Последний вздох перед закатом (СИ) - "CareS"

— А что мне ещё делать? Думаешь он нас слышит? — Первый указал пальцем на одну из икон — Чего тут происходит, если он есть? А если и слышит, и видит, что ты думаешь, не простит нам с тобой? А, Метрон? — Второй на этот раз не засмеялся.

— А ты простишь своему другу, если он завтра тебя огреет, забрав всё твоё честно награбленное? — Первый лишь почесал затылок от вопроса монахини, посмотрев на своего друга.

— И что нам, стоять тут с тобой, воздух сотрясать? Меня твой Бог не накормит, и денег мне не даст. Ты лучше скажи, где тут что есть поживиться, и сама что есть отдавай, и жива останешься, будешь дальше тут стоять себе, как тебе предложение? —

— Да откуда чему тут быть? До вас уже несколько десятков таких как вы заходили, всё вынесли под чистую —

— А тебя то не тронули? — Рассмеялся второй.

— Не тронули, представьте себе, от таких как вы меня уберёг Господь — Второй разозлился со слов монахини, и достал ружьё, первый же успокоил его, развернув к выходу.

— Ладно, Метрон, пойдём, нечего тут ловить, и девка какая-то диковинная —

— Ну разок то можно было бы, чё ты? —

— Да успеешь ещё, чё она, одна баба что-ли на земле осталась? Погнали, Верховские и вправду быстрее нас всё могут обшманать — Два человека направились к выходу из церкви, пока монахиня не окликнула первого.

— Стой, вот, всё, что у меня есть, и всё, что тебе точно поможет — Первый улыбнулся, но улыбка сошла с его лица, когда он увидел, что монахиня протягивает ему маленькую деревянную икону.

— И чё это? — Первый засмеялся, после чего достал из кармана денежную купюру, поводил ею у монахини перед носом, и убрал обратно — Вот это точно мне поможет, вот от этого точно есть прок, а твоя деревяшка мне какую выгоду даст? — Монахиня смотрела на человека душепронизывающим взглядом.

— Прошу тебя, стань человеком, не гневи Господа, не сокращай дни твои, думаешь матушке твоей приятно тут за тобой наблюдать, как ты бесчинствуешь? Она же приходила сюда, говорит, придёт к тебе мой Андрюша, ты уж помолись за него, покуда я не могу. —

— Чё ты брешешь? Матуха моя … — Первый словно побелел — Как ты меня назвала? —

— Ступай —

— Ну ты скоро там? — Второй уже стоял на улице, звав своего товарища, а он, с выпученными глазами стоял как вкопанный, после чего вырвал из рук монахини иконку, и выбежал из храма. — Чё она тебе плела там? — Первый всё молчал.

— Да так, ничего. — Первый помотал головой, оглянулся на храм, после чего сел в машину, где уже находился его друг.

— Чего это она тебе дала? — Второй указал на иконку.

— Да так, сейчас, погодь. — Первый вышел из машины, после чего выложил иконку у порога церкви, и сел обратно в автомобиль.

— Да нет, не может быть, бред это всё, бредит баба — приговаривал первый.

— Что? — поинтересовался его друг.

— Да так, ничего, балакаю себе под нос, поехали лучше дальше, я тут деревеньку знаю, там должны быть добро какое-никакое. — Второй лишь кивнул, и завёл автомобиль, и когда он тронулся с места, первый посмотрел в зеркало заднего вида, там монахиня подобрала иконку, после чего посмотрела в сторону Андрея.

****

Павел сидел у костра, опять стемнело, опять свет давал лишь огонь. Что случилось вокруг? Что произошло? Не странный ли это сон? Но пули тогда казались реальны, даже очень, так что тогда Павлу точно проверять не хотелось. Павел сидел неподвижно, и только сейчас он смог заметить, что днём не было видно птиц, хотя обычно ласточек здесь было полно. Война? Катастрофа? Что же? Неизвестно. Такая гробовая тишина вокруг. Ни сверчков, ни гула трассы. В голову Павла, словно выстрел посреди тишины, ударил лай Крона. Павел взял сайгу, на всякий случай снял с предохранителя, и замер на месте. Он думал, что ему послышалось, но нет. Неподалёку раздавались голоса. Если кто-то в деревне разговаривает, то ты почему-то можешь услышать это из любого её конца, а на фоне тишины так тем более. Голосов было несколько, мужские, доносились они со стороны улицы. Павел пригнулся, и приказал Крону молчать, но напрасно, видимо, гости увидели дым от костра. Но кто они? Темнота гробовая, не видно ничего. За забором Павел увидел лучи фонарей, был слышан топот ног и стук во входную дверь. Павлу было страшно настолько, что он почти терял сознание, видимо это был его самый сокровенный страх.

— Ну что, по-хорошему открываем, хозяева! — снова стук, перерастающий в удары по двери, судя по всему, некие пытались выбить дверь. Удар за ударом, Павел подползал ко двери в дом со стороны двора, и спрятавшись за перегородкой, прицелился из сайги в сторону входной двери.

— Ну ты чё, урод, думаешь я не слышу, как ты там шаркаешь? Отворяй давай, похавать, попить, золото, патроны давай и свободен, мил будешь — Павел увидел, как со стороны терраски тёмная фигура заглядывала в окно, освещая дом лучом фонаря, после чего фигура пропала из виду. Опять послышался топот у двери.

— Дай я — ещё один голос, видимо человека было два. Павел надеялся, что два. По двери начали наноситься колотые удары топором, дверь была почти сломана, действовать надо было сейчас. Хорошо, что Крон послушался хозяина и молчит, не издавая звуков. Павел опять прицелился в дверь и положил палец на спусковой крючок. Тут из неоткуда послышался выстрел со стороны улицы, и хрип одного из людей, второй же начал орать на кого-то матом. Павел от испуга выстрелил в дверь. Дверь разлетелась в щепки, фонарь упал на пол, тёмная фигура полетела с хрипом с лестницы. Опять тишина. Но тут послышались медленные шаги со стороны улицы. Видимо, бандитские группы с голодухи валят друг друга за добычу. Видимо, фильмы ужасов про выживание, которые Павел так любил смотреть с Верой, где люди, озверев, убивали своего близкого, чтобы забрать его последние копейки, уже стали реальностью. Звуки шарканья по траве приближаются.

— Кто такой? Стрелять буду — Павел закричал, спрятавшись за дверной косяк, и не отводя прицела со стороны остатков двери. В проёме появилась тёмная фигура, Павел не двигался. Незнакомец взял и выломал остатки двери, после чего полностью встал в проёме. Павел вспомнил про фонарь в куртке, и держа сайгу в правой руке, достал фонарь, и направив его на человека, включил. Луч озарил фигуру, но глаза Павла не привыкли ко свету. Фигура стояла неподвижно, но когда Павел смог разглядеть человека с ружьём в руке, его челюсть словно выпала, и Павел с незнакомцем смотрели друг на друга около минуты. Павел опустил ружьё.

— Павлуша, я пришёл, чтобы помочь тебе —

— Афанасий… — промолвив Павел.

— Да вроде он — ответил человек напротив.

— Да как же ты… Как ты… Так тебя же… Как оно… Ты… — Павел запинался, вытаращив глаза, и сильно трясся от некоего страха и удивления одновременно. Это и вправду был Афанасий. Как? Не понятно.

— Многовато вопросов, а я на них и ответов не ведаю. Поесть у тебя будет чего? — перебил Афанасий. Павел неподвижно стоял.

— Да найдётся — Павел ответил вполголоса.

— Ну и отлично — Афанасий почесал затылок — А то самогону нагнал — хоть отбавляй, а есть то уже два дня как нечего. Только этих давай сначала пристроим куда, по-человечески чтобы. — Афанасий пнул безжизненное тело.

— А кто это такие-то? — Павел подошёл к убитому и легонько пнул его.

— Да кто их знает — Афанасий опять почесал затылок. — Достаточно сейчас мразей полезет отовсюду, но раз выбрали они такую дорогу, то пущай, здесь им и место. —

— А что случилось то? Правда не знаю… — спросил Павел.

— Да тоже дьявол его знает, но ясно одно: ничего хорошего — Афанасий и Павел постояли молча минуту.

— Спасибо… — Павел прошептал в темноте.

— Да сочтёмся. — Афанасий вздохнул. — А то сижу себе, слышу — машина какая-то остановилась, а из неё бандюга два вылезли, машина то ведро, но бензина можно слить. Так вот к тебе в дом направились, а я думаю, чего к тебе то? Деревня то пустая. И потом смотрю, а у тебя костёр во дворе. Ну я надеялся, что это на самом деле ты. —