Алек Экзалтер - Коромысло Дьявола
"Знамо дело! Недостает в моей машине для жилья многих вещей, нужных и необходимых…"
Тут можно возражать, можно соглашаться. Будь то недостаток денег, ума или желания жить в комфорте и уюте, чистоплотности и опрятности, заведомо и зазнамо всяк найдет в избытке разные причины, отговорки, предлоги, поводы, мотивы…
Их-то и нужно, мои аккуратные и опрятные читатели, с порога отвергнуть, убедительно опровергнуть, добиваясь уютного, комфортабельного равновесия между возможной действительностью и желанной реальностью. Чем наш герой и занимался в нынешней катафатической обиходной жизнедеятельности. Притом, обустраивая свой быт, действовал он решительно, без пустопорожних разговоров и бесполезных ссылок на привходящие неблагоприятные обстоятельства.
Лишний раз убедиться в собственной достоимущей состоятельности никогда не вредно, велеречиво рассуждал Филипп, вторую неделю обстоятельно обживаясь в новом жилище, более-менее обособленном от ближних и дальних. При всем при том он и мыслить не думал о том, кабы возгордиться собой, личными жилищными достижениями и приобретениями.
"Путем умеренности и аккуратности следует избегать неоправданных соблазнов и прельщений. На прогностике бабки по-легкому можно срубить. Хоть в лотерее, хоть у букмекеров. С легкостью могу нынче снять квартирку не хуже, чем у Петьки с Мариком…
Как бы не так! Могущество, судари мои, вовсе не равнозначно разумному хотению. Не надо нам такого заносчивого счастья, коль за него невесть что и Бог его знает откуда воздастся по кумполу за излишнюю теургию."
Вот почему, дабы не заноситься, не зарываться или как-нибудь по-другому ретрибутивно испытывать заведомое нетерпение Фортуны, вмиг способной оглоушить надменного счастливчика, рыцарь Филипп по большому счету не собирался всуе злоупотреблять дарованиями да эзотерическими возможностями.
Ан нет! Положа руку на сердце, ему у себя дома ой много чего хотелось дополнительно всего и сразу.
Положительно ему удавалось сдерживать небезопасную харизматическую гордыню вполне мирским смирением и покорностью секулярным условиям существования. Так, он не стал накладывать теургические узы молчания на обляпанных штукатуркой работяг, в оснащении низкопробной матерщины трудившихся над капитальным ремонтом соседней панельной пятиэтажки. Вместо этого он кротко и благонамеренно ограничился наложением локальной аудиозащиты на смотревший во двор двустворчатый балконный проем спальни.
Благо, серьезное визуальное прикрытие узкому старинному балкону не очень требовалось. Его почти полностью закрывала от солнечной стороны и докучливых дворовых взглядов густая цветущая крона старой, не меньше чем пятидесятилетней липы, без малого достигавшей высоты двускатной шиферной крыши четырехэтажного дома добротной послевоенной немецкой постройки.
В то же время от пытливых взоров строителей-ремонтников, то и дело пребывающих в состоянии перманентного перекура, и вездесущих подъездных старух Филиппа оградил "лендровер". Чем и как там по-арматорски оборудованный автомобиль воздействует на скамеечную бездельную сволочь, нашего с вами героя николько не занимало.
"Нет глазастых паскудниц у подъезда, и слава Богу!"
Поставив абзац, признаем: постоянно тунеядствующие дворовые сидельцы у дверей Ирнеева Филиппа кошмарно раздражали. Издавна.
Ему еще никогда и нигде не удавалось неприметно уходить из дому, чтобы не натолкнуться на их зложелательные гляделки-посиделки, скопом осуждающие входящих, выходящих, проходящих…
Если быстро и незаметно проскочить в свой подъезд у него иногда получалось, то вовне ускользать невидимо от скамеечных аргусов никак не выходило. Повсюду и везде в наших городах, в любую погоду, они всегда на страже, начеку, на стреме.
"Око темной бури", каким он владел от рождения, на пенсионерах у подъезда Филипп счастливо, возможно, интуитивно ни разу не испытывал. Теперь же он прекрасно уразумел, насколько стохастическая природная магия есть вещь не только зловредительная, лицам, владеющим харизмой, противопоказанная, но и большей частью непредсказуемая.
Вне нарочитого магического ритуала никто не в силах предугадать во что может вылиться сорвавшийся с цепи наведенный полтергейст. То ли крупным ледяным градом средь ясного неба побьет дворовых сидельцев, то ли тяжелые листы шифера с крыши на них ни с того ни с сего водопадом посыпятся. Или же их обвалившимся козырьком подъезда в мокрое место прихлопнет. Причем по немыслимой траектории.
"Куда там, дорогие мои секуляры! Чаю, невместно и немыслимо этакое безобразие рыцарю-неофиту второго круга посвящения, находящемуся в трезвом уме и твердой памяти.
Помню-помню, по молодости лет, по несознательности я этак нечаянно круто ошпарил куриным бульончиком любимого зятька и сестрицу. Так же неосознанно их и подлечил тогда холодной водичкой. Ежели с кем оно ни бывает, то со мной такого быть нынче не должно…"
Предохраняться от непроизвольного использования натуральной магии, искажающей результаты теургии, Филипп уже умел. Сам ли он по глупости порой забывал о собственном магическом естестве либо кто-то бессознательно прибегал к дурной природной волшбе в окрестностях, в любом случае рыцарь Филипп мог специально отстраиваться от колдовских помех. Или вообще подчистую подавить всякое житейское волхование и чародейство в радиусе 50 метров вокруг себя.
Но это в теории и в потенции. На практике же Филипп старался везде обходиться минимальным теургическим воздействием. Притом лишь тогда, когда оно потенциально необходимо и орденски регламентировано.
Так или иначе надо было ставить полную защиту от любого магического проникновения по всем азимутам в спальне, где у него расположен транспортал, ведущий в убежище. В дополнение пришлось прикрыться от соседей сверху, "чтоб не топали слонами по голове."
"Господи, помилуй! Выходит: ни старые надежные перекрытия, ни трехметровая высота комнат, ни новомодные натяжные потолки от слоновьего стада, проживающего на четвертом этаже, не спасают..".
Хуже того, домохозяйственная и семейственная мамаша — "у, вашу мать, из рака ноги!" — питала к мужу, к двум детям-подросткам столь темпераментные и пламенные чувства, что неизменно и чародейно травила опостылевшим ближним кормежку, пережаривая ее, переваривая, пересаливая…
С проклятиями в адрес домочадцев совершенно невообразимую ворожбу она творила под аэродромный рев стиральной машины и турбореактивный вой пылесоса, порой напрочь вырубая временную аудиозащиту, поставленную Филиппом.
