Белая Альшер - Шанакар. Тайны сумрака
— А от кого наследство получила, не сказала?
Сурриаль развёл руками:
— Это было уже настолько не моё дело, что я не спрашивал.
Шерри понимающе кивнул.
— И кто она, Вам не известно?
— Точно, конечно, не известно. Раньше не видел, иначе бы запомнил. Внешность у неё яркая для человека — бледная брюнетка с синими глазами. С очень синими глазами.
— Так, раз девушка понравилась, нужно было познакомиться поближе.
— Кто же знал, что за десять лет Ваши запросы вырастут со списка ювелирки до юных человеческих дев.
— Вы знали, Люцианель. Я говорил, что продавец мне тоже будет нужен, — обличил Шерри, небрежно поигрывая брошью. — Кроме того, это вполне очевидно. И как мне найти эту синеглазую наследницу?
— Помимо примечательных глаз, у неё была примечательная одежда. Форменная кожаная куртка с жестяным гербом.
— Что за герб?
— Род Фор Судор. Сейчас из всего рода остался в живых только Родер Фор Судор, престарелый заслуженный алхимик короля, — любезно пояснил Люцианель, кладя перед собой скрещенные ладони. — Похоже, девчонка служит у него.
— Родер Фор Судор, значит. Что ж, давненько я не навещал старого придворного отравителя…
Шелара нехотя вошла в кабинет Марвелла и бесшумно прикрыла за собой дверь. Язычок ручки насмешливо цокнул, соскальзывая в паз. Ей здесь не нравилось. И не только из-за хозяина, отношения с которым никак не желали налаживаться, но и из-за скупой казенной обстановки, больше подходящей для помещений городского полицейского Управления, чем для кабинета заместителя воровского Дома. Приам жил и обставлял владения всегда на широкую ногу, подчёркивая свой статус и власть дорогостоящими прихотями, а вот Марвелл так презирал и опасался своих коллег по цеху, что не держал здесь ни одной мало-мальски ценной вещи. Всё было очень просто и аскетично: зеленый стол со старой лампой, пыльный стеллаж, сотни растрёпанных от времени и совсем ещё новых папок на его полках, деревянные стулья и тесные, давящие стены. Из вещей достойных здесь стояло, разве что, его рабочее кресло. Кожаное, набитое мягким пухом. Свой комфорт мужчина всё же ценил.
— Пришла, — констатировал Марвелл и встал из-за стола. Но не для того, чтобы приветствовать даму, а чтобы взять со стеллажа серую жесткую папку. — Сразу почему не пришла, мне интересно знать?
— А что такого случилось, что сам Марвелл искал меня по городу, мне интересно знать? — парировала Шелара, по-хозяйски усаживаясь на стул и вытягивая длинные стройные ноги.
— Как что? Проблемы.
Он небрежно кинул папку на столешницу перед девушкой, бумага громко шлёпнула по поверхности, из неё вылетели пара листочков. Шелара подняла их с пола, не вставая, и покрутила в руках, но там только чьей-то торопливой рукой были записаны даты и места.
— Узнаёшь?
Шелара пожала плечами, укладывая листочки на стол. Надписи были знакомы, кое-что их объединяло.
— Мои вылазки, помню.
Мужчина злобно прищурился. Светлые глаза превратились в угрожающие щёлки.
— А мы всё голову ломали, кто ищейкам информацию сливает!
— Что?! Что за бред?
Девушка задохнулась от шока и возмущения.
Примерно месяц назад дела Приама столкнулись с небывалой проблемой: богиня удачи повернула своё прекрасное лицо в сторону городского полицейского Управления, послала им гениального осведомителя, и для наёмников настали не лучшие времена. Заказы срывались один за другим, как ни готовились люди Приама к вылазкам, на месте стабильно оказывалось, что ищейкам известно всё, вплоть до минуты взлома и цвета нижнего белья взломщика.
Охоту вели на лучших и опытнейших, причём, захватить их живыми в приоритете охотников не стояло, и за вычурной оградой городского кладбища поприбавилось свежевскопанной земли. Приам пытался найти виновных, но не мог отыскать даже концов, они тянулись ровно до порогов дверей высоких чиновников и там исчезали. Поэтому располагать можно было только догадками, которые тоже оптимизма не внушали. Кто-то планомерно расчищал для себя место, нагретое воровским Домом в этом квартале. Кто-то должен был прийти на смену «старой гвардии».
И, похоже, Марвелл решил выслужиться в очередной раз перед Приамом, выставив её в этом тухлом дельце крайней. Ярость поднялась со дна души и выплеснулась взглядом сапфировых глаз:
— Я знаю, что ты задумал, Марвелл! Не выйдет!
— Не понимаю, о чём ты. Как ты могла предать нас?!
— Да никак не могла! Мне, конечно, приятно, что ты мне так льстишь, но я птица не настолько высокого полёта, чтобы водить за нос Приама. И не думаю, что он не проверил.
— Видимо, плохо проверил! Папку открой!
Шелара раздражённо распахнула обложку и углубилась в документы.
Читая скрупулёзно заполненную кем-то анкету и протоколы, Шелара едва сдерживалась, чтобы не фыркнуть. Всё, что было написано на жёлтых дешёвых листах, говорило лишь об одном — официальные структуры не имеют совершенно никакого отношения к этой папке. Если, конечно, они не настолько ленивы, чтобы переписывать в свои архивы ту живописную ложь, что она сама о себе рассказывала, скрывая истинное происхождение. Из всего месива информации действительности соответствовали только карандашный портрет пера неизвестного художника, год рождения и имя «Шелара». Девушка болезненно поморщилась. Теперь она даже не знала, как следует поступить — раскрывать инкогнито перед Марвеллом было нельзя. Но и соглашаться с обвинениями она тоже не собиралась.
— Откуда это у тебя?
— Тебе знать необязательно. Достал один из моих людей.
— Так вот, пусть засунет себе это туда, откуда достал! — Шутки закончились, Шелара злилась по-настоящему. — Это бред.
Она захлопнула сборник сказок и легенд по мотивам приключений Шелары Карриан и сложила на груди руки. На Марвелла, правда, впечатления не произвело.
— Это полное досье на тебя.
— Это полное…
— Молчи.
— Ты сам знаешь, что это ложь. В этой папке нет ни слова правды, только вымышленная жизнь. Меня просто подставили, чтобы усыпить бдительность. Твою, вот, уже усыпили!
— Для наёмницы ты слишком плохо врёшь!
— Что ж ты меня сразу не убил, раз не веришь? У тебя и так мотивов выше крыши башни погодников, а тут ещё и повод появился! Просто знаешь, что вернётся Приам и надерёт тебе уши лопоухие за то, что ты такой олух!
Она уже кричала. Марвелл вскочил со своего места и бешено рванулся вперёд, опёрся о столешницу, навис над Шеларой, едва не брызгая ядовитой слюной. Руки его невыносимо ломило от желания придушить уже, наконец, эту нахалку и не мучиться больше. До помутнения рассудка она раздражала его одним своим дыханием.
