Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – фрейграф
– Можете, – сказал я приниженно, – это значит… можете и не убить?
Он расхохотался с полным осознанием своей власти.
– Могу. Но надо ли мне это?
– Надо, – ответил я убежденно.
– Почему? – спросил он с интересом.
– Я могу быть полезен.
– Чем же? Крупной летающей тварью?
Я сказал осторожно:
– Ею тоже. Но кроме того, я многое видел, многое узнал… Вы же охотитесь за знаниями?
Он расхохотался.
– Я охочусь за властью! А власть порождают знания. Самую крепкую и надежную, а не мечи, как думают дураки. Потому я охочусь за знаниями, верно. Но что ты можешь, чего не могу я?
– Могу показать, – предложил я.
Он расхохотался.
– Чтобы ты попытался удрать?
Я сказал твердо:
– Господин, я признаю вашу силу! И покоряюсь ей. Но мы из одного клана мыслителей и дознавателей истины, а что нам мелкие дрязги ничтожных людишек? Мы не должны враждовать и воевать, а мои умения будут всецело в вашем распоряжении!
Он фыркнул насмешливо:
– У тебя ничего нет такого, что не знал бы я!
– Позвольте показать, – попросил я смиренно.
– Показывай, – ответил он насмешливо.
– Я не могу шевельнуться, – ответил я, – а нужно, чтобы мог хоть немного…
Он взял в ладонь амулет, сжал, тот засветился недобрым багровым огнем, как пылающий уголь.
– Хорошо, – произнес он холодно. – Крылья тебе отныне не повинуются, как и лапы. Остальное – можно. Показывай.
Я сосредоточился, создал чашку горячего кофе, упаковку сыра, нарезанного изумительно ровными и одинаковыми ломтиками, любой маг сразу обратит внимание, что рука человеческая не в состоянии соблюсти такую точность…
Он заинтересовался, взял левой рукой чашку, принюхался, бесстрашно отхлебнул. На лице появилось задумчивое выражение.
– Да, этот напиток в самом деле неведом…
– Попробуйте сыр, – предложил я.
– А что в нем особенного?
– Увидите.
Он наконец выпустил из ладони амулет и взял в другую руку ломоть сыра. Я с сильно бьющимся сердцем смотрел, как откусил слегка, брови сдвинуты на переносице, старается разобраться во вкусовых ощущениях… была не была, мой последний шанс, крылья и лапы у меня обездвижены, но…
Я напряг мышцы груди и с такой силой плюнул огнем, словно это мой последний вздох на свете. Страшная ревущая струя огня ударила в колдуна, прижала к стене. Камень моментально раскалился, стал багровым и текучим, как мед первого сбора. К моему ужасу, колдун лишь закрыл глаза ладонью, пережидая бьющий в лицо огонь.
Тело мое заскрипело, я сумел заставить себя двинуться вперед, моя лапа поднялась, а когти сомкнулись на амулете как раз в момент, когда колдун сам вскинул руку. Его пальцы упали поверх моих когтей, ужас исказил лицо, а я, догадываясь, что угадал, рванул амулет на себя.
Цепочка порвалась, камешек остался в моей лапе. Колдун отшатнулся, в глазах страх и ненависть.
– Перехитрил? – прошипел он. – Ничего ты не перехитрил!
Он повернулся и ринулся в темный зев. Я взревел и бросился за ним следом, больно ударился плечами, застряв в узком проходе, и зашипел от злости.
– Я буду сторожить тебя здесь, – проревел я люто, – хоть всю жизнь!
Издали донесся злобный хохот и затихающий крик:
– Я вернусь к тебе раньше…
Я дернулся, пытаясь освободиться, но по дури засадил себя так, что если колдун вернется, то забьет меня простой палкой, как попавшую в ловушку крысу.
Глава 14
Кляня свой идиотизм, где драконство ни при чем, это я сам такой весь умный, закрыл глаза и торопливо сосредоточился на возвращении в человека. Все тело жутко зудит и чешется, даже пошло волдырями из-за ускоренной перестройки, нельзя так часто туда и обратно.
Когда сумел подняться с четверенек, сразу же тихохонько вошел в темную щель. На этот раз осторожничал так, что из-за попытки смотреть сразу во всех диапазонах закружилась голова, а к горлу подступила тошнота. Держась за стену, вытащил меч и, держа его наготове, двинулся по узкому ходу. Здесь двум людям трудно разойтись, а я сунулся драконом, дурак…
Шарик света, который я создал уже машинально, понесся впереди, высвечивая стены ярко и празднично. Я слегка пригасил иллюминацию, вполне и совсем слабого света, вообще-то могу и без него, но с этим сгустком можно отвлечь внимание, а для меня и доли секунды в счет…
Пещера то ли грубо высечена в толще горы, то ли сама возникла, как дупло в дереве, пол удивительно ровный, что меня всегда удивляет в таких местах, стены в безобразных вертикальных складках, похожих на глубокие морщины. На каменных столбах, наполовину вросших в стены, трепещут яркие огни и разбрасывают вместе с яркими бликами темные угрожающие тени.
Я задержал дыхание, факелы полыхают без всяких подставок, чаш, прямо из гладкой поверхности камня. Ненавижу магию, если ее создаю не я, мне можно, я ж не во зло, а для себя и других. В середине скопище сталагмитов, на кончиках каждого холодно блещут огоньки, похожие на огни святого Эльма, настолько прямые и строгие, что никакая сила и никакой ураган не в силах заставить их погаснуть или хотя бы затрепетать.
Еще дальше прямо в стены вделаны медные изваяния отвратительных зверей, химеры, не люблю эти уродства, что-то отвратительное, болезненно извращенное.
– Предлагаю сдаться, – крикнул я во весь голос.
В ответ было гробовое молчание, потом издали донесся голос, полный изумления:
– Это кто еще там?.
– Догадайся с трех раз, – ответил я. – Правда, если ошибешься хоть однажды…
– Ах ты, сволочь! – раздался яростный вопль. – Так вот…
– Ага, – крикнул я. – Сдаешься?
– Как же я сразу… Ты сейчас умрешь!
– О Господи, достало это однообразие…
Я потихоньку крался вперед, очередной шедевр из красной меди уплыл в сторону, в полутьме я увидел, как ярл-колдун, на ходу доставая ключ, подбежал к массивному сундуку и трясущимися руками сунул его в замочную скважину. Я крепче сжал рукоять меча, дыхание из груди вырывается с хрипами, осталось не больше двадцати шагов, в этот момент ярл повернул ключ и сразу же откинул крышку.
Я торопливо остановился, из сундука пошел легкий синий дымок, принял очертания человеческой фигуры, уплотнился. Колдун повернул в мою сторону голову, на лице злое торжество.
– Прощайся с жизнью, ничтожество!
– Это ты себе? – крикнул я.
Призрак выплыл из сундука плавно, без рывков. Колдун обеими руками сделал движение, словно бросил его на меня. Я торопливо ухватился за крест.
– Во имя Отца и Сына, – сказал я, – и Святого Духа. Да исчезнет всякий, отрицающий его и выступающий супротив…
