Дэвид Геммел - Великое заклятие
— Генерал у себя? — спросил он. Один из часовых зашел в шатер и тут же вернулся.
— Генерал примет вас, капитан.
Он приподнял входное полотнище, и Дагориан нырнул в шатер. Белый Волк сидел за раскладным столом и рассматривал карты — хрупкий, совсем старичок. Дагориан, скрывая беспокойство, отдал ему честь.
— Что привело тебя сюда, мой мальчик? — улыбнулся Банелион. — Я думал, ты сегодня несешь службу в парке.
Дагориан передал ему свой разговор с Ногустой. Белый Волк слушал молча, с непроницаемым лицом. Затем указал Дагориану на стул, помолчал еще немного и подался вперед.
— Пойми меня правильно, Дагориан. Я прошу тебя забыть об этом. И простимся прямо сейчас, потому что ты больше не должен ко мне приближаться.
— Вы думаете, это правда, сударь?
— Правда или нет, тебя это не касается. Ты остаешься здесь и будешь служить Маликаде, как служил мне — верно и с честью.
— Я не смогу служить ему, если он станет причиной вашей смерти, мой генерал.
— Я больше не твой генерал. Обращайся так к Маликаде! — отрезал Банелион и тут же смягчился: — Но я по-прежнему твой друг. Наши с Маликадой дела — это моя забота и не имеет никакого касательства к твоим отношениям с ним. Мы говорим сейчас не о дружбе, Дагориан, мы говорим о политике. Более того: о выживании. Я могу себе позволить иметь такого врага, как Маликада, а ты нет.
— Вы сказали, что я должен служить с честью. Какая же это честь — служить человеку, убившему моего друга?
— Постарайся понять вот что, мальчик. Два года назад Маликада командовал армией, убивавшей дренайских солдат. Он встречался с королем в двух сражениях и делал всевозможное, чтобы покончить с ним. Когда пал их последний город, мы все думали, что Маликада будет казнен. Но Сканда предпочел сделать его своим другом, и он оказался превосходным союзником. Такой уж у Сканды талант: половину его армии составляют его бывшие враги. Благодаря этому он завоевал империю, и благодаря этому удержит ее. Трое его ближайших друзей, в том числе и твой отец, были убиты солдатами Маликады, однако он почтил принца своим доверием. Если Маликаде и меня удастся убить, на короля это никак не повлияет: я вчерашний день, а Маликада сегодняшний. И на тебя это тоже влиять не должно.
Старый генерал умолк, и Дагориан взял его за руку.
— Я не король. Я даже солдатом стал не по своей воле и не могу мыслить так, как желаете вы. Для меня главное, чтобы вы остались живы.
— Многие пытались убить меня, Дагориан, однако я пока жив, как видишь, — сказал Банелион и встал. — А теперь возвращайся на праздник.
У самого выхода Дагориан оглянулся.
— Спасибо вам за все, что вы для меня сделали.
— И тебе тоже. Прощай.
Выйдя, Дагориан сказал часовым — оба были люди пожилые, с тронутыми проседью бородами:
— Жизнь генерала в опасности. Следите, чтобы здесь не появлялись неизвестные — а если он зачем-то покинет лагерь, пусть кто-нибудь обязательно сопровождает его.
— Так точно, капитан. Пока мы живы, они до него не доберутся, — ответил один из солдат, и Дагориан поехал обратно.
В ворота входили последние запоздавшие зрители. Он отсутствовал больше часа, н многие состязания уже начались. Пробираясь сквозь толпу, он прошел к королевскому павильону.
Здесь сошлись в поединке более сорока пар борцов. Громадный Зубр на глазах у Дагориана выбросил своего противника за пределы круга. Чуть левее происходил турнир лучников, и двести его участников пускали стрелы в соломенные чучела,
Маликада сидел рядом с одетым в доспехи Скандой. Стальная, ничем не украшенная, но тщательно отполированная броня короля блестела, как серебро. Король, смеясь, указывал на одну из борющихся пар, и Дагориан видел его в профиль. Король красив, это бесспорно. Его густые, чуть тронутые сединой волосы золотятся на солнце, как львиная грива. Таким и должен быть человек, завоевавший полмира. Даже сильный, горделивый Маликада кажется мелким рядом с ним. Теперь они смеются оба.
Двумя рядами выше короля сидит беременная королева, прекрасная Аксиана, которую борьба явно не занимает. Сканда взял дочь смещенного им императора в жены, чтобы закрепить за собой право на трон. Любит ли он ее? Смешно даже думать об этом. Разве можно не любить Аксиану? Вся в белом, с перевитыми серебряной нитью косами, она являет собой воплощенную красоту, несмотря на большой срок беременности. Она внезапно посмотрела на Дагориана, и он виновато отвел взгляд.
Из большой палатки позади павильона пахло жареным мясом. Скоро во всех турнирах объявят перерыв, чтобы знать могла выпить и подкрепиться. Дагориан отошел проверить караул вокруг столового шатра. Шестьдесят копейщиков стали навытяжку, увидев его. Он расставил всех через равные промежутки, а четверых поместил у входа, приказав одному:
— Застегни ремешок шлема.
— Слушаюсь. Виноват. — Солдат передал копье товарищу и поспешно устранил изъян.
— Молчать и стоять смирно, пока последний из гостей не вернется в павильон. Вы королевские гвардейцы и должны быть образцом дисциплины.
— Так точно, капитан!
В палатке стояли столы, и слуги ждали наготове с подносами, уставленными винными кубками. Дагориан подал им знак, и они выстроились в две шеренги у входа. Снаружи запели трубы, и Дагориан занял место позади одной из шеренг. Вскоре вошли король с королевой, за которыми следовали военачальники и придворные.
Тишина и напряжение, царившие в шатре, сменились веселым гомоном. Гости с кубками в руках двинулись к столам. Дагориан успокоился и снова позволил себе полюбоваться Аксианой. Глаза у нее темно-синие — таким бывает небо сразу после заката. И грустные. Дагориан по молодости лет не слишком задумывался над женской участью, но сейчас попытался себе представить, каково это — быть выданной замуж за человека, захватившего империю твоего отца. Насколько близким был для нее отец? Сидела ли она в детстве у него на коленях, теребя его бороду? Умилялся ли он ею? Дагориан отогнал эти мысли и хотел было выйти, но тут вентрийский офицер подошел к нему и сказал с легким, почти пренебрежительным поклоном:
— Принц Маликада желает поговорить с вами, сударь.
Дагориан приблизился к Маликаде. Тот был одет в черный камзол с вышитым на плече серебряным ястребом, борода заплетена серебряной нитью. Дружески улыбнувшись Дагориану, принц подал ему руку, сухую и твердую.
— Вы были адъютантом Банелиона и, как я слышал, превосходно справлялись со своими обязанностями.
— Благодарю вас, принц.
— У меня уже есть адъютант, но я хотел вам сказать, что ценю ваши таланты и буду иметь вас в виду, когда представится случай для повышения.
