Игорь Анейрин - Бремя власти
— То есть существует кто-то, кто их послал сюда. Кто-то, которого они слушаются, — задумчиво закончил за него Миртен.
Ирмио кивнул.
— И, скорее всего, он пришёл с ними. Некто с руками.
— А кто такой этот Яго? — негромко спросил Эдмунд. — Это имя назвал Тибрайд.
Миртен только пожал плечами.
— Насколько я знаю, у Тибрайда был сын. Вроде бы его звали Яго.
— Понятно, — разочарованно протянул Эдмунд, — а я-то надеялся, это может быть подсказкой. Значит, ответов у нас нет. Ясно пока только одно: Стене конец.
Все удивлённо посмотрели на него.
— Ну да. А вы что — не видите? Началась какая-то война. Тени пришли за Бременем Власти. Это удивительно, кстати, как пришли — триста миль до Стены всё-таки. Как они смогли незамеченными преодолеть такое расстояние? И дхарги с ними. Как они все вышли оттуда? Неужели купол прохудился настолько, что любая тварь может разгуливать туда и обратно, сколько ей заблагорассудится? И дхарги заявились вслед за тенями, затеяв здесь страшную мясорубку только для того, чтобы, по всей видимости, не дать этим кровососам завладеть артефактом. Или он нужен им самим? Нужен настолько, что они ввязались в бессмысленную схватку с тенями?
— Ну, не совсем бессмысленную, — пожав плечами, заметил Миртен, — здесь повсюду довольно много этого чёрного пепла. Похоже, дхарги каким-то образом умеют сражаться с тенями, хотя, должен признать, на сей раз у них плоховато это получилось…
Эдмунд напряжённо мотнул головой.
— Без разницы. Не о том сейчас речь. И я, честно говоря, совсем запутался. Бремя даёт королю Корнваллиса некую власть, и только истинный монарх может взять его в руки. Кто-нибудь может мне сказать, зачем эта штука теням? Дхаргам? В какую историю я ввязался, дьявол всех побери?
Всеобщее молчание было ему ответом. Красноватые блики плясали на почерневших от времени потолочных балках; тени от четырёх человеческих фигур дрожащими пятнами ложились на стены.
Наконец Миртен с решительным видом поднялся со скамьи.
— Достаточно тайн на сегодня. Часа через три уже рассвет, и нам нужно отдохнуть. А утром, надеюсь, мы сможем получить ответ, по крайней мере, на один вопрос. Бремени Власти здесь уже нет. Очень жаль, но мы опоздали — всего лишь на день или два. Но тело Камбера Беркли должно тут остаться. Скорее всего, он похоронен в замковой часовне. И я намерен узнать, что привело его к смерти.
* * *
Часовня была большой и такой же древней, как и сам замок Крид. Из огромных поросших мхом камней, возведенная с соблюдением всех канонов, в горизонтальном сечении она представляла собой крест. В северной его оконечности находилось святилище Аира, Великого Судии, в восточной — Инэ, а в западной, прямо напротив последней — Телара.
На востоке всходило солнце, которое считалось одним из символов бога света. На западе оно ежевечерне умирало, а старший из богов, одновременно отец и брат остальных, бесстрастно наблюдал за всеми рождениями и смертями в Корнваллисе, поддерживая великое равновесие. В южной части креста бога не было, и многие многозначительно покачивали головами, усматривая в этом некую связь с возникновением Стены: именно там, на юге, шептались они, и должна рано или поздно появиться сила, которая поколеблет равновесие между востоком и западом, между Инэ и Теларом, и, в конечном итоге, послужит причиной великой войны, из которой родится новый порядок. Порядок, пугающий своей неизвестностью.
Вырубленные из камня скульптуры трех главных богов походили друг на друга, как две капли воды: каждая высотой в человеческий рост, с одинаковыми ничего не выражающими лицами, со скрещенными на груди руками и в одинаковых одеждах, различающихся только цветом. Аира по традиции изображали в хламиде красного цвета, Инэ — синего и Телара — черного. Скульптуры кридской часовни, судя по всему, давно не подновляли: краски, обычно изготавливавшиеся на основе ягод, потемнели и облупились от старости, и некогда красная ряса Аира стала почти неотличима от одеяния Инэ. Каждая из скульптур стояла на массивном постаменте фута в три высотой, а у ног богов на пьедесталах находились большие каменные чаши, в которые из хитро устроенных краников тоненькими струйками стекала вода.
Справа и слева от статуй согласно обычаю было устроено что-то вроде невысоких столов для подношений. Боги Корнваллиса не отличались особой привередливостью, и прихожане могли оставить здесь что угодно, в зависимости от смысла просьбы и своего материального благополучия: на столах соседствовали золотые и медные монеты, драгоценные и глиняные кубки, фрукты и куски тканей, ножи, кольца и любые из мелочей, что могли найтись в карманах у бедняка. В Хартворде Эдмунд слышал удивительную историю о том, как в какой-то из церквей в столице королевства некий нищий, страстно желавший наказать своего обидчика, на глазах у многих отрубил свою руку и, истекая кровью, возложил её на алтарь Телара.
Миртен, мельком глянув на знакомую ему обстановку, решительным шагом подошёл к центру часовни. Эдмунд, Ирмио и почти оправившийся от вчерашней раны Гуго следовали за ним, держа наготове смолистые факелы; Гуго время от времени ощупывал рукоять стеклянного меча, висевшего у него на боку.
— Зачем факелы? — недоумённо спросил юноша у Миртена. — Вы же умеете делать светящиеся шары?
Лекарь усмехнулся, но вместо него ответил Ирмио.
— Видишь ли, молодой человек… чтобы везти маленькую повозку, не обязательно запрягать в неё слона.
— Любая магия отнимает силы. Пусть немного, но отнимает, — согласно кивнув, добавил Миртен, — и требуется некоторое время, чтобы их восстановить. А кто знает, когда нам могут понадобиться все наши возможности.
— О, боги… — сокрушённо пробормотал Гуго и ещё раз на всякий случай тронул рукоять своего клинка.
Центр часовни — как раз в том месте, где скрещивались безжизненные взгляды трёх богов, — по кругу был обнесён невысоким кованым ограждением; ступивший внутрь через маленькую дверцу оказывался перед отверстием в полу, в черноту которого уходила винтовая лестница. Внизу под часовней находился склеп — увеличивавшееся с течением веков помещение, в котором в специально устроенных каменных нишах стояли саркофаги с телами всех владельцев замка Крид и их жён.
По традиции дверцы в ограждениях не запирались — ни в Хартворде, ни здесь и нигде, так что любой желающий мог пройти внутрь, чтобы лицезреть великолепно украшенные гробы, в которых покоились некогда могущественные бароны Корнваллиса. Эд со своим другом ещё мальчишками пару раз спускались в хартвордский склеп, но не увидели там ничего интересного; сейчас же его охватывало несколько иное ощущение, почти дрожь: там, внизу, лежали его предки за тысячу лет, о существовании которых ещё несколько месяцев назад он и не задумывался.
