Маргит Сандему - Призрачный замок
Разочарованный, забрался Танкред в постель и натянул одеяло. Больше делать ничего не оставалось. Слуги исправно за ним ухаживали, приносили горячее питье и давали добрые советы. Но они ничего не могли поделать с его распухшим красным носом и бледным удрученным лицом.
— Делайте, чдо ходиде, долько не давайте мге смодредь в зеркало! Долько скажиде, когда прозвоняд к воскресной мессе.
Они правильно истолковали его невнятную речь и пообещали все сделать.
Вечером из замка вышел не тот Танкред, что был утром. Он чувствовал себя ужасно — в ушах как будто была вата, в голове шумело, и он мог потерять сознание каждую секунду. Все вокруг была подернуто пеленой. И сейчас он увидит Молли! В таком ужасном состоянии! Но он не может ее предать! А если Молли не придет? Он умрет от горя! Опушка? Довольно расплывчатое понятие!
Сегодня утром к нему заходил слуга и сказал, что к нему приезжал Дитер, но слуга ответил ему, что господин Танкред простудился и никого не принимает. Дитер пожелал Танкреду быстрейшего выздоровления и пообещал заехать в ближайшие дни. Танкред был очень признателен слуге.
Наконец он добрел до опушки и опустился на землю. Он задыхался, как будто бежал целую милю.
Между деревьями показался эльф.
— Танкред.
— Болли! — с радостью закричал Танкред. Она подошла к нему. Из замка их не было видно за кустами. — Болли, я софершенно ужасно выгляжу!
— Танкред, ты тоже простудился? А я так переживала из-за своего охрипшего голоса!
— Милая моя тевочка! Ведь ды фее фремя была в лесу! Дак нельзя! У тедя болит форло?
— Да, и грудь.
— О, Боже! Тебе надо в постель!
— Да, но где эта постель?
— Болли, ты так очарофательна, даже когда болеешь! А я просто ужасен!
— Ничего подобного!
— Спасибо, друдочек! Я так дебе рад.
Они никак не могли наглядеться друг на друга, пока Танкред не закашлялась и не схватился за платок, чтобы вытереть нос.
— Тебе надо в постель. Ты заберзла. Божет, все-таки пойдешь со бной?
Она напряглась.
— Нет, не могу. Я никому не могу довериться.
— Тогда идеб в каретный сарай — таб есть кобната.
Она с радостью согласилась, и поскольку уже темнело, им удалось пробраться незамеченными в каретный сарай. Танкред тайно принес Молли одеяло и подушку и удостоверился, что она вполне сносно устроилась в холодной и неприветливой каморке. А из окон за Танкредом наблюдали слуги.
— Он шатается! Бедный мальчик! — сказала экономка.
— Пусть делает, что хочет, — ответил дворецкий, — он молод и полон романтики, а девочке, судя по всему, некуда идти.
— Да нет же, вон смотри, он остановился, чтобы вытереть пот со лба. Ему немедленно надо в постель!
— Да, кажется, ты права, нам стоит взять дело в свои руки.
Когда Танкред вошел в замок, то в холле его ожидало пятеро слуг.
— Господин Танкред, — вежливо начал дворецкий. — Вы можете на нас положиться. Нас очень беспокоит Ваше здоровье, да и молодой даме будет не очень удобно в каморке.
Танкред покраснел, затем вздохнул и произнес:
— Мне ничего не удаедся сдедать нормально. Если вам удасдся переубедить ее…
Через полчаса Молли уже лежал в теплой постели в одной из спален замка, а Танкред сидел у ее кровати и восторженно смотрел, как девушка ест.
— Все дудет хорошо, Болли. Они дакие додрые. Я долько сказал им, что ды не божешь пойди добой, и поскольку все они новые слуги, до ды для бих просто Болли.
Она улыбнулась,
— Надеюсь, что ты скоро поправишься, Танкред. Мне не совсем не нравится, когда меня называют Болли.
— Прошу прощения, — рассмеялся он.
— Тебе тоже нужно лечь в постель. Ты выглядишь ужасно. По-моему, у тебя температура.
— Да, дак я и сдедаю. Теде ничего не нужно?
— Все в порядке! Спокойной ночи и спасибо за все!
— Спокойной ночи!
Он тихо вышел из комнаты и в коридоре задержался у ее двери, пребывая в счастливом опьянении, пока ему вновь не пришлось взяться за полотенце. Да, за полотенце, поскольку Танкред понял, что его тонкие батистовые платки в данном случае ни на что не годятся. А полотенце его вполне устраивало, вот только в карман его было засунуть трудновато.
На следующий день из носа больше не текло. Танкред просто не мог дышать, а боль в груди усилилась. Неужели он вновь серьезно заболел? В последний раз он болел несколько недель. Только бы этого не случилось снова! Он решил послушаться слуг и не вставать с постели.
— Юная госпожа тоже проведет этот день в кровати, — сказал дворецкий. Танкреда это вполне устраивало.
В тот день они обменивались записками. Сначала они поинтересовались здоровьем друг друга, а затем их послания приобрели более романтический характер.
Молли писала:
«Ты не должен принимать участия в моей судьбе. Я не для тебя. Ты такого высокого происхождения…»
«Моя дорогая Молли (ты заметила, что я пишу Молли через М) Как ты можешь говорить, что ты не для меня? Ведь ты для меня сама Мадонна! О Молли, только бы нам выздороветь поскорее! Мне так много надо тебе сказать. Я хочу, чтобы ты знала — я не дотрагивался ни до одной женщины. Я как будто все это время ждал тебя».
Тут Танкред явно преувеличил. Он, как и остальные молодые люди, с удовольствием давно поглядывал на девушек. Другой вопрос, что влюбился он первый раз в жизни.
Молли ответила:
«Мой милый Танкред!
Если бы я только могла все тебе рассказать! Но я не могу. И тем не менее ты так мне дорог, что подушка моя промокла от слез…»
И дальше в том же духе.
К вечеру им обоим стало полегче, но встать им не разрешили.
В ту ночь Танкред спал спокойно — насколько позволял его насморк. Он пил литрами воду, и по это причине ему тоже пришлось пару раз проснуться. А в остальном он был спокоен. Только на рассвете молодой человек проснулся и с ужасом вспомнил, что они бросили Джессику Кросс на произвол судьбы. Как они могли лежать в теплых постелях и обмениваться любовными посланиями, когда несчастная девушка была в руках разбойников! И на кого, кроме Танкреда и Молли, она могла положиться? Он попытался выбраться из постели, но к нему тут же подскочил слуга и заставил лечь обратно в кровать. В большом волнении Танкред проглотил свой изысканный завтрак, которым не имел права наслаждаться.
Надо спешить! Молли… Они должны отправиться на поиски! Но куда? Он еще не закончил завтрака, когда снизу раздался шум. Через некоторое время в коридоре послышались уверенные шаги, и дверь открылась.
— Танкред, ты опять заболел?
— Отец! И мама! — с облегчением воскликнул Танкред. — Как я рад, что вы приехали!
Сесилия села на краешек кровати:
— Как ты себя чувствуешь? Мы приехали, потому что внезапно у меня возникло чувство, будто ты зовешь нас. Ты действительно звал нас? Я имею в виду в мыслях?
