Гай Юлий Орловский - Небоскребы магов
Оставив остальных в коридоре ждать королеву, он пошел со мной рядом, торопливо перебирая коротки–ми ножками.
Я сжалился и замедлил шаг, а на лестнице он сообщил негромко:
— Через час зайдите за письмом. Ее величество к тому времени его обдумает и напишет.
— Прекрасно, — ответил я бодро. — Целый час времени! Куда его деть?
Он посмотрел косо.
— Вы говорите так, будто час в самом деле много. Люди годы жизни тратят впустую. Ладно, не теряйтесь.
У муравьев есть особая каста солдат, а в ней еще подкаста самых крупных воинов с гигантскими че–люстями. Эти идут впереди, сеют страх, они недолго–вечны, погибают первыми, их замечают и склевывают птицы, но они нужны племени, так как принимают удар на себя и отвлекают внимание от более важных.
У людей такая функция была всегда у берсерков. Они рождались и жили не для себя, а только для пле–мени. У берсерков не бывает семей, друзей, привязан–ностей, их основная цель в жизни — в минуту опасно–сти принять удар на себя и сражаться, не отступая ни на шаг.
Здесь их функция вручена гвардейцам королевы. Наиболее преданные, они же самые крупные, могучие, одним видом внушающие оторопь, когда смотришь на такого гиганта и понимаешь, что он раздавит тебя как муху…
Мне бы таких десяток, чтобы страховали от разных неожиданностей. Я человек с особенностями: мой удар страшен, но сам я слабее тли. В том смысле, что обычно меч и щит совершенствуются одновременно, а у меня меч круче некуда, а защита как у всех здесь. А чутье не всегда срабатывает — когда устал или чем–то отвлекся, то и не почуешь, когда что–то на спину прыгнет…
Гуртом можно завалить кого угодно, а гвардейцев королевы нужно разить только насмерть, они — по–следняя линия защиты королевы, потому не отступят, не сдадутся, будут принимать огонь на себя до последней капли крови, пока защищаемые ими будут убегать или прятаться…
Я побродил по главному зданию дворца, нахально проверяя, куда мне доступ открыт, куда не пускают, а куда войти разрешают, но на мордах такое выраже–ние, что убили бы, дескать, с радостью…
Женщины сдержанно, но опасливо улыбаются, на их лицах страх и любопытство, я здесь прохожу по незримой графе чересчур быстро вознесенного к трону человека. Дружба с которым может быть крайне выгодной, но и крайне опасной…
Я вздрогнул, когда за спиной раздался такой нег–ромкий голос, что я едва расслышал, это королевский секретарь приблизился, неслышный и неподвижный:
— Ее величество ждет вас в комнате с балконом.
— Принято, — ответил я. — Надеюсь, найду.
— Подскажут, — шепнул он и пропал так же не–слышно, как и появился.
На всякий случай я пошел почти зигзагом, как бы прогуливаясь, рассматривая женщин, на лестнице тоже посматривал по сторонам, за мной могут теперь приглядывать, я хоть и темная лошадка, но уже заметная, типа брабанта или першерона.
Комнату с балконом вычислил, даже не отсчитывая шаги от лестницы, просто прикинул размеры ее апартаментов и двух кабинетов, а балконами в свое время полюбовался со двора.
Королевские гвардейцы на меня даже не посмотрели, а один из слуг как только увидел мою фигуру еще в конце коридора, сразу же вдвинулся в комнату, через пару секунд вышел и придержал дверь открытой.
— Глерд…
Комната мелковата, обставлена для отдыха, а на той стороне распахнута дверь на балкон, откуда льется солнечный свет и доносится конское ржание, людской говор.
Королева в тени за столом в комнате, просматривает бумаги, явно поданные на подпись, медленно подняла голову.
— А, это вы, глерд… Садитесь.
Я сказал вежливо:
— Да вот мимо шел, думаю, дай загляну, ваше величество. Спасибо.
Она смотрела хмуро, как я сел, спокойно и даже чуточку развалившись, словно и я король или что–то подобное.
— Я приняла ряд решений, — произнесла она ров–ным голосом.
— Конечно, серьезных, — подсказал я соответствующим тоном.
— Очень серьезных, — уточнила она, чуть повысив голос.
— Я весь внимание, ваше величество, — ответил я. — И весь, как вы видите, полное смирение. И поль–щен высоким доверием.
Уголки ее рта недовольно дернулись, а я постарался выглядеть как придворный, а не как, вперил в нее взгляд почти преданных глаз.
Она сказала сухо:
— Вы отправитесь в Буйлары.
— Аэточё?..
— Столица королевства Дронтария, — пояснила она. — Ах да, ее недавно зачем–то переименовали в Шмитберг.
— На вечное поселение? — поинтересовался я. — Ах да, там южное море… Как Овидия, был у нас такой поэт, жаловался на лютые морозы в ссылке.
Она сдвинула брови, взгляд стал острее.
— С посланием к королю Астрингеру.
— Мудро, ваше величество, — сказал я льстиво. — Вы придумали хороший ход!
Она нахмурилась сильнее.
— Напоминаете, что придумали вы, глерд?
— Ни в коей мере, — запротестовал я. — Мало ли что мы предлагаем! Мудрость правителя в том, чтобы выбрать самый лучший вариант.
— И какой, — поинтересовалась она несколько зловеще, — я выбрала вариант?
Я нагло ухмыльнулся и сказал ей прямо в глаза:
— Хоть режьте меня, ваше величество за правду- матку, но я скажу ее вам прямо в глаза: вы, ваше величество, великая королева!.. Вы просто гениальная королева! И потому выбрали самое лучшее, как вы всегда делаете и хапаете первой… В смысле, опережаете стратегических соперников благодаря своей быстроумно- сти, прозорливости и… ловкости ума и рук!
Глава 6
Она помолчала, придавливая меня тяжелым взгля–дом. Я продолжал нагло и смиренно улыбаться, гото–вый признать ее вообще величайшей королевой всех времен и народов.
Не успела она раскрыть рот, как я звонко хлопнул себя по лбу.
— Кстати, съездить к этому принцу Роммельсу стоит не только насчет совместной… ваше величество, это же правда!., совместной борьбы с иноземными захватчиками наших свобод и привилегий, а также… как ее… ага, независимости!.
Ее лицо выразило отвращение.
— А насчет чего еще?
— Принц Роммельс, — ответил я, — очень актив–ный, очень инициативный, хороший руководитель и хозяйственник. Такие королевству при острой нехватке кадров везде в цене. Мог бы возглавить умеренную оппозицию, пробивать нужные законы, добиваться больше прав для воров и грабителей… В парламенте были бы представлены все слои общества, начиная от знатнейших глердов до разбойников и пиратов.
Она буркнула:
— Что за пираты?
— Разбойники, — объяснил я, — но морские. На–падают на корабли. Пираты, корсары, буканьеры, флибустьеры, менеджеры, каперы… Различаются между собой уставами и правилами, но для нас они все просто преступники.
