Время и деньги (СИ) - Ротэр Рони

— Я так и понял, — насмешливо прищурился Гилэстэл. — Судя по вашему виду, дела шли неважно до нашего появления. Конкурентов многовато?

Нира недовольно отмахнулась от него.

К пропускному пункту первыми подъехали Гилэстэл и Нира.

«Не спешивайся, — спрыгнув с коня перед воротами, князь взглянул на Ниру. — Ты — супруга знатного торговца, веди себя соответственно».

Ведя в поводу двух лошадей, Гилэстэл подошел к страже и подал пропуск. Принимая из его рук табличку, стражник поднял взгляд на девушку в седле.

— Кто эта женщина?

— Моя супруга, господин, — ответил Гилэстэл на джезъянском.

«Странная порода эти северяне, — стражник вертел в руках табличку, пялясь на Ниру. — Глаза как вода. Фигура, конечно, хороша. Ей бы лицо и волосы нормальное, красивая баба была бы. У соседской Кямри фигура потолще, конечно, но волосы хороши, как сажа, жирные, черные, коса толстая. И глаза, как зрелые сливы. Все ж таки, мать права. Надо на ней жениться. Что толста, так ничего, потаскаю за косу, по дому поработает, похудеет».

Нира отвернулась, чтобы страж не увидел улыбки на её лице. И, желая поторопить замечтавшегося вояку, капризным певучим голосом обратилась к «супругу» на языке Маверранума.

— Зачем он меня так рассматривает? Еще и думает всякие гадости. Хочет жениться на соседской толстой девчонке, на моё тело её голову примеряет.

Гилэстэл, поперхнувшись смешком, закашлялся.

— Простите, господин. Пыль, — разгоняя рукой сухую взвесь, поднявшуюся под порывом ветерка, оправдался князь. — Все в порядке? Мы можем проехать?

Стражник спохватился и передал табличку второму солдату, чтобы поставить клеймо.

— Запрещенные товары везёте? — указал на седельные сумки.

— Нет. Там личные вещи и еда.

— Ваш пропуск истек, — возвращая пропуск, страж уже не смотрел на Ниру.

— Благодарю, что напомнили.

Проведя коня во вторые ворота и отъехав на некоторое расстояние, Гилэстэлостановился и стал неторопливо рыться в сумках, искоса поглядывая в сторону пограничного поста. Вот через воротца прошел Жунбар, ведя в поводу осла. Положил пропуск перед стражем, согнулся в поклоне. Суетясь, что-то стал объяснять стражникам на своем языке, то охая, то возмущенно фыркая, то тыкая пальцем на фигуру в телеге. Стража в ответ только посмеивалась. У Гилэстэла перехватило дыхание, когда первый из стражей, обойдя стол, подошел к двуколке и заглянул под покрывало, в лицо Астиду. Усмехнулся, удовлетворенно покачал головой и вернулся на свое место. Отметив пропуск, Жунбар, ворча и на что-то сетуя, прошел во вторые ворота. Пропылив мимо Ниры и князя, двуколка покатилась в сторону Джез-ак-Зака. Гилэстэл перевел дух и взглянул на Ниру. Та улыбалась.

— Что такое? — поднял брови князь.

— Этот болван, — легкий кивок в сторону стражей, — сказал, что у Жунбара хорошая жена, настоящая джезъянка. Ну что, муженек, едем дальше?

На постоялый двор Гилэстэл возвращаться не стал. Жунбар, получив от него некоторую сумму и указания, умчался в Джез-ак-Зак. Гилэстэл, Астид и Нира въехали в город вечером и сразу направились в дом, который снял для них Жунбар.

Загнав повозку на небольшой двор, Гилэстэл и Жунбарзанесли Астида в одну из комнат, бережно уложили на кровать.

Нира развела огонь в печи на улице и принялась готовить ужин из взятого в дорогу провианта.

— Доставь мои вещи из гостиницы, — сказал Гилэстэл Жунбару.

— Я в слуги не нанимался, — нахмурился тот. — За бесплатно работать не буду.

— А я не просил тебя ехать с нами, — парировал полуэльф. — И содержать обещал только твою сестру, за определенную помощь. Что касается тебя, ты деньги уже получил. Так что, если хочешь обеспечить сестре свою охрану, придется тряхнуть собственной мошной. И кстати, в этом домевсего четыре комнаты. Тебе придется жить на постоялом дворе.

— Вас же трое. А комнат четыре. Одна свободная! — Жунбар растопырил пальцы.

— Она нужна мне под операционную, — ответил князь.

— Вот вы, богатые, такие жадные, — прищурился Жунбар, направляясь к двуколке и хватая осла под уздцы.

— И продуктов у трактирщика купи нам на завтра, рынок уже закрыт, — вслед ему крикнула Нира.

Глава 10

Работа валилась из рук. Хазув ничего не ел толком уже который день — кусок не лез в горло. Ах, если бы он не был калекой! Он бы побежал со всех ног, он бы догнал похитителя и убил бы его. Безгласный он или нет, все равно. Хазув тысячу раз за эти дни представлял себе, как его Ниру, его «цветочек сливы», хватает и увозит в своё темное логово немое чудовище. А он ничего не мог сделать, чтобы предотвратить надвигающееся несчастье!

Не зря, не зря Хазув ругался, когда его дети притащили в дом этого полумертвого чужака. Как часто он повторял им, что в делах нельзя связываться ни с работорговлей, ни с похищениями людей и выкупом! Хазув из прошлой жизни прекрасно знал, чем заканчиваются такие дела. Но все хотят легкого заработка…

Громкие голоса сыновей Хазув услышал еще до того, как скрипнула калитка. С замиранием сердца он уставился на дверь. Смех Мангука довольный, и в голосе Ажияна нет ничего, что могло бы насторожить.

Распахнулась дверь, и братья вошли в дом. Вдвоем. Хазув подался вперед, ожидая. Больше никого.

— Отец! — Мангук бросил на лежанку Хазува тяжелый кошель. — Сделка прошла, лучше не придумать! А ты сердился!

Хазув, не слушая сына, слез с постели, подполз к двери, распахнул дверь и оглядел двор. Он был пуст. Хазув обернулся к сыновьям.

— Нира где?

Браться переглянулись.

— Мы деньги принесли, — Ажиян подобрал кошель и потряс. — Сможем теперь перебраться из этой лачуги в приличный дом! Я слышал, Имеркай свой продает…

— Где Нира?! — взвыл Хазув.

Перекидывая тело на руках, он кинулся к сыновьям, вцепился им в одежду.

— Нира! Где Нира? Где она?

Хазув хватал сыновей за ноги, тряс, требуя ответа.

— В Масгитии она! — Ажиян вырвался из цепких отцовских рук, отскочил в сторону.

Хазув захлебнулся криком, поник, схватившись руками за голову.

— Забрали… Её забрали… Как вы могли отдать её Безгласным?!

Братья непонимающе переглянулись.

— Совсем из ума выжил, — покачал головой Ажиян.

— Успокойся, отец, — Мангук присел и обхватил отца за плечи. — Её никто не забирал. Она поехала в Масгитию сама, её князь позвал помочь лечить этого, как его… Обещал щедро заплатить. Он с севера, богат, как дашан. Жунбар проследит, чтобы с ней ничего не случилось.

— С севера? — Хазув вскинул руку, провел пальцами по щеке. — Шрамы, шрамы есть у него на лице? Он Безгласный?

— Нет у него шрамов, — усмехнулся Мангук. — Его лицу любая женщина позавидует. И он обычный купец.

— Нет шрамов, нет шрамов…

Хазув перестал трястись, но глаза беспокойно шарили похижине в поисках ответа на загадку.

— Он найдет её. Найдёт. Надо спрятать её.

— Да кто он? — не выдержал Ажиян. — Что тут без нас произошло?

Старик поник.

— Мой давний грех напомнил о себе. Сядьте и выслушайте меня.

Хазув говорил долго, запинаясь и нехотя. Он рассказывал сыновьям о том, как много лет назад, находясь на службе в Посольском Дворе Масгитии, был назначен в охрану к знатному северянину. О том, как северянин нашел себе женщинуиз хорошей масгитской семьи, и взял её в свой дом. Она родила ему двойняшек — мальчика и девочку. А северянин дал поручение Хазуву тайно убить их, поскольку считал унизительным иметь детей-полукровок. Рассказывал о том, как выкрал детей и испачкал их пеленки кровью голубя. Как отвез мальчика в Джезъян, к Безгласным, чтобы хоть так сохранить ему жизнь, а девочку привез домой, сказав своим женам, что она круглая сирота и куплена у работорговца. Мангук и Ажиян взволнованно слушали о том, как мать этих детей в горе выбросилась в окно, а северянин, отводя от себя подозрения, обвинил Хазува в её смерти. А когда Хазув потребовал снять обвинение и пригрозил, что предъявит детей суду и расскажет правду, северянин отрубил ему ноги… Но Хазув выжил. Разгневанные расправой над своим подчиненным, чиновники Посольского Двора приговорили северянина к смертной казни. А теперь брат Ниры, ставший предводителем Безгласных, стремится забрать её.