Светлана Борисова - Колыбельная для вампиров
— Нет! — с яростью воскликнул он, услышав ненавистное имя. — Даже не проси! Нужно было не поддаваться на твои провокации, а сразу уничтожить мерзкое отродье, как только она появилась в нашей семье.
Он гневно дернулся в руках Рени, но она с недюжинной силой удержала его в своих объятиях.
— Однако ж! Какой ты у меня сегодня нервный! — с легкой иронией заметила она, и примирительно добавила. — Не горячись, мой ангел! Сам подумай, ну, причём здесь девочка? Это я так решила и не вздумай всё испортить, — Рени прильнула долгим нежным поцелуем к губам все еще сердитого мужа, и с новыми силами принялась за уговоры. — Пойми, это мой прощальный подарок. Прошу тебя, моё сердце, инициируй девочку! Может это себялюбиво, но уходя, я хочу оставить в ней ещё одну частичку памяти.
Михаил сдался, видя, что её глаза заблестели слезами.
— Хорошо, уговорила, только не смей плакать. И больше ни слова о девчонке, если не хочешь, чтобы я передумал, — произнёс он с неохотой.
Прижавшись к мужу, Рени с грустью посмотрела в его потемневшее от горя лицо, и попыталась пальчиками разгладить горькие складочки, залегшие у рта.
— По завершении инициации, я ухожу в поиск, — собравшись с духом, добавила она еле слышно.
— Что? Не выйдет, милая! — прошипел Михаил. Под его взглядом Рени растерянно опустила руки. — Ты не посмеешь! Хочешь сгинуть как подзаборная кошка? Если ты забыла, то хочу напомнить, у тебя есть дом и любящая семья! — с гневом выкрикнул он.
Черноволосая красавица, действительно похожая на изящную кошку гордо выпрямилась, и в ее осанке появилось неосознанное величие. По-прежнему ласково глядя на мужа, тем не менее, она твёрдо ответила:
— Прости, мой ангел, но здесь ты не властен. Если хоть капельку любишь, не смей вставать на моём пути. Ты же знаешь, что я не люблю кладбищ, а сами похороны вызывают во мне отвращение… мерзкая фальшивая церемония, ещё одно публичное развлечение, придуманное людьми, — в ее голосе зазвучали низкие рычащие звуки: — Смерть — это таинство, не терпящее суеты и как всякая порядочная кошка, я должна найти себе достойное место для упокоения.
Мерно стучал маятник часов. Время шло, роняя минуты в бесконечность.
— А как же я? — упавшим голосом спросил Михаил, кляня себя за опрометчиво данное обещание. На его лице появилось трогательное растерянное выражение, тронувшее Рени до глубины души.
— Милая, скажи, что ты пошутила! Ведь ты не можешь взять и бросить меня, как только тебе заблагорассудится?
И как всегда при виде удивительной красоты мужа у неё учащенно забилось сердце. Своим убитым видом и распущенными волосами по плечам, он напомнил ей светлого грустного ангела, и это странным образом согрело ей душу, вселяя надежду. Облик Михаила у неё всегда ассоциировался с его небесным тезкой-архангелом.
«Вот дура! Уже не первый год мы вместе, а я до сих пор не могу поверить своему счастью, — призадумавшись, усмехнулась Рени. — Жаль, что до конца у нас не сложилось, несмотря на все старания, — она решительно отогнала прихлынувшую к сердцу тоску. — Хватит! Спасибо, мой ангел, что ты был терпелив и позволял себя любить. В конце концов, грех жаловаться. По большому счету наша семейная жизнь удалась… Господи! Это всего лишь слова, но за ними целое море любви, и неразрывно связанная с ней боль… Неважно! Уже неважно».
— Что же мне делать без тебя?
— Как что? Конечно же, жить за двоих, моя любовь, — бодро ответила Рени, услышав потерянный голос Михаила. Она снова прильнула к нему. — Не смей раскисать! Ведь на твоих плечах ответственность за судьбы целой расы. К тому же я хочу, чтобы ты присмотрел за нашими девочками. Тогда я не буду беспокоиться, зная, что у вас всё хорошо. Обещаешь?
— Куда я денусь?
Прищурившись, Рени одарила мужа загадочным взглядом.
— Эй-эй! Ну-ка хватит на сегодня грустных разговоров! — пропела красавица-кошка. Игриво ущипнув его, она выгнула спину и укусила за ухо. — Солнце моё! Поверь, я ещё вполне жива.
Лёжа с закрытыми глазами, Михаил раз за разом прокручивал в голове безрадостный разговора с женой. Сон не шел, его терзали тяжелые мысли о будущем. «Чёрт! Секс — прекрасное успокоительное лекарство, но только не сегодня, когда на сердце пустота. Будь прокляты все женщины мира! Ну, почему вам мало секса и вы норовите пролезть туда, куда вас совсем не просят?! Ластитесь, как кошки, а когда растаешь и пустишь в святая святых, вы обязательно запустите в сердце свои острые когти, а затем, уходя, рвёте по живому, и оно обливается кровью… — из-под его длинных ресниц просочились слезы, он беззвучно всхлипнул. — Господи, как же избавиться от невыносимой боли?.. Ненавижу!»
— Милый, ты злишься как ребенок, ища виноватого там, где его нет. И я не лезла к тебе в сердце, — сонно пробормотала Рени.
— Во всяком случае, после случившегося с Эльжбетой, я очень старался тебя не впускать. Но ты, проклятущая Кошка, все-таки пролезла и зацепила его всеми когтями!
— Спасибо, милый.
— За что же ты благодаришь, глупая-преглупая Кошка?!
— За последний бесценный подарок.
— Я тебя ненавижу!
— И я тебя тоже люблю, мой ангел! — Рени повернулась к мужу, и он уткнулся головой в её плечо. Нерешительно коснувшись его плеча, и поняв, что он не оттолкнет, она принялась гладить его по вздрагивающей голой спине и длинным шелковистым волосам, устремив в пустоту загадочный взгляд немигающих чёрных глаз.
Рыцарские игры до добра не доводят, они доводят до целибата
Этим же вечером Иван и Соня, уложив спящего мальчика в одной из комнат, перебрались в кухню.
— Хочешь чаю?
Не теряя времени, юноша заварил зеленый чай ручной скрутки и поставил на стол большое блюдо с горячими бутербродами, разогретыми в микроволновке. Несмотря на неприятности сегодняшнего вечера, молодые люди не потеряли здорового аппетита и жадно набросились на еду.
— Как ты думаешь, может мальчика все-таки отвезти в наш медицинский центр? — с беспокойством спросила девушка спустя некоторое время. — Все-таки фениксы слишком хрупкие создания по сравнению с нами.
— Михаил Янович сказал, что с ним всё будет в порядке. У парня только старые переломы, а остальное пройдёт под действием вампирской крови и долгого сна.
Сев напротив девушки, Иван положил подбородок на сплетенные пальцы рук, и не сводил с неё пристального взгляда. На его губах блуждала странная полуулыбка. Поглощенная своими переживаниями и едой Соня не сразу уловила его повышенное внимание. Она почувствовала себя неловко. Несмотря на длительное знакомство, в их отношениях что-то неуловимо изменилось, и девушка с трудом удержалась от ерзанья на стуле. Поняв, что назревает необычный разговор, она медленно поднесла салфетку ко рту и, поджав губы, надменно выпрямилась.
