Геннадий Ищенко - Выброшенный в другой мир (СИ)
— Алекс его зовут. Пока он в забытьи, может быть, обойдется служанкой, но если придет в себя и будет плакать, зовите меня.
У маленького барона забрали одну руку и дали другую, в которую он немедленно вцепился. Альда с помощью служанки надела одно из своих платьев и расчесала волосы. Как раз к окончанию этой процедуры ее пригласили на завтрак.
Гости были нечастым явлением в замке герцога, тем более такие молодые и хорошенькие, так что появление младшей Буше вызвало оживление и среди мужской, и среди женской части собравшихся. Дорн представил ее всем, как положено, а потом перечислил гостье всех присутствующих. При виде Джолина девушка слегка напряглась и помрачнела. Сегодня за едой не было обычных разговоров. Альда присматривалась к хозяевам, те с откровенным любопытством изучали гостью. Когда завтрак уже шел к концу, Альда сочла возможным задать интересующий ее вопрос, адресуя его находившемуся поблизости Джоку:
— Не скажите, где сейчас милорд герцог, и когда его можно будет увидеть?
— Он в поездке в одном из городов провинции, — любезно ответил Джок. — Уже должен был вернуться. Наверное, помешала непогода.
Лани сочла момент подходящим и на правах хозяйки задала свой вопрос:
— Как себя чувствует ваш ребенок, госпожа Альда? Почему вы его не взяли с собой на завтрак?
Если бы во рту у девушки в этот момент была пища, она бы наверняка подавилась.
— Это не мой ребенок, — покраснев от прилившей к щекам крови, ответила девушка. — Мальчик — единственный из семьи баронов Ксавье, кого нам с отцом удалось спасти от разбойников. Я, как могла, прикрывала его от ветра, но в такой ливень он не мог не промокнуть. Сейчас у ребенка жар, и его лечат.
— Да, кстати, — обратился к ней Джок. — Вчера с вами не смогли поговорить. Я попрошу вас рассказать, где вам встретились разбойники. Мы постараемся окружить это место, чтобы они не смогли уйти.
— Это лишнее, — ответила Альда. — Они уже не смогут никуда уйти. Мы с отцом перебили всех. А вот похоронить баронессу Ксавье надо. Ее убили тогда же, когда ранили отца. У меня на ее похороны не было ни сил, ни времени. А найти это место вам будет несложно. Они все там так и лежат на дороге, и баронесса, и разбойники. Скорее всего, после такого дождя там еще никто не проезжал.
Присутствующие взволнованно зашумели, обмениваясь впечатлениями от рассказа.
— Сколько было разбойников? — спросил Джок.
— Двенадцать человек в их лагере и шестеро на дороге. В лагере мы похоронили убитого ими барона и его спутника. Имя, извините, забыла. Могилы на краю поляны хорошо видны, если родственники захотят, то найдут.
— Подробности! — потребовал Джок. — Если вы прямо сейчас нам все не расскажите, вас отсюда просто не выпустят.
Альда рассказала, как после ночевки в очень старом лесу они выбирались к тракту и услышали чьи‑то голоса. Рассказ шел в полной тишине и закончился описанием боя на дороге.
— А потом я только гнала лошадей, чтобы успеть довезти отца. Дорога уже сильно размокла, и лошади стали поскальзываться. Отцов жеребец вообще чуть не упал, так что пришлось ехать медленнее.
Завтрак закончился, но многие хотели пообщаться с необычной гостьей. Со своего места встала Лани и решительно направилась к Альде, но Джок оказался быстрее.
— Господа, дамы, — сказал он, обращаясь ко всем. — Я понимаю ваше желание пообщаться с госпожой Буше, но давайте это перенесем на потом. Девушка здесь еще не устроилась, и у нее в тяжелом состоянии отец, которого она, несомненно, хочет навестить. Наши гости по понятным причинам еще долго будут пользоваться гостеприимством милорда герцога, так что успеете наговориться. А сейчас я ее похищаю.
Джок встал и предложил Альде руку, на которую она оперлась. Девушка была немного смущена и всеобщим вниманием, и демонстративным почтением барона Лишнея. Последним, что она увидела перед выходом из зала, был возмущенный взгляд сестры герцога.
— Мне надо с вами поговорить, — сказал Джок. — Не бойтесь, надолго я вас не задержу. Сделать это будет лучше в моем кабинете, где нам никто не помешает. А после управляющий пришлет девушку, которая будет прислуживать вам все время вашего пребывания во дворце и покажет ваши комнаты. Когда немного со всем разберетесь, можно будет сходить в лазарет проведать отца и мальчика.
Они подошли к двери кабинета, и Джок открыл ее своим ключом.
— Этой комнатой еще пользуется уважаемый Джолин, но сейчас он нам мешать не будет. Не держите на него зла. У каждого человека есть свои недостатки. Он со своими борется… иногда. А когда забывает, мы ему об этом тактично напоминаем. Он хороший работник и неплохой человек, но иногда его заносит. К примеру, как вчера.
— Я вчера испугалась. Понимаете, не за себя, за отца. Подумала, что все зря, что вот сейчас его сбросят с лошади, и для меня все остальное будет уже неважно. А вы и в самом деле тот самый Джок Лишней?
— А что, есть и другие? Присаживайтесь, Альда. Мне можно вас называть по имени, когда мы наедине? Вот и прекрасно. У вас еще будет возможность убедиться в том, что герцог и его окружение не слишком жалуют этикет и, если это не наносит урона достоинству, не очень придерживаются его правил. Судя по вашему тону, вы обо мне кое‑что слышали, но не склонны этому верить. Можно узнать почему?
— Я больше верю тому, что вижу, нежели сплетням. О нас с отцом тоже чего только не говорили, вот ваш Джолин и поверил. Так что не буду я от вас шарахаться.
— Вы удивительная девушка, — Джок подарил ей такую теплую улыбку, увидев которую любой из тех, кто его знал, впал бы в ступор. — Был бы я лет на двадцать моложе, я бы всерьез стал добиваться вашей благосклонности. И не надо так мило краснеть. Поверьте, это не комплимент, я так действительно думаю.
— По–моему, все эти сплетни о вас — одна ложь, — сказала Альда, чтобы уйти от смущавшей ее темы. — Говорят, что вы любите лично убивать врагов герцога. Ведь это не так? Или это секрет?
— Никакого секрета здесь нет. Я, милая Альда, не всегда был бароном. Я крепко битый жизнью человек, который повидал много всего. Но вы правы: убивать я не люблю, хотя и приходится.
— Мой отец тоже убивал на службе у короля. Он часто говаривал, что жизнь устроена так, что женщины дарят жизнь, а мужчины ее отбирают. Он и мне не позволил обучаться с мечом из‑за того, что я женщина, хотя потом жалел.
— В чем‑то он прав. Но вы же развили в себе таланты, позволяющие отнимать жизнь. И ведь пригодилось? Несмотря на все достоинства вашего отца, ему без вашей помощи пришлось бы плохо. Ладно, оставим эту тему. Мне бы хотелось узнать о ваших дальнейших планах на жизнь. К сожалению, я не могу об этом поговорить с вашим отцом, но ведь он с вами этим делился?
