Кейт Тирнан - Костёр. 1. Чаша ветра
Андре повел меня к потертому фиолетовому диванчику для двоих, который уже был занят парочкой из колледжа.
Он ничего не говорил — просто стоял, однако почему-то у них внезапно возникло сильное желание заказать еще пива.
Я плюхнулась на диван первой, взяв Андре за руку и потянув его за собой.
Он слегка улыбнулся, но не возражал. Оказавшись на диванчике, он без колебаний приблизился ко мне так, что с широко распахнутыми глазами мы соприкоснулись ртами.
Моя правая рука всё еще оставалась на спинке дивана, чтобы не расплескать напиток, однако остальная часть тела прильнула к Андре, желая раствориться в нем, испить до дна, слиться воедино.
Спустя несколько минут один из нас отстранился — понятия не имею, кто именно.
Я сделала глоток своего напитка, чувствуя себя ошарашенной, разгоряченной, взволнованной и очень, очень возбужденной.
Я неуверенно взглянула на него — он выглядел абсолютно так же, как я себя ощущала.
— Что пьешь? — спросила я, кивнув на его напиток.
— СэвэнАп, — ответил он, вылавливая мараскиновую вишенку длинными изящными пальцами.
Он протянул ее мне, и я откусила, наслаждаясь сладостью взрывающихся сахарков во рту.
Когда ко мне вернулся дар речи.
— Ну, да, конечно, напои свою девушку, а сам оставайся полностью в здравом уме, — сказала я.
Что, по правде говоря, казалось совсем не лучшим вариантом развития событий для меня. Я ведь итак была в буквальном смысле ослеплена страстью к Андре, но хотя бы сохраняла одну или, возможно, две частички самообладания.
Андре наградил меня кривой улыбкой, и я подавила невольное хныканье.
— Во-первых, — мягко произнес он своим выразительным голосом, — я не думаю, что тебе нужно напиваться, а, во-вторых, хоть я и не пью, но почему-то всё равно чувствую, что уже потерял над собой контроль.
Всё, я влюблена.
И вот насколько всеобъемлющая эта влюбленность: я была абсолютно, полностью, на 100 процентов счастлива и удовлетворена сидением здесь на этом шероховатом диванчике для двоих в многолюдном баре, попивая свой напиток и просто вглядываясь в его темные синие глаза.
Я ничего не хотела, ни в чем не нуждалась, никуда не должна была идти.
Я могла сидеть здесь и поглощать его глазами до наступления конца света.
Я взглянула на него глубокомысленно, проведя пальцем вокруг кромки своего бокала.
— Да, я бы не хотела напиваться, — робко согласилась я.
Я откинулась на боковину диванчика, положив ноги ему на колени.
Мои голые ступни ощутили тепло его крепкого бедра сквозь черные джинсы, и в качестве эксперимента я прижала их посильнее. Мускулы есть.
— Расскажи о себе? — попросила я, отбросив волосы назад. Теребя соломинку в бокале, я улыбнулась: — Где ты был всю мою жизнь?
Он тоже улыбнулся от такого лестного откровения.
Несмотря ни на что, я вспомнила, как к нему отнеслась Рэйси, и ради нее, да и себя, я просто обязана была выяснить хотя бы немного о нем перед тем, как скажу, что мы поженимся.
— Андре? — подначила я, когда он не ответил. — Учишься в школе? Где живешь?
— Андре Мартин, — сказал он, произнеся фамилию с французским акцентом.
Я моргнула.
— Я беру академический отпуск в университете, чтобы поработать со своими дядями в юридической фирме здесь. Помощником юриста. У меня отдельная комната в общежитии.
Его теплые руки скользнули мне под джинсы и принялись массажировать икры.
От этого мой мозг превратился в кисель. Хотя, быть может, это потому, что я наконец прикончила свой огромный бокал маргариты.
— Неподалеку отсюда, — намекнул он, широко улыбаясь. Я поставила бокал на небольшой столик рядом с диванчиком.
Андре Мартин? — переспросила я, чтобы удостовериться.
— Да.
Казалось, будто я смотрела в его лицо всю свою жизнь.
— Это так странно, — произнесла я, отчетливо ощущая туман в голове.
— У меня такая же фамилия. Клио Мартин. Разве не удивительно?
Он выглядел веселым, затем задумался.
— Мартин — не такая уж редкая фамилия, — умозаключил он.
— Ну да, наверное, ты прав, — сказала я. — Просто это забавно — иметь одинаковые фамилии.
Внезапно моя голова окончательно потяжелела; я запрокинула ее назад на подлокотник дивана.
Невольно я застонала от силы, с которой пальцы Андре натирали мои ноги.
Он засмеялся и свесил их обратно с дивана, притянув меня к себе.
Обвил меня руками и поцеловал.
После чего всё слегка поплыло.
Я помню, как он предлагал пойти к нему домой, и, о, чудо из чудес, я сказала «нет». Я была не в состоянии так легко ему сдаться.
Я помню, как мы целовались, ласкались и прижимались друг к другу с такой силой, что в один прекрасный момент на моей макушке отпечаталась пуговица его рубашки, позабавившая нас обоих от души.
Я помню, что хотела еще маргариты, но вместо нее получила СэвэнАп, отчего еще больше влюбилась в Андре.
Я могла доверять ему.
И я помню, что к тому времени, как мы окончательно сказали друг другу «пока», он проводил меня до машины и удостоверился, что я стою достаточно ровно, чтобы вести. На самом же деле, вождение ужалось мне, главным образом, потому, что я совершила неслышное рассеивающее заклинание, как только села за руль.
Сегодняшний алкоголь скажется на моих способностях завтра, однако сейчас магия струилась по моим венам.
Жаль было полностью избавиться от воздействия маргариты, но в то же время я понимала, что если поведу машину в нетрезвом состоянии и убью себя, то моя бабушка достанет меня с того света, чтобы убить заново.
Я опустила окно, двигатель моей маленькой потрепанной Камри загудел.
— Я здорово провела время этим вечером, — сказала я. Очень-очень мягко говоря.
Он провел пальцами по моей щеке, погладив большим родинку.
— Как и я, — сказал он серьезно, после чего просунулся в окно и поцеловал меня долгим, настойчивым поцелуем, — Не против, если я позвоню? (я уже дала ему свой сотовый телефон).
— Ага, — ответила я, превосходя предыдущее преуменьшение, — Езжай осторожно.
От его взгляда у меня появилось чувство, что мы теперь вместе, одно целое, навеки вечные.
Я кивнула, завела мотор и выехала с парковки.
Он отражался в моем зеркале заднего вида до тех пор, пока я не завернула за угол.
***«Семечко жизни, питаю тебя,
Вот тебе место для роста,
Рядом с тобой пусть растут и друзья,
Всё тебе: дождик и солнце.
Распустятся скоро листочки твои,
В цветеньи набухнут бутоны —
