Стивен Эриксон - Сады Луны
— Хотите пить, лейтенант? — Голос у мужчины был мягкий и странно мелодичный.
— У вас ко мне дело? — спросил Паран, не отпуская рукояти меча.
Человек улыбнулся и отбросил на спину капюшон. У него были вытянутое лицо, светло-серая кожа и странные раскосые глаза. Выглядел незнакомец лет на тридцать, но волосы были седыми.
— Адъюнкт попросила меня об услуге, — сказал он. — Она с нетерпением ждёт вашего доклада. Я должен вас сопроводить к ней… быстро. — Незнакомец потряс кувшин. — Но сначала — трапеза. У меня в карманах славное угощение — куда лучше, чем могут предложить никчёмные канские крестьяне. Присаживайтесь со мной здесь, на обочине. Можем побеседовать и понаблюдать за их неустанной работой. Моё имя — Шик.
— Это имя я слышал, — сказал Паран.
— Что ж, неудивительно, — ответил Шик. — Увы, я — это он. Кровь тисте анди течёт в моих жилах, она, несомненно, пытается поскорей отделиться от примеси крови обычного человека. От моей руки пал королевский род Унты — король, королева, сыновья и дочери.
— И братья — двоюродные, троюродные…
— Уничтожить всякую надежду. Таков был мой долг как Когтя непревзойдённого мастерства. Но вы не ответили на мой вопрос.
— Который?
— Пить хотите?
С недовольным видом Паран спешился.
— Мне показалось, вы сказали, что адъюнкт просила нас поспешить.
— И мы поспешим, лейтенант, едва лишь наполним желудки и побеседуем, как пристало воспитанным людям.
— Ваша репутация располагает воспитание в самом низу перечня ваших умений.
— Но именно этот навык я чту превыше других, хотя в наши тёмные дни он не часто находит себе применение, лейтенант. Надеюсь, вы не откажетесь уделить мне немного своего драгоценного времени, раз уж мне выпала честь сопровождать вас?
— О чём бы вы там ни договорились с адъюнктом, это ваше дело, — сказал, подходя, Паран. — Я вам ничем не обязан, Шик. Кроме неприязни.
Коготь присел и извлёк из карманов несколько свёртков и два хрустальных кубка. Затем откупорил кувшин.
— Старые раны. Мне-то сказали, что вы избрали иной путь, покинули унылые и тесные ряды знати. — Он наполнил кубки вином янтарного цвета. — Вы теперь едины с телом Империи, лейтенант. Она командует вами. Вы беспрекословно подчиняетесь её приказам. Вы — крошечный мускул в этом теле. Ни больше. Ни меньше. Время старых обид давно миновало. И потому, — он отставил кувшин и протянул Парану кубок, — ныне мы пьём за новое начало, Ганос Паран, лейтенант и помощник адъюнкта Лорн.
Продолжая хмуриться, Паран принял кубок.
Они выпили.
Шик усмехнулся, достал шёлковый платок и промокнул губы.
— Ну, вот — не так уж трудно, верно? Позволите называть вас по избранному имени?
— Хватит и Парана. А вы? Какой титул носит командир Когтей?
Шик снова усмехнулся.
— Когтями по-прежнему командует Ласиин. Я ей помогаю. В этом смысле я — тоже лишь помощник. Вы меня можете звать по избранному имени, разумеется. Я не считаю, что стоит слепо следовать формальному этикету, когда люди уже достаточно знакомы.
Паран сел на грязную дорогу.
— И мы уже достаточно знакомы?
— О да.
— Как вы это определяете?
— Ну, видите ли, — Шик начал разворачивать свёртки, и на свет появились сыр, пирожки, фрукты и ягоды. — Я свожу знакомство с людьми двумя способами. Вы видели второй.
— А первый?
— Увы, в таких случаях у меня обычно нет времени на представления.
Паран устало снял шлем.
— Хотите узнать, что я обнаружил в Герроме? — спросил он, приглаживая рукой свои чёрные волосы.
Шик пожал плечами.
— Если вы хотите рассказать.
— Наверное, я лучше подожду встречи с адъюнктом.
Коготь улыбнулся.
— Вы уже учитесь, Паран. Никогда не разбрасывайтесь сведениями. Слова, как монеты, выгодно накапливать.
— Пока не умрёшь на золотом ложе, — заметил Паран.
— Вы голодны? Ненавижу есть в одиночестве.
Паран принял от него кусочек пирога.
— Так адъюнкт и вправду требует спешки, или вы здесь по каким-то другим причинам?
С улыбкой Коготь поднялся.
— Увы, любезной беседе настал конец. Нам пора в путь. — Он обернулся к дороге.
Паран увидел, как завеса над трактом разорвалась тусклым желтоватым светом. «Это же Путь, тайная чародейская дорога».
— Худов дух!
Он вздохнул и попытался стряхнуть с себя внезапную дрожь. Внутри Паран разглядел сероватую тропу, ограниченную с обеих сторон невысокими насыпями и укрытую сверху непроницаемым охряным туманом. Воздух врывался в портал, словно дыхание, и когда невидимые потоки воздуха подняли небольшие пыльные смерчи над тропой, лейтенант понял, что земля там густо усыпана пеплом.
— Вам придётся к этому привыкнуть, — сказал Шик.
Паран взял кобылу под уздцы и повесил шлем на луку седла.
— Ведите.
Коготь бросил на лейтенанта быстрый оценивающий взгляд, а затем шагнул в Путь.
Паран последовал за Шиком. Портал позади закрылся, и там появилось продолжение тропы. Итко-Кан исчез, а вместе с ним пропали все признаки жизни. Мир, в котором оказались Паран и Шик, был бесплоден и мёртв. Насыпи по сторонам тропы тоже оказались сделанными из пепла. Воздух царапал горло и оставлял на языке привкус металла.
— Добро пожаловать в Путь Империи, — с ноткой сарказма провозгласил Шик.
— Очаровательно.
— Он был вырезан силой из… того, что здесь было раньше. Разве прежде удавалось такое хоть кому-нибудь? Это ведомо лишь богам.
Они пошли вперёд.
— Я так понимаю, — сказал Паран, — что ни один бог не претендует на этот Путь. Благодаря чему вы обходите пошлины, привратников, стражей невидимых мостов и всех прочих, кто, как говорят, обитает в Путях, что принадлежат бессмертным хозяевам.
— Думаете, в Путях столько народу? — проворчал Шик. — Ну, фантазии невежд меня всегда забавляли. В этом коротком путешествии вы будете мне отличной компанией, я полагаю.
Паран замолчал. Горизонт казался близким за спрессованными кучами пепла — место схождения охряного неба и серо-чёрной земли. Под кольчугой побежали ручейки пота. Кобыла тяжело фыркнула.
— Если вам интересно, — проговорил через некоторое время Шик, — адъюнкт сейчас в Унте. Мы используем этот Путь, чтобы преодолеть расстояние в три сотни лиг всего за несколько кратких часов. Некоторые думают, что Империя слишком разрослась, некоторые даже воображают, что рука императрицы Ласиин не дотянется до дальних провинций. Как вы только что могли убедиться, Паран, это мысли дураков.
