Людмила Минич - Земля вечерних звёзд
– Все будет сделано, мой повелитель. – Ахад шагнул к двери, собираясь распахнуть ее перед Правителем.
– Да… – Хаадид еще не закончил. – Этих двоих, что с беглым возиться будут… и твоего Рамада тоже наверх не выпускайте, пока я не позволю.
– Будет исполнено, мой повелитель. – И Тижу сам повел его долгими дворцовыми переходами, освещая путь факелом.
Люди его побежали исполнять королевское повеление, а оставшиеся охранники продолжали как ни в чем не бывало возвышаться столбами у входа в покои правителя Адья Тэрэк.
Редкие в столь неурочное время слуги и придворные почтительно кланялись, едва завидев, с кем судьба свела их в недрах королевского дворца. Шарахались больше по первому страху, чем от удивления. Правитель Хаадид был вездесущ и потому страшен. Каждый во дворце знал, что ничто не укроется от его взора. А поздние люди, встреченные в переходах, потому и поздние, что желают укрыться. Вот застигнутые врасплох и вжимались в стены, чтобы стать еще незаметнее. А вдруг властитель Адья Тэрэк заподозрит в нехорошем?
Они с Тижу проникли в подземелье через потайную дверцу в восточном крыле. Спустились по узкой длинной лестнице и вступили в тайные подвалы. Здесь правили тайные слуги Хаадида, те, кого называли его глазами и ушами. В дворцовой темнице, скрывавшейся недалеко отсюда, тоже имелись пыточные камеры и опытные мастера развязывать языки, но и сюда частенько приводили тех, кому перешли дорогу законы и порядки Адья Тэрэк.
Правитель поморщился. Здешняя вонь не оскорбляла его достоинства, он воин, а не женщина – на поле после битвы спустя всего лишь один жаркий день и не то творится, и все же была терпима им с трудом. Правитель Адья Тэрэк редко спускался сюда сам, предоставляя тайным людишкам, коих отбирали со всем тщанием, вести дела по своему усмотрению. Тижу провел повелителя в пыточный зал и дальше, в небольшую комнатку с несколькими маленькими окошками, выходящими в пыточную.
– Где они? – нетерпеливо спросил Хаадид.
– Я уже слышу шаги, мой повелитель, – почтительно прошептал Тижу, невольно понижая голос, эхом отдававшийся сейчас в пустынных комнатах.
Правитель прислушивался. Вдалеке нарастал шум.
– Задержишь их. Пришли сюда сперва своего Рамада. И помни, что я велел!
– Будет исполнено, мой повелитель.
Тижу исчез, и вскоре на его месте появился высокий детина, от почтительности момента слишком сильно сжимавший в руках свой шлем, точно желая его покорежить. Темные волосы копной стояли на голове, выдавая уроженца южных провинций. Он не решался поднять глаз от скользкого пола, заляпанного всякой гадостью.
– Мой повелитель!… – Он низко склонился и пребывал так до тех пор, пока Хаадид не подал голос.
– Зачем ты привез ко мне этого человека, Рамад?
– Так, – Рамад сощурился, все еще не решаясь обратить взор к повелителю и потому косясь в сторону, – наказ был, мой повелитель! Всех беглых, подозрительных дознавать. Расспрашивать про айэта Тая из рода Кальги, посланника Правителя Адья Тэрэк. Если видел кто его или знает что – препора… препра… препровождать в Чатубу, прямо к ахаду Тижу. В пути не задерживаться, разговоров не вести.
– И что? Этот беглый видел айэта Кальги?
– Точно. – В пламени факелов Правителю показалось, что глаза Рамада хитро сверкнули. – Только не говорит ничего, мой повелитель!
– Зачем же ты его сюда тащил? – небрежно бросил Хаадид, приглядываясь к Рамаду.
С виду дубина дубиной, а человек-то непростой. Недаром его к тайным делам приспособили.
– Мой повелитель! Сказать-то ничего он не сказал, – воин еще больше сощурился, стараясь краем глаза углядеть, что написано на лице властителя Адья Тэрэк. – Я ахаду Тижу свои понятия доложил: это он нарочно дурачка представляет. Да только, как помянул я имя айэта Кальги, струхнул этот беглый, и сильно струхнул. Затрясся, как лист. И пуще прежнего представлять стал полоумного. И все спрашивал, вдруг мы люди Кальги. Я ему и сказал тогда, для проверки, стало быть: «Да, люди Кальги». Он и вовсе от страха чуть не обмочился. Ой… прощения просим, мой повелитель, – забормотал он. – В обличье такой ужас сделался… Я и подумал: ну, истинно в точку попали. Видывал он айэта Тая, нюхом чую, и людей его боится до смерти. Вот и свез его сюда… мой повелитель. И еще! – заторопился он. – Дурачок дурачком, а удариться в бега по дороге столько раз приноравливался, что мы его даже повязали от такой напасти. Чего над ним ночами бдеть?
– Испугался, говоришь? – прожурчал Хаадид.
– Истинно так, мой повелитель. Глаз у меня на то наметанный. Да и без глаза я б то заметил, не пропустил.
– Откуда ты, Рамад?
– Из Дабара, мой повелитель. Это деревенька маленькая. Почти на самом краю земель Адья, дальше уж эти, эды вислоухие живут.
– Однако быстро ты продвинулся из своей глуши, – задумчиво окинул его взглядом Хаадид. – По заслугам, верно? Молод ты еще.
– Стараемся честно служить, мой повелитель, – не растерялся верзила. – Верно. Что сказано примечать – примечаем, что позабыть – забываем, что сотворить – сотворяем. Этого вот тоже заприметил, быстро свез да слова сказать лишнего не дал. Все, как указано!
Хаадиду нравился этот Рамад. Ушлый. Сообразительный. И без лишней дрожи в коленях. Шлем уже изъелозил весь в руках от чрезмерной чести, ему оказанной, а что сказать своему Правителю – нашелся, не потерялся. Такой человек может вскоре понадобиться и здесь. Деревенщина, а чует, куда ветер дует, с первого дыхания ловит.
– Ты вот что, Рамад, – нечего тебе там сидеть. Мне в Чатубе люди нужны. Верные. Преданные. Понимаешь?
– Мой повелитель!…
– Стой, – перебил Хаадид. – Будешь верно служить – озолочу. Вверх подниму. Но измены не прощаю, – сверкнул глазами Хаадид. – Понял? – громыхнул.
– Понял, мой повелитель, – угодливо прошелестел Рамад, так и светясь изнутри от несказанной радости. Сам Правитель заметил его усердие да сметку, которой не каждому хватает!
– Скажешь Тижу, я тебя в Чатубе оставляю. Пусть пристроит пока… а завтра к делу будь готов!
– Слушаю, мой повелитель! – Радость до краев переполняла верзилу.
– Можешь идти… Нет! Погоди! Говоришь, этот беглый только представляется безумным?
– Оно-то так… Как бы сказать?… Мой повелитель! Он вроде и правда того… немножко. Будто двинулся чуток. Только, сдается мне, не совсем двинулся, разумеет, что вокруг делается. Больше представляется дураком, чем дурак! Такой всю память иметь может… в порядке. Если пугнуть хорошенько, все повспоминает! Я бы и пугнул, кабы не наказ, – с сожалением присовокупил Рамад. – Только сразу его не нужно… того… по-тяжелому. Как бы не двинулся совсем.
