Дорога в Канзас - Пейдж Даниэль

— На торнадо-вечеринку, — повторила Нэнси, как все южане растягивая слова, отчего случившееся казалось еще более мерзким.

Я щелкнула мышкой и быстро закрыла окно с записью. С меня хватит. Пора возвращаться к делам.

Очень долго я просматривала сайты с историей канзасских степей, старые фермерские записи и черно-белые фотографии людей, которые во времена создания книги о Дороти приехали в Канзас на поиски лучшей жизни. Я не знала, что именно ищу, но знала, что обязательно пойму, если вдруг наткнусь на нужную заметку. И вот, прочитав миллиард статей о губительных снегопадах, погибшем урожае, диком голоде, засухах и других катастрофах, я вдруг начала сочувствовать Дороти. Какой бы ужас она ни посеяла в Стране Оз, ее жизнь в Канзасе была в разы хуже. Такое даже представить невозможно! Что бы автор ни писал в книге о ее идеальной жизни на ферме с тетей и дядей, все это неправда.

И вдруг я нашла нужную информацию на историческом сайте, посвященном печатному делу. Я даже ахнула: «Местный журналист поговорил с девушкой, выжившей в торнадо». Это была отсканированная пожелтевшая страница из «Канзасского еженедельника» за 1897 год. Она настолько выцвела, что слова были едва различимы, половина статьи просто пропала. Но имеющегося текста хватало, чтобы понять смысл:

«Мисс Д. Гейл из города Флэт-Хилл (население 25 тысяч человек, штат Канзас) описывает торнадо как воистину чудесное событие, но на деле самое чудесное в этой истории то, что девочка выжила в ужасном стихийном бедствии, уничтожившем ее дом. Мисс Гейл рассказала нам о необычных видениях, сопровождавших ее во время бури. В этих видениях были невероятные существа и зачарованные горо…» — на этих словах страница обрывалась так ровно и точно, словно кто-то специально оторвал клочок. А потом я увидела имя автора статьи: некий мистер Л. Ф. Баум [9].

— Черт подери! — Голос мой эхом разнесся по пустой квартире.

Дороти действительно существовала. Она жила здесь, в этом самом городе. И Лаймен Фрэнк Баум когда-то брал у нее интервью! Как так? Почему до сих пор никто об этом не узнал? Мне мало известно об истории книг Баума, но уверена, я бы помнила, если бы кто-нибудь говорил, что сказка эта основана на рассказах реальной девочки, что она поведала репортеру обо всем: о каждом шаге, каждом приключении, а он эту историю превратил в серию книг. Как и я, Дороти вернулась в Канзас и погрузилась в серую, скучную и паршивую жизнь. Наверное, никто не поверил ее сказкам — даже сам Баум.

Но если он описал туфельки Дороти в «Волшебнике Страны Оз», значит, она рассказывала о них. И в отсутствующей части статьи, возможно, есть подсказка, где их искать теперь.

Может, Дороти и не искала туфли, когда вернулась в Канзас, но она, конечно, без колебаний согласилась на очередное путешествие. Если тогда их никто не нашел, то туфельки действительно должны быть здесь. Заполучу вторую часть статьи — стану на шаг ближе к ним.

Необычные видения, значит? Как никто до сих пор не обратил внимания на это интервью, которое я отыскала всего за несколько часов? Как вообще такое возможно? Неужели никому не приходило в голову, что Дороти может существовать? Что-то здесь не так. Нужно найти этот фрагмент статьи, только как?

Щелкнул ключ. Я кинулась удалять историю браузера и едва успела вернуть ноутбук на законное место — под кипу газет на столике рядом с диваном, как в комнату вошла мама. Она явно была удивлена: я замерла посреди гостиной, как полная идиотка.

— О, привет, — воскликнула я. — А я тут это… только проснулась.

Я кинула взгляд на часы, висящие на стене кухни. Три часа дня. Пусть лучше считает меня лентяйкой. Это проще, чем все объяснять.

— Привет, солнышко, — ответила мама.

В голосе ее слышалась осторожность, и я вспомнила, что устроила прошлой ночью, и снова почувствовала себя виноватой.

— Хорошие новости, — продолжала мама. — Я поговорила с мистером Стракеном, он сказал, что в таких необычных условиях, в каких мы оказались, можно забыть о твоем наказании.

— Замечательно, — воскликнула я. — Значит, завтра я иду в школу?

— Ты уверена, что хочешь начать прямо завтра? — Она странно на меня посмотрела. — Столько всего произошло. Я думала, ты решишь отдохнуть несколько дней и только потом приступишь к занятиям. Можно даже как-нибудь договориться, чтобы в этом семестре тебе позволили остаться на домашнем обучении.

— Нет, мне нужно свалить отсюда, — ляпнула я, даже не подумав. Мама поморщилась. — В смысле, я просто хочу… выйти из дома, вернуться к нормальной жизни, — быстро добавила я. — Знаешь, с головой окунуться в новые события. Это поможет мне прийти в себя.

Мама тяжело вздохнула:

— Как знаешь, Эми. Я просто… — Она замолчала и беспомощно развела руками. Я снова причинила ей боль, но я должна была пойти в школу. — Кое-кто в школе без особой радости воспринял новость о твоем возвращении, — предупредила мама. — Тебе придется быть паинькой. И, Эми… Мэдисон никуда не делась. Я знаю, она тебя достает, но постарайся не обращать на нее внимания. — Она потупила взгляд. — Я могу помочь, если тебе, конечно, нужна моя помощь.

Я фыркнула, едва не расхохотавшись. Теперь-то Мэдисон Пендлтон вряд ли сможет меня разозлить. Но этим я обидела маму. Она предложила помощь и, конечно же, решила, что смеюсь я над ней, а не над Мэдисон. На душе сделалось погано. Нам обеим лучше не сближаться. Но мама так старается… Я начинаю верить, что она действительно изменилась, а не притворяется. Я буду скучать по ней новой, изменившейся. Но одной ее недостаточно, чтобы заставить меня остаться во Флэт-Хилле, ведь так? Нельзя допускать других мыслей. Я вернусь в Страну Оз! Что бы ни случилось, нужно отыскать туфельки.

У меня есть план.

8

Утром, натянув джинсы и одну из новых маек, я отправилась в свою старенькую школу. Коридоры были выстланы все тем же потертым линолеумом, пахло подгоревшими картофельными лепешками. Шкафчики были все такими же убогими и ржавыми, даже новая порция серой краски не делала их привлекательней. Лампы над головой приглушенно мерцали, словно в тюрьме.

Но теперь все было иначе. Раньше я была никто. Простушка Эми, нищенка из трейлера. Если на меня и смотрели, то лишь с презрением во взгляде. Сегодня же я стала знаменитостью, что определенно не радовало.

Куда бы я ни пошла, повсюду слышался шепот, школьники оборачивались вслед. Многие из них приторными голосками говорили мне «привет», от чего хотелось закатить глаза. За всю жизнь мы с ними и словом не перекинулись, они просто хотели оказаться поближе к центру событий. Мое исчезновение и таинственное возвращение — самое захватывающее событие в старшей школе за последнее время. В прошлый раз все так гудели, когда Дастин обрюхатил Мэдисон Пэндлтон. Но я не дура, не куплюсь на поддельное дружелюбие. Я прекрасно знала, кого во Флэт-Хилле можно считать другом. Никого.

«Не обращай внимания, просто иди вперед», — приободрила я себя. Они и должны смотреть. Плевать, какие версии моего исчезновения напридумывали в школе, правда — гораздо безумней. Я здесь не для того, чтоб стать звездой выпускного и получить корону. Я пытаюсь спасти весь этот чертов мир. Жаль только, никто об этом не узнает.

Свой шкафчик я искала долго — просто сначала не узнала: его превратили чуть ли не в алтарь. Повсюду были повязаны ленты, из решетки торчали засохшие цветы. Каждый сантиметр облупившейся поверхности был заклеен открытками и записками. Были здесь наклейки «Скучаем по тебе», «Возвращайся домой!» и даже сердечко из цветного картона с кривой, неумелой надписью «ЖДЕМ ТИБЯ ЕМИ», как будто прямиком из детского сада. Кто-то даже повесил мое фото с сердечком, выложенным блестками вокруг лица. Понятия не имею, когда и где была сделана эта фотография. С нее на меня злобно, словно в любую секунду готовая кинуться с кулаками, смотрела доозовская Эми в грязной поношенной одежде с чужого плеча.