Олег Лукьянов - Вардес: Лик Бога
Отчаяние, боль и страх требовали выхода. Я едва удержался от тоскливого звериного воя, хотелось кричать и плакать…. Глотая воздух, как рыба на берегу, сумел оторвать взгляд от страдальческого оскала генерала и бросился из пещеры.
— Куда угодно, но подальше, — билась в голове единственная мысль. Я бежал до тех пор, пока не упал от изнеможения. И без того ослабленный организм постарался избавить разум от последствий шока, просто вырубив его полностью.
Черное забытье, в котором я оказался, частично восстановило силы. Но очнувшись, это было последним, о чем я подумал. Вскочив как ошпаренный, я вертел головой, ожидая обнаружить за стволом каждого дерева зеленокожих людоедов.
Мгновенно вспомнились все ужасы прошедшего дня, и, несмотря на ночной мороз, я весь взмок.
Крупная серебряная луна, куда больше и ярче нашей, злым светом заливает поляну. Я жив! Это сейчас главное. Крик отчаяния, как и самовнушение, не очень помог, и, озираясь по сторонам, поймал себя на том, что чувствую сильный страх.
Проклятая луна светит ярко, почти как фонарь, лишая меня последнего преимущества: спрятаться в темноте не удастся. Любой зверь выследит меня и убьет на месте. Готов поклясться, что еще вчера луны не было, а сейчас, когда она не нужна…
Как бы там ни было, я немного успокоился, первым делом перебрался под тень деревьев, где было больше шансов оказаться незамеченным. Серебристый свет озаряет всю поляну, ночное зрение можно и не включать, во-первых, нет смысла, а во-вторых, не хотелось тратить пускай даже малые силы…
— Что делать, Вардес? — сказал я вслух.
Я не мог ответить на этот вопрос. Слабые попытки сконцентрироваться ни к чему не привели, я был слишком напуган и слишком ошеломлен. Стоило лишь опустить веки, как глазам предстает картина полусъеденного тела Директора.
— Успокойся и включи мозги. И прекрати разговаривать сам с собой, а то получишь раздвоение личности!
— Хорошо, больше не буду.
Звук моего голоса успокоил до такой степени, что я выбросил из головы мысли о страхе и попытался осмыслить произошедшее.
Хотя вся сущность этому противилась, но я стал перематывать события назад, словно пленку в старом видеомагнитофоне. Со скрипом и плохим качеством, но все же видно, как я вбежал в пещеру, увидел голову Директора, его лицо… Стоп. Не то. Шест с нанизанным полусъеденным трупом…. Не то. Пещеру…. Так, в пещере разбросаны пистолетные гильзы, видны пятна засохшей крови. Кто-то отстреливался.
Из пяти человек, оказавшихся в этом мире, кроме меня, я видел только двух.
Директор мертв, Маша, скорее всего, тоже. Шанс, что она жива, стремится к нулю, но все же чуть больше.
Куда подевались два вооруженных профессионала и растяпа-программист? Мертвы?
Но где их трупы? Унесли эти «звери»? Может быть, но почему тогда Директора съели прямо на месте?
Вопросы иссякли, картина, которая мне рисовалась, была удручающей. Я представил, как с первыми лучами восходящего солнца в пещеру, размахивая кривыми ятаганами, ворвался десяток зверолюдей. Начавшие в панике отстреливаться телохранители полегли под страшными ударами. Парализованный от испуга программер рухнул с распоротым животом, Маша звонко закричала, прямой удар ножа навсегда оборвал ее крик. Староватый мужчина, Директор, повинуясь извечному инстинкту самца, бросился ее защищать, удар пудового кулака отбросил его на стену. К несчастью, он был еще жив, и зверолюди уверенные, что, съев печень живого врага…
Наевшись от пуза, воины заставили более слабых собратьев перетащить трупы в свое логово. Их жены и дети будут рады такому количеству свежего мяса…
Зубы сжались до хруста, меня снова начало мутить. Сволочи…
Нужно вернуться в пещеру, рюкзак все еще там, а в нем, кроме прочего, три запасные обоймы для пистолета. Надо пересилить страх и вернуться. А потом прорываться к людям. Где-то они должны быть. Не могли же эти твари всех съесть.
Я отогнал эту мысль, если это так, и во всем мире не существует людей, мне остается только застрелится.
Другая трусливая мысль мелькнула в голове еще боле заманчиво. Не терять время, не рисковать, прорываться в противоположном от пещеры направлении. Чтобы избавиться от соблазна, мне понадобилась немалая толика воли. Без оружия моя жизнь не стоит и гроша. Я не смогу обороняться, не смогу охотиться и, если меня кто-нибудь не съест, упаду и умру от голода уже через пару дней.
На всякий случай, смотря на яркий ночной мир через заклятье, стал медленно возвращаться в пещеру.
Слава богу, даже я — человек, не помнящий свою фамилию, пройдя через курсы спецподготовки, всегда смогу сориентироваться на местности. И хотя, увидев остатки пиршества «зверей», я выбежал из пещеры в полуобморочном состоянии, дорогу назад нашел без труда. Выйдя из отливающего серебром леса, нашел знакомый горный массив. Хотя подошел не совсем с той стороны, но одинокий валун, за которым я вчера прятался, был лучшим ориентиром.
А вот и пещера. Судорожно сжимая рукоять пистолета, осторожными шагами стал красться внутрь. Что-то не так. Пещера как будто изменилась за день, стала шире, и… с помощью заклятья я видел, что темень другого края расщелины уходила, немного изгибаясь, дальше. Я осмотрел пол пещеры: никаких следов костра, борьбы и пиршества зверолюдей. Это совсем не та пещера…
Выйдя на воздух, стал осматриваться с недоумением: вон тот валун, вон знакомый строй длинных елей. Я понял свою ошибку только, когда приблизился к валуну. Пещера, из которой сейчас вышел, скрылась с глаз за выступающей каменной грядой. Зато появилась другая, чуть ниже и левее. Облегченно вздохнув, я приблизился к ней и замер на входе. С этой путаницей забыл об осторожности и теперь лицом к лицу столкнулся с отрядом зверолюдей. Кажется, те же самые, что утащили Машу.
Двое очень крепких зверей с шипастым наплечником на правом плече сидят у костра и смотрят на меня, как на призрак. В руках вместо оружия они сжимают ребра с остатками мяса. Третий, более слабый и в худшей броне, сидит спиной ко мне и с хрустом продолжает есть. Подняв голову на замерших у огня собратьев, он проследил за их взглядом и наткнулся на меня…
А дальше время понеслось с удвоенной скоростью. С оглушающим ревом оба зверя вскочили одновременно, подхватывая лежащие рядом ятаганы. Прежде, чем я рефлекторно поднял пистолет, они с занесенными кривыми саблями оказались подле меня. Я выстрелил в клыкастое оглушительно вопящее лицо твари. Под желтым глазом берсекера появилась красная дыра, из которой хлынул поток темной жидкости. Еще два выстрела пришлись левее в грудь другому, подбежавшему совсем вплотную зверю.
Они упали одновременно, шатающийся зверь с дыркой в голове и схлопотавший две пули второй. Странного вида доспехи жалобно застонали, принимая на себя немалый вес туши человека-зверя. Длинные шипы на наплечнике громилы едва не распороли мне ногу.
Я поднял взгляд на третьего остановившегося в замешательстве зверя. Он стоял рядом с костром, в опущенной руке сжимал кривой нож. Хотел помочь сородичам, но безнадежно опоздал. Увидев быструю расправу с теми, кого он боготворил, замер в страхе.
Я поднял пистолет и выстрелил, метясь в его поганую рожу. Вместо ожидаемого грохота и яростной отдачи раздался сухой щелчок. Затвор пистолета был открыт, из вытянутого дула медленной струей в воздухе вьется белый дым. Патроны кончились…. И теперь я мертвец.
Зверочеловек сделал судорожное движение, я внутренне приготовился к ужасной боли и последующей за ней смерти. Но он промедлил. Уронив тяжелый нож, он вытянул вперед раскрытые ладони.
— Не убивай, человек, — звук, раздавшийся из его рта, больше похожий на лай собаки, ввергнул меня в ступор. Если бы вдруг домашняя кошка заговорила человеческим голосом, наверняка, вызвала бы у меня меньшее ошеломление. — Я тебе пригожусь— пригожусь! Я знаю, где много золотых монет.
Истолковав мое молчание обнадеживающе, затараторил быстрее. И хотя слова напоминали медвежий рык, я отлично его понимал:
— Я покажу, где много-много золота! Не убивай, человек.
Я, не до конца веря своим ушам, сделал неосознанный шаг вперед. Он испуганно вжался в стену пещеры.
— Кто ты? — спросил я, едва выталкивая звук через заржавевшее горло.
— Я разведчик племени Острые Ярыги. Я все тут знаю, я пригожусь-пригожусь, не убивай!
— А это кто? — указал я себе под ноги.
— Это мертвый воин-воин, тоже из племени Острые Ярыги.
— Почему вы напали на нас?
— На человек? Орки ненавидят человек.
— А ты орк? — на всякий случай уточнил я.
По-видимому, я, каким-то образом, оскорбил его. Наверно, усомнился в его принадлежности к этому племени. Он зарычал, во рту сверкнули клыки-сабли. Я было подумал, что сейчас кинется, но, слава богу, огонь в желтых глазах немного угас:
