Юрий Белов - Четвертый вектор триады
— Тоскливо. И неправильно. Мы здесь, а они там, и все порознь. Я чувствую себя разорванной на части. Помнишь, в Древнем Теллусе была такая варварская казнь? Привязывали за конечности к скаковым животным и гнали их по расходящимся траекториям. Не помню, как это у них называлось…
— Это называлось мерзость и садизм. И не только у них. Слушай, а новенькая малышка — не промах. Как она моего Сана осадила: «Твое мастерство может оказаться недостаточным!» Чувствуется в ней что-то такое… кошачье. И дикое. Ты такая становишься, когда кинжальные лучи выставляешь. Только что не шипишь.
— Ну за что нам эта пытка? Порхаем тут по облакам, а они, плоть и кровь наша, там с гадами бьются. Когда внизу драка, я места себе не нахожу. Я теперь понимаю, почему ты тогда вмешался.
— Держись, любимая. Они должны сами справляться. Для того Эксперимент и придуман. Я, правда, грешный делом, решил изваять себе новое тело для Лэйма. Гнома-валечника. Люблю я их, паршивцев. Могучие они, кряжистые.
— И ворчливые. Из тебя гном, как из подземника ангел-хранитель.
— Зря ты так. Помнишь, наставник Лю рассказывал о Восшествии Золотого Дракона? Тот ведь Демоном был, и не из последних. Самого Гагтунгра творение. Но ведь проникся. И взошел. Представляешь, каково ему было девять десятых плоти в Свет переплавлять?
— Согласна. Но все равно. Если уж готовить тело, то эльфа. Они ходят, как летают.
— Надоело летать! Хочу топать! И сплевывать сквозь зубы. И пускать ветры, прости господи! Даешь гнома!
— Ты неисправим. И несерьезен, как дитя малое. И почему тебя все уважают?
— А я всем другим кажусь. Серьезным и положительным. Пламенным борцом за Свет во всем Свете. Гроза элементалов и молоденьких практиканток.
— Какие такие практикантки? Новенькие? Да врешь ты все! С начала Эксперимента все на нас как на калек смотрят. Сочувствуют. Мне в такие моменты выть хочется. Это, наверное, из прошлых перерождений?
— Ага. Или из будущих воплощений. Мы будем отдыхать или нет?
— Ну ладно, милый. Спи. Пусть тебе приснится гномий хирд. Топающий и лихо пускающий ветры. В сторону врагов.
Слог 4
СУМАСШЕДШИЙ ВЕЧЕР
Подмирье
Гвиторм, Двор Зрелищ, Большой Амфитеатр
Второй час Сгущения Теней
Вопреки опасениям скептиков, ланиста выпустил на арену весь цвет столичной школы, Рарруги были как на подбор — громадными и породистыми. Они кружили по амфитеатру на своих кожистых крыльях и взревывали утробными, низкими голосами.
Затем один, иссиня-черный, приземлился в красный сектор. Это означало смертный бой, бой без правил и права на пощаду. Громовой рев вызова ударил в уши зрителей, и обводы зала взорвались свистом и улюлюканьем.
Зачинщик потрясал пудовыми кулаками, бил себя в грудь и скалил огромные коричневые клыки. Умело выгнутые крылья увеличивали и без того устрашающие размеры Черного Детоубийцы.
Имя это, выкрикнутое глашатаем, подхватили тысячи глоток, и огромный зал бесновался в предвкушении кровавого зрелища.
— На что спорим? Он сегодня всех позаломает! — выкрикнул Жран прямо в ухо Зазраку. Его слюнявая харя оживленно вертелась, наслаждаясь сумасшествием фанатов. — Щас он им покажет! Всем задницу понадерет!
Глядя на гримасы приятеля, Зазрак вдруг ощутил неведомо откуда нахлынувшее отвращение. Рядом с ним на каменной скамье Двора Зрелищ возбужденно ерзало и подскакивало уродливое существо с круглыми слезящимися глазами и жирными отвисшими щеками, открывающими воспаленную багровую мякоть глазного эпителия. Картину дополняло вечно сопливое рыло с парой круглых дыхательных отверстий над широкой щелью рта, усаженного крупными, редкими зубами. И уши. Волосатые, острые, возвышающиеся над маленькими, юношескими рогами.
«Неужели и я выгляжу таким же отвратительным мерзавцем?» Неожиданная мысль окончательно выбила Зазрака из колеи, и он не сразу понял, отчего зрители обрушили на его перепонки совсем уж невыносимый звуковой разряд.
Под самым куполом огромного зала с хрустом сшиблись два зверя. Черный ударил всеми четырьмя лапами, и зеленый, очевидно принявший вызов в красном секторе, ответил полным предсмертной тоски воем. Сцепившиеся монстры рухнули вниз, вслед за струей смрадной холодной крови из разорванного брюха зеленого неудачника.
У самого пола Детоубийца резко затормозил, распахнув упругие крылья, и торжествующе заревел, поправ когтистой лапой изломанное тело противника.
— Ну что я тебе говорил?! — орал Жран в полном восторге, а Зазрак никак не мог побороть подступившую к горлу тошноту. Он, уже не раз посещавший Двор Зрелищ, впервые сочувствовал проигравшему. Ведь это, наверное, страшно — оказаться в когтях такого вот Детоубийцы!
«Мне нужно больше заниматься рукопашным боем, — решил юноша. — Жаль только, отец редко бывает дома».
Схватки следовали одна за другой, но Зазрак почти не смотрел на арену. Он внезапно потерял интерес к этому однообразному и отвратительному зрелищу. Как только он не замечал этого раньше?
От размышлений его пробудил толчок в плечо. Все вокруг повскакали на ноги и размахивали флагами, шарфами и просто руками. Черный Детоубийца тяжело завершал круг почета, с трудом ворочая надорванными, залитыми кровью крыльями.
Рыло Жрана ткнулось в самое ухо Зазрака, и насыщенный слюной голос проорал:
— Ну что я говорил? Никто не может побить нашего Черномазого! Да ты никак заболел? Что-то на твоей роже лица нет! — Жран довольно заржал. — Пошли снимем каких-нибудь телок! Или пожрем! Или и то и другое! Как думаешь, согласится какая-нибудь выпить со мной Пунцовки? Или Багрянки… Вот было бы смачно! Да проснись ты! Смотри: Шарка, Чухла и Харма, а с ними Пузырь-Брюхан. Эй, Брюхан! Не много ли тебе — три на одного? Поделись с приятелями! Что, девки? Мы тут с Зазраком собираемся подкрепиться, а заодно хлебнуть чего-нибудь горячительного. Может, сообразим на шестерых? Кто со мной в Пурпурный Павильон?
— Придется, наверное, мне попробовать заткнуть тебе пасть, — выступила вперед дородная Чухла. — Погляжу, так ли ты шустр на самом деле, как хочешь казаться! Да и Харма давно на твоего дружка глаз положила.
При этом сообщении Зазрак неожиданно почувствовал, как к коже лица бросилась горячая, душная кровь. Харма тоже смутилась. Она отвернулась и сделала вид, что следит за работой трупоглядов, убирающих арену.
Жран сиял. Он возбужденно обозревал обширные прелести партнерши и предвкушал. Предвкушал в полный рост.
— Пурпурный Павильон — это старо! — проквакал Брюхан. — Мы с Шаркой уже раз пять прорывались в Семейные Кабинеты.
