Морис Делез - Слуги паука 3. Время полной луны
— Милла,— кокетливо ответила она и состроила ему глазки, но киммериец оставил это без внимания.
— Вот что, бросай свои поиски…— начал, было, он, но Милла оборвала его на половине фразы:
— Да нашла я твой меч.
Она укоризненно посмотрела на него, надула губки и с трудом двумя руками приподняла тяжелый двуручный меч киммерийца.
— Молодец! — Конан легко подхватил его и, не глядя, бросил в ножны за спиной.— А сейчас ты должна идти.
— Это еще куда? — капризно спросила она.
— Ты жить хочешь?
Вопрос прозвучал глупо, но зато настраивал на нужный лад.
— Поумнее чего-нибудь спроси! — резонно заметила девушка и, все еще хмурясь, стала ждать объяснений.
— Тогда постарайся пролезть в эту дыру.
Он указал на застывший в неподвижности зев выхода. Она сразу поняла, что от нее требуется, и даже слишком хорошо поняла, потому, что тут же сменила гнев на милость и кокетливо посмотрела на молодого варвара.
— Ну,— задумчиво произнесла она, пряча под опустившимися ресницами лукавый взгляд прелестных глаз,— если по возвращении ты будешь со мной поласковее…
Она чуть склонила голову и приоткрыла губки, глаза ее призывно сверкнули. Она лишь чуть шевельнула плечами, и полы его грубого плаща, накинутого на девичьи плечи, послушно скользнули в стороны, обнажая манящее тело девушки.
— Кром! — выдохнул киммериец.— После об этом! После! Сейчас не время!
— Согласна,— поспешно, словно боясь, что он передумает, отозвалась Милла.— Только мне туда не забраться,— уныло добавила она, прикинув высоту отверстия.
Легко, как ребенка, Конан подхватил девушку на руки и шагнул к приоткрытым воротам, на ходу объясняя ей, что нужно сделать.
— Беги что есть мочи. В конце ущелья увидишь людей. Первому попавшемуся скажешь, что тебя прислал Конан. Пусть тебя проводят к Таргану, Крину, Мэгилу или Тулгун Саду — к любому из них, кто окажется ближе прочих. Скажешь ему, что ворота открыты лишь частично, но один хороший лучник может помочь нам открыть их до конца. И пусть торопятся, если не хотят, чтобы все мы стали трупами!
Пока он говорил все это, девчонка протискивалась в тесный лаз, и если бы не плащ, ее тело сплошь покрылось бы кровавыми бороздами.
Наконец, она скрылась, и Конан быстро отвернулся — пора и ему было поучаствовать в драке, но тут же услышал сзади ее голосок:
— Эй, Конан!
— М-м-м!
С глухим стоном он обернулся и увидел в отверстии ее миленькое личико. Брови девушки были сурово насуплены, она изо всех сил постаралась придать лицу грозное выражение. Его злость мгновенно улетучилась, и киммериец едва сдержался, чтобы не расхохотаться.
— Смотри не обмани!
Она просунула в отверстие руку и погрозила ему пальцем.
— Брысь! — гаркнул варвар, и девушка тут же пропала.
Он выхватил меч и бросился в самую гущу схватки, оказавшись в первых рядах ее, между Бруном и Зулом. Поспел он как раз вовремя — их начали сильно теснить. Первый же удар киммерийца лишил жизни одного из нападавших и на несколько мгновений, пока место его не занял следующий, ослабил напряжение.
— Ну, наконец-то! — переводя дыхание, улыбнулся Зул.— Где ты пропадал?!
— Я освободил ту девчонку, что сидела на цепи.
— Нашел время!— услышал он за спиной голос Тефилуса.— Мы тут теряем людей одного за другим, а он развлекается с девками!
Зул отразил меч противника и без замаха нанес колющий удар, но на месте павшего врага тут же оказался свежий боец.
— Что, жарко приходится?— спросил киммериец, отправляя очередного стражника к его предшественнику.
— Жарко — не то слово!— бросил, не оборачиваясь, Зул.
— Нужно пробиваться к коням,— спокойно сказал Брун,— это наш единственный шанс.
Сотник работал мечом на редкость ловко, экономно тратя силы, не делая ни одного лишнего движения, и противники его падали на пол через почти равные промежутки времени. Брун методично проверял способности каждого нового бойца и, найдя слабое место, без промедления наносил решающий удар.
— Будем держаться здесь!— отрезал киммериец.
— Ну, если тебе надоело жить…
Брун вогнал меч в очередную грудь и повернулся к следующему воину.
— Жить мне хочется не меньше твоего!— огрызнулся киммериец, снося голову вояке, который бросился на него, так и не научившись, как следует владеть мечом.
— Так в чем же дело?!— спокойно спросил Брун, парируя не слишком удачный удар.
— Я послал девчонку к нашим,— объяснил киммериец.— Они скоро будут здесь!
— Послал?— Брун был настолько удивлен, что даже рискнул обернуться.— Интересно, как?
— Ворота уже приоткрылись, правда, совсем ненамного, но я сумел пропихнуть ее в лаз.
Конан успел увидеть, как при этих словах расширились от удивления глаза его противника, и эта мгновенная растерянность стоила ему жизни.
— Пропихнуть?— Зул обернулся и замер, пораженный.
Конан едва сумел отразить удар, направленный в грудь друга.
— Кром! Тебе что — жить надоело?!
Зул мгновенно развернулся и вновь заработал мечом, как будто ничего не случилось.
— Ты уверен, что она была жива, после того как ты выдавил ее в эту дыру?
— Уверен! Уверен!— отрывисто отвечал киммериец, при каждом слове нанося удар мечом.
— Странно это!— прокричал Зул.— Замочная скважина в двери шире, чем этот лаз!
— Нам это ничем не поможет,— вновь вмешался в разговор Брун,— даже если она приведет подмогу, ни один из моих воинов, ни один зуагир не сможет пробраться сюда тем же путем!
— Ты не понял! — Удар Конана достиг цели, и киммериец получил недолгую передышку.— Сейчас даже один хороший лучник мог бы сильно помочь нам.
— Нет! Их слишком много! — мрачно бросил Брун и замолчал.
Конан выругался и отсек занесенную над ним руку вместе с мечом, затем обернулся и окинул быстрым взглядом картину боя. Положение действительно было отчаянным. Кольцо врагов сжималось, становясь все уже, и центром этого круга был ворот — их последняя надежда, воспользоваться которой они уже не могли. Их и так осталось меньше сорока, и, если снять еще десять человек, они не пройдут и одного круга, как кольцо обороняющихся будет смято, и уже некого будет спасать.
Он видел, что Тефилус уже не может наносить настоящие удары и хотя, стиснув зубы, продолжает размахивать мечом, но если бы не Акаяма, работавший за них обоих, уже давно расстался бы с жизнью.
— Конан!— услышал он истошный девичий крик и непроизвольно вздрогнул, когда первая стрела вонзилась точно в глаз его противника.
Хотя и не слишком часто, стрелы методично поражали теперь врагов, и Конан понял, что стрелок был опытным воином. Внимательный взгляд его выбирал самого сильного из врагов и стрелял именно в него. Плохо было другое — стрелять мог лишь один человек, вдвоем напротив отверстия было просто не поместиться.
