебралась на Оркнеи: здесь родился мой младший сын, здесь я могла в безопасности растить остальных трех. Об этой истории я предпочла не задумываться, оставила все как есть. И тебе должно поступить так же, Мордред.
