Беверли Бартон - Убежище
– Мамочка! – взволнованно крикнула Ева, побудив Мерси к незамедлительным действиям. Она телепатически связалась с девочкой, за долю секунды поднялась с кровати и заключила дочь в надежные объятия.
– Мама, что случилось? – спросила Ева. – Не бойся.
Момент, который Мерси так боялась, настал, опустившись на них подобно злой чуме из глубин ада. Джуда Ансара, истинный принц тьмы, стоял, возвышаясь над ней и Евой, его ледяные серые изумленно глядели на нее, спрашивая, требуя ответов.
– Сидония? – позвала Мерси, боясь, что Джуда избавился от ее любимой няни.
– О! – Ева ахнула, затем высвободилась из объятий Мерси, повернулась и взмахнула рукой.
Мерси проследила взглядом за движением ребенка, туда, где тело Сидонии вернулось к жизни, освободившись от неподвижного состояния.
– Ева, это твоих рук де…?
– Прости, мам, но Сидония не хотела, чтобы я встретилась с папой. Она пыталась помешать мне поговорить с ним.
Мерси снова встретилась взглядом с Джудой. Его холодные глаза мерцали раскаленным гневом.
«Она – моя!» – Два невысказанных Джудой слова наполнили комнату, расширяясь, взрывая и сотрясая стены и окна.
– Остановись! – воскликнула Мерси, пряча Еву себе за спину. – Твой гнев ничего не решит.
Джуда схватил Мерси за плечи, пальцы сильно впились в ее плоть, и когда она всхлипнула от боли, Ева потянулась вверх и положила ладошку на руку Джуды.
– Ты должен быть нежным с моей мамой. Я знаю, ты не хочешь делать ей больно.
Джуда расслабил напряженные пальцы, переведя взгляд с лица Мерси на Еву, а потом снова на Мерси.
– Я не сделаю ей ничего плохого. – Он посмотрел на Сидонию, сверлившую его взглядом, полным жгучей ненависти. – Ступай с няней, детка. Мне нужно поговорить с твоей мамой наедине.
– Но я не хочу… – заскулила Ева.
«Делай, как тебе велено», – Мерси услышала отданное Еве безмолвное послание Джуды и поняла, что он инстинктивно знал, Ева услышит его мысли.
Она взглянула на Мерси, и та кивнула.
– Иди с Сидонией и позволь ей уложить тебя спать. Мы с тобой поговорим утром.
Ева поцеловала ее в щеку.
– Спокойной ночи, мамочка. – Затем потянула Джуду за руку, вынуждая наклониться, что он и сделал, выпустив перед этим Мерси. Ева поцеловала в щеку и его тоже. – Спокойной ночи, папочка.
Ни Мерси, ни Джуда не произнесли ни слова, пока Сидония не увела ее и не закрыла дверь спальни.
Как только они остались наедине, Джуда развернулся к Мерси.
– Ребенок мой?
Мерси встала и повернулась лицом к своему самому большому страху – отцу ее ребенка.
– Ева – моя. Она – Рейнтри.
– Да, Рейнтри, – согласился Джуда. – Но не только. Она сама так сказала.
– Она обладает огромной силой, для понимания которой еще слишком мала. Говоря, что она больше, чем Рейнтри, Ева тем самым помогает себе осмыслить свое могущество так, как ее детский разум может это принять.
– Ты отрицаешь, что она моя?
– Не отрицаю и не подтверждаю…
– Она мгновенно узнала меня, – сказал Джуда.
Существовал ли какой–нибудь способ солгать этому мужчине и убедить, что Ева не его? В течение почти семи лет, с того момента, когда она зачала ребенка Джуды Ансары, Мерси скрывала это от него и всего остального мира, даже от собственных братьев. Только Сидония знала правду. До сегодняшнего дня.
– Что ты здесь делаешь, на земле Рейнтри? – спросила Мерси.
Он внимательно посмотрел на нее.
– Ты не помнишь?
Не уверенная в том, о чем именно он спрашивает, она не ответила, вспоминая свои последние ясные мысли перед тем, как потеряла сознание. Ослабнуть или просто заснуть после лечения было для нее совершенно нормально, но в этот раз ее восстанавливающий сон был гораздо глубже, чем обычно.
Ей вспомнилась автомобильная авария, как она спасла единственного оставшегося в живых человека, сняв ужасную боль той женщины и передав ей достаточно целебной силы для сохранения жизни.
Но внезапно Мерси вспомнила ощущение крепкого захвата вокруг шеи, лишившего ее воздуха. Она ахнула, пронзив Джуду пристальным взглядом. Сделав несколько вздохов, чтобы успокоиться, она ухватила эти пугающие моменты, спрятанные глубоко внутри подсознания, и поняла, что кто–то пытался стереть ее воспоминания.
– Ты не хотел, чтобы я запомнила, как кто–то пытался убить меня.
Джуда в ответ только свирепо глянул на нее.
– Хочешь заставить меня поверить, будто это ты пытался меня задушить? – спросила она. – Я знаю, что это не так.
Он продолжал молчать.
– Ты не хотел, чтобы я запомнила напавшего человека. Почему? И что ты делал так близко от дома Рейнтри именно в этот момент?
– Простое совпадение, – пророкотал он своим глубоким баритоном.
– Нет, я не верю тебе. Ты знал, что кто–то собирался… Ты приехал, чтобы спасти меня, да? Но я не понимаю. – Откуда Джуда мог узнать о грозившей ей опасности? И почему стал утруждать себя приездом в холмы Северной Каролины ради ее спасения? Ее, Рейнтри?
– Почему бы мне не спасти мать моего ребенка?
– Ты не знал о существовании Евы до тех пор, пока не приехал сюда. Пока она тебе не представилась.
– Не имеет значение, зачем я приехал, – ответил Джуда. – Теперь уже нет. Важен только тот факт, что ты родила моего ребенка и шесть лет скрывала это от меня. Как ты могла так поступить?
Мерси рассмеялась, фальшиво и нервно.
– Ева – мой ребенок. Неважно, кто ее отец. – О Боже, если бы только это было правдой. Если бы только…
Джуда зарычал, звук вышел таким же звериным, каким был он сам. Не имело значения, что она никогда не сможет позволить себе видеть в нем нечто большее, нежели то, кем он являлся – ансаровским демоном. Не имело значения, что даже теперь, зная, кто он и что, она поняла, что ее влечет к нему на чисто сексуальном уровне. Она не могла отрицать, что он имеет над ней власть. Но она могла – и будет – сопротивляться.
Джуда оглядел Мерси с головы до ног чувственным взглядом знатока.
– Защитные чары, которые ты набросила на Еву, должно быть, очень мощные, и тебе приходится отдавать огромное количество сил для их поддержания.
Мерси задрожала.
– Нет ничего, чего бы я не сделала для Евы. Она…
– Она – Ансара.
– Ева – Рейнтри, внучка дрэнира Майкла и моя дочь.
– Редкий и очень уникальный ребенок, – сказал Джуда. – В течение нескольких тысяч лет, начиная с первого большого сражения, когда все Ансара и Рейнтри превратились в заклятых врагов, не было ни единого случая смешения наших родов. Ото всех полукровок избавились еще до рождения, либо в младенчестве.
