Сергей Жилин - Иоанниты
Столешницы пусты, если не считать пары-другой огрызков карандашей и нескольких гаек или ещё чего-то мелкого и металлического. Но характерные следы на пыли дают понять, что чем-то они были плотно заставлены. И если где-то явственно различимы следы от книг или тисков, то диковинные формы я могу приписать неведомым мне приборам.
Салли встала напротив одной из грифельных досок и долго всматривалась в полустёртые чертежи. Затем взгляд её медленно упал на столешницу, она провела по ней пальцем и принялась любоваться собранной на подушечке пылью.
– Чем он тут занимался? – нарушила она сгустившуюся тишину.
– С электричеством баловался. Не уверен, что он именно здесь разрабатывал ту штуку для Монарха. Слишком уж это было бы опасно.
– Так что мы ищем? – спросил Истер, выдвигая первый попавшийся под руку ящик.
– Хотел бы я знать.
– А то у меня тут есть таблицы какие-то, – начал вываливать он на столешницу помятые бумажки. – Сплошь цифры, буквы ни одной.
– Лучше тогда ищи буквы, – посоветовала Салли и присоединилась к поискам.
Не отстал и я, лишь Максвелл остался без дела, не понимая, чем это мы занимаемся. Я начал со шкафа, который оказался под завязку забит скрученными в трубку листами бумаги. Схемы, таблицы, чертежи – всё не то, не вижу я за этим барахлом планов Монарха.
Пробежав в шахматном порядке полки шкафа, я перешёл к соседнему столу. Поборов неподатливый выдвижной ящик, я попал в царство болтов, гаек и мотков медной проволоки. Загнав ящик на место, я неуклюже присел на колено и выдвинул следующий. Здесь оказались потрёпанные учебники. Всё из той же оперы, что мне никогда не понять, разве что моё внимание привлёк том, лежащий сверху.
В книгу вложена закладка, но, раскрыв её на нужной странице, я открыл для себя непонятный текст с формулами, а не все тайны мира. Тогда я обратился к самой закладке – это лист бумаги, сложенный пополам. Раскрыв его, я наткнулся на размашисто написанный текст. Похоже, лист вырвали откуда-то из блокнота, потому что начала и конца у текста нету. От его содержания у меня начался зуд на макушке.
…выполнено, хоть это и вызвало трудности. Учёные ещё не сталкивались с подобным задачами даже близко. Мне пришлось быть первопроходцем – незавидная, хоть и интригующая роль. Мне дали поработать с Нуно – он довольно быстро отыскал родину Семальгора, описал мне «маршрут», дал детальные сравнения с остальными уже изученными. Воспользовавшись координатной системой сэра Дюамеля, я вычислил наконец-то нужные параметры. Передаю их Вам, не сомневаюсь, что с помощью моей инструкции…
Твою ж богу душу! Что за инструкция? О каких может идти речь инструкциях, когда только что в тексте фигурировали аронакесы? Ещё и те, которых я отправил к праотцам…
Писал, безусловно, Мак Абель, записка на бриниуме. Огрызок тех мистических записей, которые он вынужден был передать Андре Ремапу. Однако какое тому дело до имён мерзких тварей?
– Август! – оторвал меня от раздумий Истериан. – Не узнаёшь?
И он показал мне то, при виде чего я уронил трость! В руках товарища оказалась агатовая игла, брошенная здесь в подвале, как ненужный мусор! Одна в музее, одна у меня дома, а третья закинута в неведомый мир. Откуда здесь ещё одна, и сколько всего этих чёртовых игл?
Наплевав на выроненную трость, я заковылял в сторону Истера.
– Дай взглянуть.
– Хорошо, держи, – Истериан ловко передал мне артефакт и поддержал под руку.
Подошла Салли, предложив мне трость, однако я всецело переключился на чёртову иглу. Ощупывая её, я сперва недоумевал, откуда взялась ещё одна, а затем моё недоумение перешло в область температуры этой штуковины – игла оказалась недостаточно холодной.
Следом и новое открытие: вялая, но колючая энергия, наполняющая любой артефакт, в остроконечном кристалле отсутствует. Это муляж? Или что это за ерунда такая? Зачем делать такой похожей?
– Это не артефакт, – проронил я, успокаиваясь. Выровнялось дыхание, я забрал трость и вырвался из рук Истера. – Похожая безделушка, не более того. Где ты её нашёл?
– В ящике стола, среди всякого хлама.
Я подошёл поближе, желая самолично оценить содержимое. Но полукровка не ошибся, здесь нет ничего, кроме хлама.
– Август?
– Да? – ответил я Салли после некоторой паузы.
– А что у тебя за листок в руке?
– Ах да, это интересная вещь, – передал я клочок бумаги шатенке. – Рассказывал ли я про то, что Мак Абель передал свои исследования Ремапу? Так вот, это часть послания. Листок вырвали из блокнота или типа того и использовали как закладку.
Друзья быстро ознакомились с содержимым.
– Нуно и Семальгор, – напряг извилины, отвечающие за память, Истер, – аронакесы, так ведь? Нуно – ушастый, а кто из них Семальгор?
– Ты побывал у него в брюхе.
Тут есть, что обсудить, но заняться нам этим не дали стуки шагов наверху. Все отчётливо услышали, как где-то в доме появилось несколько человек. Немного погремев каблуками, один из них крикнул:
– Август, вы здесь? – голос принадлежит Виктории.
Глава XVI
Дела перед уходом
Вместе с бандой Белой Бестии мы обследовали дом сверху донизу. Мы нашли мало занимательного: был журнал экспериментов, в котором в столбик были записаны даты (каждые три-четыре дня на протяжении всей второй половины октября и начала ноября), а напротив них результат – «удачно» или «неудачно». Правда, одному богу ведомо, что это были за эксперименты.
В итоге, времени осталось как раз на то, чтобы поспеть к полудню на станцию Алмаз-град. Поэтому мы отошли подальше, а Максвелл выполнил порученное задание – дом Ремапа заполыхал недобрым красным пламенем.
Мы пустились в дорогу. До Алмаз-града не так далеко, но заброшенной является не только станция, но и пара кварталов вокруг, так что дороги там, как после артобстрела.
Добрались мы с запасом. Остаётся ещё десять минут, далеко впереди на перроне топчутся четыре человека. Максвелл быстро их узнал:
– Они вместе со мной работают на Монарха.
– Вас раньше собирали всех вместе? – выглянула Виктория из-за угла табачной лавки – ближайшего здания к вокзалу.
– Конечно, но только в доме на улице Ауруминга.
– Почему могли привести сюда? – спросил я.
– Не имею понятия. Ох, не к добру это.
– Работаешь на Монарха и хочешь добра? – снисходительно кинул Роде.
А четыре тени, пряча руки в карманах, заунывно раскачиваются, топчась на месте. Они напоминают водоросли на дне моря. Их вид кажется неправильным. И меня злит то, что я ничего о них не знаю. Надо исправить, раскопать…
