Роджер Желязны - Хроники Амбера. Книги Мерлина (авторский сборник)
Это не была стандартная продукция из какой-нибудь лавки. Это был оригинал.
Но стиль не походил на стиль работ, висевших в гостиной. Однако что-то он все же напоминал…
По мере того, как я все более внимательно рассматривал Дерево, у меня исчезли последние сомнения в том, что оно нарисовано той же рукой, которая изготовила Карты, найденные мной в квартире Джулии.
Мелман продолжал что-то шептать в то время, пока я рассматривал картину.
– Это ваша работа? – спросил я.
Он ничего не ответил. Вместо этого он подошел к картине и со зловещей улыбкой указал на третьего сефирста, которого зовут Винах.
Я присмотрелся. Он изображал, кажется мага перед черным алтарем, и…
Нет! Я просто не мог в Это поверить… Этого не может быть!..
Я почувствовал возникновение контакта с этой фигурой в черном. Это был не просто символ. Он был вполне реален, этот маг, и он призывал меня.
Он вырос, стал объемным. Стены комнаты вокруг меня уже начали мерцать и таять…
Я уже почти был…
Там.
Это была небольшая поляна посреди густого леса. Вечерело. Кровавый свет освещал алтарь передо мной.
Маг, лицо которого скрывал капюшон, что-то делал с предметом, лежавшим перед ним на камне. Его пальцы двигались слишком быстро, чтобы я успевал следить за ними. Я услышал исходящее неизвестно откуда протяжное, тихое, напоминающее пение, бормотание.
Наконец маг поднял предмет правой рукой, держа его перед собой.
Это был черный обсидиановый кинжал. Он положил левую руку на алтарь, провел ее над гладким камнем, сбрасывая все остальное на землю.
Он впервые взглянул на меня.
– Иди сюда, – негромко произнес он.
Непритязательная простота этой просьбы заставила меня улыбнуться. Но вдруг я почувствовал, что мои ноги пришли в движение помимо моей воли, и я понял, что на меня наложено заклятье в этом краю мрачных теней.
И я возблагодарил своего другого дядю, обитающего в самом далеком краю, какой только можно вообразить, и я заговорил на языке тори, накладывая свой собственный заговор.
Воздух пронизал ужасный вопль, словно какая-то ночная птица ринулась вниз за добычей.
Маг не дрогнул, и ноги мои не были освобождены от оков чужой воли, но теперь я имел возможность поднять обе руки. Я поднял их до нужного уровня, и когда они коснулись края алтаря, я помог себе призывающим заговором, увеличивая силу механических шагов, которые я делал. локти мои согнулись от напряжения.
Маг уже замахнулся кинжалом, целясь в мои пальцы, но это уже не имело никакого значения. Я вложил в толчок весь свой вес и силу и алтарь покачнулся.
А потом алтарь наклонился и опрокинулся.
Маг поспешно отскочил, но алтарь уже придавил ему ногу, а может быть и обе. Как только он упал, я сразу же почувствовал, что свободен от заклинания. Я снова мог двигаться нормально, и мое сознание было совершенно ясно.
Он подтянул ноги к груди и покатился, пока я перемахивал через алтарь, чтобы добраться до него. Я бросился в погоню, но он сделал колесо, прокатившись вниз по крутому склону и затерявшись в темноте среди кряжистых угловатых деревьев.
Едва я достиг края долины, как увидел глаза, сотни диких светящихся глаз, сверкавших в темноте, вверху и внизу. Пение стало громче и доносилось, как мне показалось, из-за моей спины.
Я быстро обернулся.
Алтарь по-прежнему лежал поверженным.
Но рядом с ним возвышалась фигура в плаще с надвинутым капюшоном. Ростом она значительно превосходила первого мага. Он монотонно пел знакомым мужским голосом. На моем запястье запульсировал Фракир. Я почувствовал, как строится вокруг меня система заклинаний, но на этот раз я был готов.
Один призыв – и ледяной ветер смел систему, развеял, словно дым. Моя одежда затрепетала, зашуршала, меняя цвет, покрой и фактуру ткани.
Пурпурный и серый, светлые брюки, темный плащ, кружева на груди, черные сапоги и широкий пояс, за который заткнуты перчатки с отворотами.
Мой серебряный Фракир, сиял браслетом на левом запястье. Я поднял левую руку, прикрыл ладонью правой глаза и вызвал ослепительную вспышку.
– Умолкни, – приказал я. – Это бесполезно.
Монотонное песнопение прекратилось.
Порыв ветра сдул капюшон с его головы, и я увидел перед собой искаженные страхом черты лица Виктора Мелмана.
– Хорошо, – продолжал я. – Ты меня призывал. Вот я – перед тобой, и да поможет тебе небо. Ты сказал, что мне все станет ясно. Мне еще ничего не ясно. Говори!
Я сделал шаг вперед.
– Говори! – повторил я. – Легко или с трудом, но ты заговоришь. Но мне жаль тебя, если ты изберешь второй путь. Но выбирай сам.
Он откинул голову и завопил:
– Хозяин!
– Что ж, вызывай своего хозяина, любыми средствами, – одобрительно кивнул я. – Я подожду. Потому что он тоже должен дать мне ответ.
Он снова позвал, но ответа не было.
Он бросился было наутек, но я был готов и произнес призывающее заклинание высшего уровня. Лес вокруг полны рассыпался в прах, прежде чем он успел достичь первых деревьев, и этот прах исчез, унесенный ураганным ветром, который прилетел оттуда, где должна бы царить полная неподвижность и тишина. Ветер вихрем окружил поляну, красный и серый, возведя непроницаемую стену со всех сторон, уходящую в бесконечность наверху и внизу. Мы стали единственными обитателями круглого острова в ночи, всего в сотню метров в диаметре, и его края медленно и неумолимо сжимались.
– Он не придет, – холодно произнес я, – и тебе отсюда не уйти. Он не в силах тебе помочь. Никто здесь тебе не поможет. Здесь властвует высшая магия, и не оскорбляй ее, профан, своими жалкими попытками противоборства. Знаешь ли ты, что лежит за стеной смерча? Хаос! И я отдам тебя Хаосу, если ты не расскажешь мне все. И о Джулии, и о своем хозяине, и о том, как ты осмелился перенести меня сюда.
Он испуганно отшатнулся в сторону от границы Хаоса и повернулся лицом ко мне.
– Верни меня в мой дом, и я все расскажу тебе, – попросил он.
Я покачал головой.
– Убей меня, и ты никогда не узнаешь правду.
Я пожал плечами.
– Что ж, ты выбрал. Ты все равно расскажешь, чтобы остановить мучения, а потом я брошу тебя Хаосу.
Я шагнул к нему.
– Погоди!
Он поднял руку.
– Подари мне жизнь за то, что я тебе расскажу.
– Я не торгуюсь, – ответил я. – Говори.
Смерч выл и рычал вокруг нас, и наш островок сокращался. Сквозь рев ветра доносились какие-то голоса, бормотавшие непонятные слова, мелькали смутные, вызывающие ужас силуэты. Мелман отшатнулся, видя перед собой крошащийся край реальности.
