Белая Альшер - Шанакар. Тайны сумрака
В комнате стало вдруг очень темно, словно сумерки сгустились здесь в одно мгновение. Люцианель поднял голову от вороха деловых бумаг, заполонивших его рабочий стол, и рассеяно взглянул в широкое панорамное окно, открывавшее восхитительный вид на пыльный фасад дома напротив, на его балконы, окна и кусок серого неба над ощерившейся каминными трубами крышей. Полотно небес изменилось, отяжелело, сделалось свинцовым и до краёв наполненным дождём. По хмурой выси прокатился первый рокот грома. Поднялся шуршащий ветер, и хлопнула по белой раме открытая форточка. Люцианель встал из-за стола, чтобы закрыть окно. В город пришла гроза.
Полукровка задумчиво понаблюдал, как холодную поверхность стекла быстро заполоняют прозрачные капельки воды, и задёрнул непроницаемые бархатные портьеры, отгородив свой кабинет от непогоды. Вещи вокруг погрузились не в сумрачный уже, а ночной мрак. Сурриаль прищёлкнул пальцами, и на письменном столе ярко вспыхнула лампа. Под её закатного цвета шёлковым абажуром скрывалось горящее сердечко из зачарованного горного хрусталя. Рядом с лампой, словно разбуженные её слепящим светом, мелодично прозвонили восемь раз маленькие часики в агатово-бронзовом корпусе и, успокоившись, продолжили тихонько тикать дальше. «Опаздывает», — подумал Люцианель и, сцепив за спиной руки, повернулся спиной к портьерам.
— Добрый вечер, господин Сурриаль, — иронично протянул стройный высокий парень с лицом, до самых глаз скрытым чёрной маской, и длинными прямыми, как дождь, белоснежными волосами, в которых кроваво переливались рубиновые бусины.
— Господин Шерри? — удивлённо вымолвил Люцианель, заглядывая гостю в глаза.
Вопрос ему и самому показался излишним. Он узнал его сразу, будто и не было тех десяти лет, что прошли со дня их первой и последней встречи. Как юный мальчишка, полукровка слегка покраснел, до конца не зная, отчего. То ли от глупого положения, в котором оказался, то ли от насмешливого вида таинственного блондина, то ли от взгляда, с которым опрометчиво повстречался. Малахитовый переменчивый омут под покровом угольных длинных ресниц, как и прежде, затягивал саму душу и таил сотни подводных течений.
— Куда я могу повесить это? — Шерри чуть приподнял руку, через которую был перекинут длинный непромокаемый плащ.
Стушевавшись, ювелир пересёк кабинет и лично принял одеяние гостя, исправляя бестактность. Справа от дверей стоял небольшой шкаф за зеркальными дверцами в полный рост хозяина, там и нашёл приют дорогой плащ из мерцающей чёрной ткани. Закрыв зеркальную створку, Люцианель узрел отражение Шерри, раскованно прислонившегося к дверному косяку и выжидательно сложившего на груди руки. Это было всего лишь отражение, оно не обладало странной гипнотической магией взгляда, и оценщик смог взять себя в руки; повернулся он уже собранным и сдержанным.
— Располагайтесь, господин Шерри. Вина?
— Благодарю, это излишне, — покачал головой Шерри, усаживаясь в кресло с округлой прямой спинкой. Мебель, вопреки роду деятельности антиквара, была подобрана по последней моде королевского двора.
Люцианель занял своё законное место за письменным столом, что сразу придало его виду серьёзности. Чтобы занять себя чем-то, он принялся аккуратно собирать раскиданные расчёты и договора в ровную пухлую стопку. Вместе с бумагами собирались и мысли, скомканность встречи отвлекла полуэльфа от одного немаловажного обстоятельства.
— А как Вы попали сюда?
— Маленькие наёмничьи хитрости.
— Но у меня самая совершенная охранная система. Заклинания совсем свежие, разработаны всего лишь неделю назад.
— Мне довольно часто и хорошо платят за умение проникнуть в недосягаемые места. Кроме того, совершенства в этом мире не существует, увы. И не нужно так бледнеть, Ваша сокровищница по-прежнему под Вашей чудодейственной защитой.
— Вы демон.
Шерри рассмеялся.
— Я просто мастер своего дела. И раз уж речь зашла о делах, к ним давайте и вернёмся. Что Вы нашли, Сурриаль?
Ювелир потянулся к ящику и вытащил на свет своей закатной лампы бархатную коробочку, раскрыл и жестом, не лишённым самолюбования, развернул к гостю. На чёрной атласной подушечке внутри всеми цветами радуги вспыхнули россыпи камней на металле. Люцианель торжественно презентовал:
— Брошь, работа арши. Бриллианты мельчайшей огранки, идеального качества. Цвет, чистота — эталонные. А само тело… Вы не поверите!
— Платина, знаю, — прервал равнодушно Шерри поток словесного вдохновения ювелира и взял в руки брошь, аккуратно отсоединив её от подушечки. — Отличительная привилегия аристократии арши.
Сурриаль следил, как тонкая рука в чёрной облегающей перчатке ласково скользит по сверкающей поверхности. На миг ему даже почудилось, что под этими почти родственными прикосновениями камни заиграли как-то по-особенному, голубоватым живым светом. Но, конечно, только почудилось.
— Мне не доводилось раньше держать в руках вещи из этого металла. Удивительное чувство, совсем иная плотность.
— Не доводилось, потому что они не покидают границы Шанакарта без хозяев, — ответил Шерри, рассматривая вещицу, словно заново узнавая её. — Как правило. Тем интереснее, кто Вам её принёс.
Блондин перевёл испытующий взгляд на собеседника.
Люцианель себя почувствовал неуютно, как на допросе, а изощрённым орудием пытки стали именно эти глаза, будто вырезанные из зелёного камня спокойствия, с прожилками ледяной настойчивости и неугасаемой иронии. Чёрный круглый зрачок казался непреклонной точкой, которую он, несомненно, поставит сам в разговоре.
— На самом деле, — осторожно начал Сурриаль, подаваясь вперёд, — это действительно интересно. Мне принесла её странная девушка. Человек, лет двадцать на вид. И поверьте, одета она была вовсе не как владелица подобных вещей.
Зеленоглазый змей в кресле только кивнул:
— Я удивился бы гораздо больше, если бы к Вам пришёл арши с этой брошью.
Люцианель улыбнулся, впервые за вечер.
— Думаю, мне всё-таки удастся Вас удивить.
— Как же?
— Когда я спросил, откуда у леди такое украшение, она ответила, что это её наследство.
— Наследство?!
Идеальная чёрная бровь скользнула вверх отточенным движением: Шерри был действительно удивлён, искренне и до глубины души, если она существует у таких, как он. Собираясь сегодня в Лерду, он строил разные догадки относительно того, кто и зачем мог вернуть в мир живых и дышащих одну из родовых побрякушек рода Шанакарт. Но чтобы возвращающий имел глупость назваться наследником, а точнее, наследницей, как в данном случае, такого он точно не ожидал. Но эта неожиданность, если подумать, была всё-таки приятной, потому как манила неразгаданной загадкой и, если ещё и повезёт, новыми неприятностями. И чем сложнее задачу подкидывала ему судьба или заказчик, тем жить было интереснее.
