Последний вздох перед закатом (СИ) - "CareS"

— Ты же без вести пропал… — Афанасий в ответ лишь молча махнул рукой в сторону Павла.

****

Павел и Афанасий сидели за столом, дома у бабы Вали, а по совместительству и ранее вышедшим обстоятельствам, у Афанасия. По стаканам был разлит самогон, на тарелках было разложено нарезанное мясо, приготовленное на костре. Бандитов похоронили в лесу на конце деревни под вой волков. Волки и раньше тут выли, но сейчас, наверное, совсем оборзеют. Документов у бандитов не было, кто они — неизвестно, видимо не местные, но могилы их пометили крестами с цветами, точнее сорванной травой с поля. Как закопали, Павел и Афанасий молча перекрестились. Позже, Павел, помыв руки, сел за стол, и за рюмкой рассказал Афанасию обо всём — о Вере, о военных, о том, как несколько дней пролежал без сознания. Афанасий лишь слушал. Афанасий был высокий, староватый, полный мужик с седой бородой, в шапке-ушанке, тельняшке, тулупе, и резиновых сапогах. Павел сидел с ним за этим столом впервые за 8 лет.

— Но всё-таки — Павел опустошил рюмку — Где Валя? Что с тобой было то эти года? Валя рассказывала, что ты пропал без вести, тебя даже милиция не нашла, как такое возможно? — Афанасий молча выпил рюмку и откусил мясо с вилки.

— Да больше слушай дуру эту, совсем из ума выжила, я эти года под Дзержевом на ферме работал, недавно сюда приехал, а она меня как увидала, чуть сознание не потеряла, я ей говорю, дура, я же тебе объяснял, что я не пропал. А где она сейчас я и знать не знаю, видать свалила, как что-то случилось. Но скучаю по ней. —

— Но ведь она все эти годы только и твердила, что тебя ищут, и никак не найдут —

— Хрен её знает, сбрендила старуха — Афанасий снова выпил.

— Но главное — Павел понюхал мясо, насаженное на вилку — Что вокруг то произошло? Война поди? — Афанасий задумчиво посмотрел в окно.

— Единственное, что я слышал — Афанасий цыкнул зубами — Что по всей стране прокатился высокий уровень ЧС. Не работает абсолютно ничего, есть скоро будет нечего. Власти у страны нет, на улицах анархия и беспредел. Произошло это якобы из-за какой-то катастрофы. Никому, кто сейчас находится в мегаполисах, или даже в ПГТ, не позавидуешь — там люди друг на друга кидаются чтобы сожрать, банды районы контролируют. Хотя… Да по-моему в Краснароссии и в мирное время так один хрен всегда было — Афанасий вздохнул, а у Павла резко заболело сердце.

— А Верочка… — Павел уставился в одну точку и прошептал вполголоса — А Аня… О чём я думал… — Павел залпом выпил рюмку.

— Нечего переживать, на том свете свидимся, времена такие настали — ответил Афанасий. Павел встал из-за стола, чтобы размяться и пройтись. В доме было темно, планировка дома Афанасия и Вали была почти такая же, как и у Павла, но отзеркаленная в другую сторону. Лишь свет луны падал на стол, и немного отдавало светом и теплом от растопленной печки. Павел припал к печке и закрыл глаза. Наконец-то так тепло. Но не на душе. Павел встал, самогон сильно дал о себе знать, Павел споткнулся о кольцо-ручку подпола, и с грохотом упал на пол, после чего, поднявшись, посветил на пол, и попытался открыть подпол, но тот был закручен с обратной стороны.

— А что у тебя там? — Павел попрыгал на полу, показывая на подпол. Афанасий посмотрел в окно, поднеся рюмку ко рту.

— Очень важная мне вещь — прошептал Афанасий, с холодом в глазах посмотрев на Павла.

— Ладно, я пойду, завтра решим, что делать. Ночью, да ещё и на пьяную голову, всё равно бесполезно. — Павел надел шапку на голову, и поднял правую руку в знак прощания с Афанасием.

— Бывай… —

****

9 или 10 октября (?)

Наверное, среда.

Ночь.

Жизнь перевернулась, пришла к её логическому завершению, она кончилась. Я потерял свою семью, они вероятно мертвы. В город мне абсолютно не пробиться. Скоро подохну с голоду, если не от жажды. Есть тут нечего, под чистую вынесли даже заправку в глуши. Я остался один на один с самим собой. В мире, или в стране, сейчас война или что-то типа того. Благо встретил Афанасия. Он, как оказалось, жив. Вот только эта история кажется мне полнейшим бредом. Мне кажется, что я сплю, или умираю. Будем смотреть, что делать. Если семья жива — я наберусь сил, и найду её. Если и умирать, то только с ней. А если нет — то подохну здесь. Пойду спать, много писать не могу, перебрал. Хотя недавно клялся, что больше не буду пить. И да. Сегодня убил человека. Хотя какие бандиты люди? Я толком не видел, как сделал это. Только выстрелил. Но я ничего не чувствовал. Организм резко перешёл в состояние войны и выживания. Самогон у Афанасия убойный.

****

Весь следующий день Павел только и выполнял работу по дому. Вместе с Афанасием ему удалось из досок сделать новую входную дверь. Еды оставалось на самом донышке, да и та скоро протухнет. Павел даже пытался выйти на охоту, так как звери, видимо, почуяли, что люди пропали, и начали бесстрашно выходить из леса. Так, выйдя на задворки, и отойдя немного в сторону В-19, Павел встретил днём самого настоящего кабана. Только тот, увидев Павла и смотрящее на него дуло карабина, не стал нападать, или же убегать. Худой, раненный, и потрёпанный кабан, с абсолютно жалостным и уставшим взглядом встал напротив Павла и словно смотрел ему в душу. Павел узнал этот взгляд, узнал его из зеркала. Павел молча опустил оружие вниз, и кабан, увидев это, развернулся и потопал в противоположную сторону. Павел лишь провожал его взглядом, а Крон, скуля, смотрел то на Павла, то на кабана, с жалостливым чувством, что добыча уходит.

— Людьми оставаться надо, Крон — Павел потрепал Крона за ухо и направился обратно в сторону деревни. Позже, Павел встречался с Афанасием всё там же, у него дома. Разговаривали обо всём, что делать, куда идти. Афанасий рассказывал свой план, как миновать пост военных и возможных бандитов, после чего попытаться взять малоизвестный продуктовый магазин, у моста над рекой «Перла». Но план был не просчитан до конца, да и бесполезен, если что и оставалось в магазине, он стал пустым уже в первые дни неизвестной катастрофы. Сейчас был октябрь, использовать огород — бесполезно. Был вариант найти выживших куриц, да развести их, но как, куда, и что — Афанасий и Павел понятия не имели насчёт разведения кур. У Афанасия оставалось ещё два мешка картошки, им то двоим хватит, но вот Крону и Ласе такое яство явно не по вкусу. У Павла и Афанасия в головах одновременно появилась одна и та же идея — пристрелить Крона и Ласу, ведь еды на всех не хватит, а смотреть на то, как единственный оставшийся в живых друг медленно погибает от голода, было больно для Павла. Ласа была личная собака Афанасия, Крон на неё почему-то не обращал внимания. Это была самка дворняги среднего размера, которую Афанасий взял щенком ещё в 2010 году. С водой всё проще. Колонки в деревне работали, но сколько воды осталось в местной водонапорной башне — неизвестно. Надежда оставалась на дождь и фильтр, который к счастью был у Павла дома. Экономить нужно было даже воду для принятия водных процедур, и мыться одновременно с питомцем, расходуя при этом одну десятую прежней нормы мыла, и всего немного воды. Вода над душем не нагревалась, солнце толком не выходило. Мыться приходилось в холодной воде, при температуре +6 на улице. Лишь бы не заболеть. Медикаментов точно не найти в округе. Экономить приходилось даже с огнём, спичек оставалось около пяти коробков, а топить печку приходилось каждый день. Брёвен для этого у Павла ещё хватало, но как кончаться — не беда, Павел пойдёт в лес, и добудет ещё. Но у Павла было предчувствие на душе, что ему осталось недолго, осень бы пережить, а зиму то и подавно не получится, как минимум еда скоро кончится. Ближе к вечеру опять посиделки у Афанасия. Он просидел почти весь день дома, лишь топив печку. Он даже успел подстрелить какую-то птицу среднего размера, не отходя от дома, пока Павел был на охоте, и подать её уже приготовленную ко столу. Что за птица — Афанасий не узнал, лишь быстро ощипал её. Да и Павла с Афанасием это мало волновало. Павел с Афанасием заметили, что куда-то вдруг пропали комары. Если нет насекомых — то скоро помрут и птицы. Мысль не утешительная. Два с недавних пор друга сидели на деревянных стульях на огороде, и давились приготовленной на костре картошкой, при свете луны и звуке трескающихся брёвен. Сырое мясо птицы ели Крон с Ласой, Афанасий и Павел не пожалели им свою порцию, даже не приготовив половину птицы. На следующий день Павел проснулся от сильного грохота и звука рёва двигателя за окном. Опять бандиты? А что, если это друзья тех, что недавно склонили свои головы здесь, и пришли мстить? Судя по множеству шагов, людей на этот раз было несколько, оно и логично. Ну что же, с Богом и с боем. Павел встал с кровати, мгновенно накинул на себя шорты с балахоном, и взял сайгу, что лежала у кровати. Павел боялся за Крона, поэтому приказал ему оставаться, но тот чувствовал опасность, и жалостно провожал хозяина. Выходя из голанки, Павел, увидев взгляд Крона, на секунду образовал в своей голове теорию, что Вера уже мертва, и вселилась в его питомца, чтобы следить за ним и оберегать его. Это может быть бред, но это предположение не давало Павлу покоя. Он теперь всё более серьёзнее относился к Крону, больше, чем просто к питомцу. Павел закрыл дверь голанки, и на цыпочках подкрался ко следующей двери, и тихо открыв её, посмотрел на ново построенную, что вела на улицу. Её опять выбивали, Павел оскалил зубы, ведь ему придётся опять её чинить. Да и сколько подобных атак он сможет ещё отбить? Дверь резко вылетела. На пороге несколько людей в зелёном целятся в Павла из оружия.