Лорел Гамильтон - Глоток Мрака
— Гоблины слишком давно не видели лица Консорта, — сказал Ясень.
— И Богини, — сказала Богиня сказала с упреком в голосе. Это был голос каждой матери, каждой старшей сестры, каждой тети, каждого учителя, все они одновременно отзывались эхом в этом голосе.
— Дольше, чем мы не видели лица Богини, — сказал Ясень. Если он и был недоволен упреком, то не в его голосе это не было заметно.
— Вы гоблины? — Спросил Консорт.
— Да, — ответил Падуб.
Ясень немного помедлил с «Да».
— Вы сидхе? — Спросила Богиня.
— Нет, — ответил Падуб.
— У нас нет никакой магии, — ответил Ясень, как будто это отвечало на вопрос, хотя возможно именно так и было.
— Что вы отдали бы, чтобы обладать магией сидхе? — Спросила она.
— Ничего, — сказал Падуб. — Я гоблин и этого достаточно.
— Она не говорила, что мы должны будем стать сидхе, брат, — сказал Ясень. — Она говорила о магии сидхе.
— Магия сидхе, но я все еще гоблин, — сказал Падуб. — Это стоило бы многого.
— Когда-то было много дворов, даже среди гоблинов, — сказала Богиня.
— Когда-то, — сказал Консорт, — магия была в каждом дворе волшебной страны.
— Сидхе украли нашу магию у нас, — сказал Ясень, и его рука, которая нежно обнимала мои плечи, сжалась. Он не причинил мне боль, но его тело внезапно напряглось, стоя рядом со мной на коленях.
— Дочь, — сказала Богиня, — что ты скажешь об этом?
— Сидхе лишили гоблинов их магии, чтобы выиграть последнюю Большую войну между нашими народами.
— Как ты думаешь, это было правильно? — Спросила она.
Я задумалась прежде, чем я ответить, потому что ощущалось, как вокруг нас собирается магия. Можно было бы подумать, что в присутствии божеств нет места для роста магии, что их присутствие замаскировало бы все, но независимо от того, что вырастало этой летней ночью в этом месте в тяжелом воздухе как невидимая скала, выше нас ростом и росла с каждым мгновением.
Рука Ясеня на моих плечах задрожала от напряжения. Я кинула на него взгляд, он смотрел прямо перед собой. Я думаю, он боялся, что я могла увидеть в его глазах.
— Мне сказали, что если бы мы не забрали у гоблинов магию, они выиграли бы войну.
— Но оба ваши народа больше не в состоянии войны, не так ли? — Спросила она.
— Нет, — ответила я.
Ясень все еще был напряжен рядом со мной. Я могла чувствовать как звенели от напряжения его мускулы, словно он боролся сам с собой, чтобы не двигаться.
— Если ты могла исправить эту несправедливость, ты сделала бы это?
— Это было ошибкой? — Спросила я.
— Что ты думаешь об этом? — Спросила она.
Я снова задумалась. Мы были неправы? Я видела, что сидхе сделали со своей магией. Сидхе пользовались тем, что единственными владели основной магией, чтобы поработить остальных. Мы выигрывали войны, но в конце концов именно люди с технологиями были настоящими победителями.
— Я думаю, что мы выиграли сражение, но не войну, забирая магую у гоблинов.
Рука Ясеня сжалась на моем плече.
— Но было ли это верным решением? — Спросил Консорт.
Я начал говорить «да», но сказала лишь:
— Не знаю. Мне сказали, что наша магия дана Вами. А значит, что это Вы разрешили нам украсть магию у гоблинов. Вы согласились с тем, что мы сделали?
— Никто не спрашивал нас, — сказала Богиня.
Ясень был поражен, и как и я изумленно смотрел на них. Они снова накинули капюшоны, и моим глазам и моему смертному разуму стало легче общаться с ними. Когда они закрылись? Сейчас? Несколько минут назад? Я не могла вспомнить.
— Кража магии у гоблинов было началом, после чего Вы стали отворачиваться от нас, — сказала я.
— А если бы ты, дочь, могла бы исправить эту несправедливость? — Спросил Консорт.
— Вы имеете ввиду вернуть магию гоблинам, — переспросила я. Уж лучше уточнить мысль.
— Да, — ответили они вместе.
— Вы имеете ввиду дать руки власти Падубу и Ясеню? — Спросила я. Ясень уронил руку, как будто это было уже слишком сложно для него.
— Да, — ответили они снова. Они начинали исчезать?
— Они сидхе настолько же, насколько и гоблины, — сказала я.
— Ты дала бы им силу сидхе, дочь? — Теперь оставались лишь голоса.
Если бы я сказала «нет», то Богиня снова бы отступила от меня и от всех моих людей? Я смотрела на Ясеня, а он не хотел смотреть на меня. Тогда я перевела взгляд на Падуба. Он впился в меня взглядом. На его лице была видна уверенность в том, что я скажу, как он думал. Это был не только гнев, за ним я видела причину этого гнева. Годами я видела в зеркале сидхе, смотрящую на меня и знала, что такую меня никогда не примут. Не имело значения, что вы выглядели как сидхе. Если у вас не было никакой магии, то Вы не были сидхе. Просто вы не были одним из них. Я знала, на что похоже это чувство — быть среди них, но не одним из них. Я выглядела даже менее похожей на сидхе, чем братья. По крайней мере они были высокими, и пока не увидишь их глаза, их можно было принять за сидхе. Я же никогда не стала бы своей для сидхе, даже с тысячью корон на голове.
— Вы вернете им их право по рождению? — Спросили голоса.
Из политический соображений я должна была бы сказать «нет». Для безопасности моего мира, я должна была сказать «нет». Мы уже когда-то подписали соглашение для общей безопасности, говоря «нет». Но в конце концов я дала единственный ответ, который считала верным для себя.
— Да.
Глава 43
Мы остались одни в кругу камней под белым светом луны в разгаре лета. Луна была настолько низко к нам, что казалось, протяни руку и коснешься ее. В это мгновение я сомневалась иллюзия это или реальность. Могла ли я коснуться луны? Может быть, и смогла бы, но мужчины рядом со мной явно не интересовались астрономией, и если луна предназначалась для наблюдения, то их тела тоже можно было рассматривать.
Их кожа была столь же бледна и прекрасна, как и любого сидхе. Только шрамы, которые украшали их кожу говорили о том, что у них было достаточно магии, чтобы залечить такие раны без шрамов. Но я была неблагой, а не благой, и шрамы были всего лишь другой структурой кожи, чтобы можно было ласкать пальцами, языком, зубами.
Падуб вскрикнул от удовольствия, когда я сомкнула свои зубы вокруг его шрама на мускулистом животе. На спине Ясеня были уродливые шрамы от когтей, белые и блестящие, какими становятся шрамы только со временем. Я провела кончиками пальцев по этим шрамам и спросила:
— Как это случилось?
Ясень лежал на траве в гнезде из нашей одежды. Он позволил моим пальцам порхать по его голой спине и не стал отвлекаться, чтобы ответить мне. Мне ответил Падуб:
