Пэт Ходжилл - Связанные кровью
Джейм сделала паузу, вспоминая.
— Нечто поразительное, — сказала она и рассказала оставшуюся часть истории.
— Действительно странно, — сказала Рябина после озадаченной паузы. — Что ты из всего этого поняла?
— Не многое, кроме того, что Ведьма сделала с теми кадетами нечто столь ужасное, что её собственные люди почти взбунтовались. Этот дом ещё более порочный, чем я думала. Вы можете рассказать об этом моему брату, — добавила она, слыша в своём голосе горечь и ненавидя это, — если, конечно, сумеете заставить его слушать.
С этим она сгребла в охапку Жура, чтобы поберечь его лапы от разбросанных по траве осколков, и ускользнула в полночные залы Женского Мира.
Глава III
Забытые
Канун осени
120-й день лета
Резиденции Бренданов и Каинронов занимали самые северные залы Женского Мира. По местным стандартам и те, и другие были большими и многочисленными, но все же казались просто карликами по сравнению с лежащими за ними пустынными залами, которые простирались вплоть до дальних восточных стен и Троп Призраков, бывшего обиталища Норф.
Джейм приостановилась у фонтана во внутреннем дворике между поселениями двух домов, последним общедоступном источнике воды перед лежащими за ними пустошами, и опустилась на мраморный обод. Она знала, что ей не следует останавливаться, но внезапно ощутила ломоту в костях. Тяжелая, многодневная скачка, перебранка с братом, схватка с Адирайной, а теперь предстоящий визит к призраку — хотя, всё это могло быть всего лишь предчувствием наступающей ночи.
И было что-то ещё, что-то, что она должна была помнить, но не помнила, совершенно. Это изводило её целыми днями, подобно маленькой дырочке в памяти, которую невозможно обнаружить просто ткнув туда пальцем наугад. Что-то из последних событий почти пробудило эти воспоминания, но теперь они снова ушли.
Сняв перчатки, она наклонилась, чтобы вымыть лицо, осторожно, стараясь, чтобы в воду попало как можно меньше крови. Убывающая во мрак луна, уже давно зашла, но облака ежеминутно разрывались на части, оставляя в ночном небе усыпанные звёздами прорехи. Кустарник, растущий у окружающих двор стен, трещал от порывов ветра, который туманными вуалями сдувал в сторону центральную водяную струю фонтана. По тёмной глади воды плавали упавшие листья. Под ними, слабо светясь, двигались серебряные облака крошечных рыбок.
Наверно, не так уж просто привязать кого-нибудь кровью, думала она, очищая глаза от воды и досуха вытирая руки о штаны. В конце концов, эта особенная тьма бежала в её венах всю её жизнь и, насколько она знала, она только дважды использовала ее, чтобы привязать кого-то — несомненно, молодого бродягу раторна, который сделал ошибку, попытавшись использовать её в качестве ленча, и, возможно, своего полубрата Отраву, который чуть не откусил ей нижнюю губу во время своего прощального поцелуя в Тай-Тестигоне. И даже при этом, как и тогда, когда Грешан, ради садистского удовольствия, временно привязывал своего младшего брата Ганта, воздействие явно менялось в зависимости от соотношения сил связующего и связуемого, возможно, также и от количества связующей крови. Что же до Тирандиса…
Глаза защипало от слёз. Ох, нет, Сенетари, дорогой учитель, я не хочу это помнить.
Но она помнила.
Во время Падения Тирандис погубил сам себя ради своей любви к Джеймсиль Плетущей Мечты, оставшись служить Герридону и став изменяющим форму перевратом. Под кровлями теней он учил дочь Плетущей Мечты, Джейм, Сенетару и, на своём горьком примере, тому, что значит честь. У Водопадов, следуя приказу хозяина, он попытался привязать кровью Торисена, не подозревая, что Тори сам является связующем кровью, и гораздо более сильным, чем он. Вызванные этой попыткой конвульсии почти разорвали его на части, прежде чем Белый Нож принёс ему окончательный мир.
— Что есть любовь, Джеми? Что есть честь?
— Дитя, что ты знаешь о горе или о смерти?
О горе, многое. Что касается остального, ну, она училась. Эх, но это очень тяжело.
Положив передние лапы на мраморный обод, Жур вытянул вниз свою длинную, грациозную шею, чтобы полакать воды. Рыба пришла в движение, думая, что кто-то пришёл её покормить. Вместо этого её зачерпнул грубый язык, и кот в удивлении отпрянул назад, уронив добычу на траву. Затем он выловил неистово извивающуюся капельку ртути из стеблей травы, быстро проглотил, и принялся радостно плескаться, выуживая ещё одну быстрыми, беспорядочными мазками лапы.
Её связь с ним была другого рода. Она образовалась спонтанно, когда заводчик попытался утопить его ещё котёнком. Королевские золотые барсы очень ценные звери, но не слепые. В училище рандонов было ещё порядка дюжины других шаниров, обладающих подобным даром и связанных с самыми разнообразными созданиями от кречета до позолоченной болотной гадюки и разнообразных насекомых.
Джейм улыбнулась, вспоминая Гари с его временным заражением термитами, изгнанного спать в тренировочным квадрате, поскольку деревянный пол разрушался прямо под ним.
Её веселье угасло, когда она подумала о своём слуге полукровке Сероде. Это была ещё одна спонтанная связь, скорее разума, чем крови, возникшая из его отчаянного желания принадлежать и её нужде, на тот момент, в его помощи. Желание пережило нужду, или так казалось, но связь всё ещё держалась, во сне и наяву. Как часто ей снился образ души Южанина, где прикованная цепью дворняга охраняла пустой камин — пустой, потому что его хозяйка сбежала и не смогла прихватить его с собой.
Когда она вернётся в Тентир, ей придётся решить, что же с ним делать.
И всё же, как же много существовало типов связи, как будто их ненавистный трёхликий бог попытался связать их всех вместе, всеми возможными способами, прежде чем он (или она, или оно) покинул их и удался в неведомые сферы. Это сильнее всего ударило по кендарам, вроде бедного Муллена, которые не чувствовали себя полноценными, пока не были связаны с тем или иным лордом. Как правило, хайборны не привязывали других хайборнов, обычно хватало родственных связей. Если же лорд был достаточно подозрительным или жестоким, хотя… было несколько древних, жутких историй о безумии среди хайборнов, помешанных на крови. То, что Грешан сделал со своим братом, пусть и временно, было всего лишь бледной тенью подобных гадостей.
Затем, существовали ещё более глубинные взаимоотношения, которые она только начала постигать.
Тени, имена и души были определённо связаны между собой.
Сны могли быть пророческими или совершенно банальными, индивидуальными или же общими. Будучи ребёнком, она с такой же лёгкостью жила в сфере снов своего брата, как и он жил в её, один сон переплавляется в другой. Кое-что из этого вернулось обратно, к ужасу Торисена и её веселью, когда эти сны не заставляли её дрожать от полупробудившихся досады и раздражения.
