dver_v_zimu - Элизиум, или В стране Потерянных Снов
Должно быть, зрелище голых пришельцев тут никого особенно не удивляло. Разве что пробуждало в людях охоту до денег. Вот это уж наверняка, подумал Драко.
Он старался учтиво и даже слегка надменно улыбаться им всем, но выходило, наверное, не слишком хорошо. Мальчик — тот вообще разглядывал его с хмурым и холодным вниманием, которое Драко совсем не нравилось.
— Возьму одного, — сказала Шэннон, тяжело вздохнув. — Сколько ты просишь, Калеб?
— Двадцать красных монет, — тут же выпалил Калеб, нисколько не раздумывая. — Или десять белых.
— Не жирно тебе, корзинщик? — оскалился мальчик.
Шэннон взглянула на него с неудовольствием и гордостью — как на расшалившегося ребенка. Да он и был ее сыном, догадался Драко.
Он не мог бы спутать это особенное выражение на ее лице ни с каким другим.
— Взрослые говорят, — прикрикнул на него Кето, — не ты, юный Шейн. Ты — слушаешь.
— Мама, вот этого, — мальчик на Кето даже не посмотрел, а ткнул пальцем в грудь Драко. — Посмотри, какой он.
— Шейн, ну что за глупости?
— Этот — слепой, — уверенным тоном заявил мальчик, показав на Поттера. — На что нам слепой?
— А на что нам зрячий, — проворчала она, поднимая пришитый к поясу кошелек. — Только мешки таскать. На что его еще поставить? Ты умеешь ткать, прясти? — обратилась она к Драко.
— Увы, мадам, — вежливо отозвался он. — Но, если, выкупив, вы отпустите нас, нас двоих, вы можете рассчитывать…
Шейн громко, весело захохотал.
Калеб с досадой отвесил Драко подзатыльник.
— Заткнись, ублюдок.
— Не трогай его, — прорычал вконец ошалевший от всего этого позора Гарри.
— Я еще тебя сейчас потрогаю. Так потрогаю, — и Калеб поднял руку с зажатым в ней кнутом.
— Довольно! — прикрикнула на него Шэннон. — Восемь монет за этого, белого. И с глаз моих долой, мусорная ты душонка.
Она круто обернулась к сыну.
— Принеси шкатулку с беглецовым ожерельем, — приказала она тем же властным тоном. — Да побыстрее… Шейн! Хватит на них пялиться, шевелись же.
Она по одной, вздыхая и охая, выудила из кошелька пять монет. Испытующе глянула на Кето и Калеба, но те изобразили какую-то невнятно-вежливую пантомиму, и Шэннон пришлось отсчитать еще три.
— Накинь сверху за труды, — проныл Кето.
Калеб же просто выдрал монеты из ее чистой, узкой ладошки и спрятал в кожаном мешочке, что болтался на его широкой груди.
— Вот и спасибо, и славно, и мадам Шэннон не останется в накладе, уж я обещаю.
Поттер остолбенел.
Драко пришлось в одиночку взывать к ним, приложив все старание и весь ораторский пыл.
— Господа, это страшная ошибка… Недоразумение. Нельзя продавать нас, тем более — по отдельности. Мы свободные волшебники, мы…
Шэннон нахмурившись, посмотрела куда-то мимо него. Он почувствовал вдруг, что и ей стыдно, нестерпимо стыдно за все происходящее.
— Я Шэннон, — веско сказала она, по-прежнему пряча взгляд. — Это поместье Льняной край. Мы прядем шерсть и лен, делаем лучшие ткани в округе… и за сто миль, и до самого Рубинового Колеса. Если бы хозяйство не приходило в упадок, если бы из работников не осталось у нас только только старого Лауро, то ни за что не стала бы покупать беглеца. Муж мой на войне, и так давно…
Она гневно воззрилась на Калеба и Кето.
— Вот эти бездельники отсиживаются по своим смрадным норам, воруют где плохо лежит…
— Я честный корзинщик, — завопил Калеб, топнув ногой. — Я не должен воевать, тем более что всем нам давно конец. Взгляни на небо, Шэннон из Льняного края! Посмотри, и убедишься, что твой муж мертв, что его сожрали призраки сумрака, и давно уже, давным-давно!
Она вздрогнула всем телом.
— Вот из-за таких, как они, небо пасмурно уже второй десяток лет. И мой муж, возможно, действительно, мертв, — проговорила она с усилием. — А на кого нам рассчитывать, мне и Шейну? Все бросить, по миру пойти? В беглецы продаться?
Кето нехорошо осклабился.
— Лучше прикупить хорошенького беглеца, Шэннон. Кто знает, на что он ЕЩЕ сгодится, не только, небось, мешки таскать…
Калеб заржал. Вернулся Шейн и протянул матери квадратную резную шкатулку темного дерева.
Шэннон раскрыла ее, двумя пальцами вынула красную короткую веревку с черным камешком в узелке.
— Иди сюда, беглец, — позвала она.
Кето подпихнул Драко в спину. Поттер забормотал:
— Нет, нет. Миссис Шэннон, вы не можете…
Драко подошел. Ростом женщина была почти с него, она обвязала веревочку вокруг его шеи и затянула потуже. Ее руки были теплыми, мягкими. От дыхания пахло свежо и приятно.
— Ожерелье беглеца. Сколько лет никто не носил его в поместье Льняного края…
Она чуть улыбнулась. Теперь, вблизи, Драко увидел, что губы ее дрожат. Темные глаза смотрели в упор и требовательно, но улыбка была почти просительной.
— Знаешь, как оно действует? Конечно, нет, если только ты настоящий беглец…
— Не знаю, — тихо сказал Драко.
— Уйдешь отсюда дальше, чем на две мили — и ожерелье сожжет тебя изнутри, станешь задыхаться и молить о пощаде. Но тогда лишь отпустит, когда вернешься сюда, ко мне.
Драко подумал об остром ноже, которым в скором времени разрежет дурацкую веревку.
Шэннон кивнула:
— Станешь резать, и оно будет жечь, пока не погибнешь.
Склонив голову набок, он промолчал.
— Теперь иди за Шейном, тебе дадут воды, умоешься и смоешь всю эту грязь, — он показала на его ноги.
Ноги у него и впрямь до самых колен были в коричневой подсохшей коросте.
— И одежду. У меня в поместье полно девушек, многие и замуж не собрались еще, — она усмехнулась. — Нехорошо в таком виде показываться… как тебя зовут?
— Драко.
— Нехорошо, Драко. Ступай.
— Но он, — Драко оглянулся на Поттера. — Прошу вас, возьмите его. Возьмите нас двоих. Мы поможем вам, чем попросите, только…
— У меня нет средств на двух беглецов, — сказала она, властно подняв руку, — к тому же, не хочу я рисковать и одним из вас.
Дальнейшее Драко запомнил смутно, туманно, как в кошмаре. Поттер рванул к нему, Кето и Калеб вдвоем оттаскивали его, отпихивали Драко от повозки. Опять просвистела веревочная петля, Поттер упал в грязь, его пинали, колотили ногами, ругали последними словами и волочили прочь.
Драко помнил, как он извивался в колее — такой грязный, что уже почти и не видно было белой, как молоко, кожи. Драко умудрился кого-то укусить, его отшвырнули, потом Шэннон что-то прокричала, что-то короткое и страшное, и он упал, задыхаясь, огонь потек по его горлу, из глаз брызнули слезы. Кое-как Поттера зашвырнули в повозку, били уже не разбирая, попадали по лицу, голове…
