Оксана Панкеева - Песня на двоих
Жак обсмеял ее опасения и заверил, что премьера не пострадает. Кто бы это отпустил шального Кантора одного на такое дело. Есть у него и настоящие друзья, не то что некоторые. Элмар с ним поехал. И Великолепную Семерку нашли. И Мафей увязался. Всей честной компанией уговаривали мэтра Истрана, чтоб отпустил, объясняли, что парню надо сбрасывать лишнюю агрессию, а то он совсем невыносимым становится. Кира обзавидовалась и надулась на весь белый свет, но куда ж ей с животом на подвиги… Плакса еще хотел, но наставники не пустили. Как ни божился его величество, что больше никогда и ни за что в бою никаких наркотиков, а все ж указали ему на некомплект конечностей и оставили дома.
– Так что, все знали? – переспросила Ольга, чувствуя себя уязвленной таким пренебрежением. – А я, значит, побоку?
– Что за глупости, разве я от тебя что-то скрыл? – невинно похлопал глазами шут, ставя перед гостьей чашку с чаем. – Как только ты спросила, сразу все рассказал. Кто ж тебе виноват, что ты раньше не интересовалась и вообще ни к кому не заходила.
– Как это – не заходила! – возмутилась Ольга. – Я у Элмара была! Но мне никто не сказал, куда именно он уехал и с кем!
– А ты спросила?
Ольга печально вздохнула и достала сигареты.
– Диего на меня обиделся? – ушла от ответа она.
– За что? За то, что ты побежала трахаться с эльфом, не досмотрев цирк до конца?
– Да нет… Уж ему ли обижаться на такие мелочи? Сам две луны по «хорошим рукам» ходил. Нет, я не о том. Мне кажется, он подумал, будто это я рассказала Артуро, кто он такой.
– А не ты?
– Да чтоб я сдохла! Ни словечка! Я же ему обещала! Вы что, тоже все думаете, что это я? Друзья называется!
– Нет, почему, король, например, полагает, что это сделал Одноглазый Астуриас. Только Кантор с ним об этом не говорил, потому как уехал. Что он сам подумал – никто не знает. Он уперся и молчит.
– А вы, значит, все сомневаетесь! – вознегодовала Ольга. – И тоже все на меня обиделись! А я-то думаю – чего это ко мне не приходят делегации похлопотать за товарища!
– Вообще-то они не приходят потому, что товарищ не велел никому лезть в его личную жизнь и посулил обидеться, если что. Да и в самом деле, он не маленький, надо будет – сам придет. Зато ты теперь понимаешь, как он себя чувствовал, когда он тебе говорил правду, а ты ему не верила?
– Я это и без таких наглядных пособий понимала. А вы все… Как вы могли подумать?
– А почему нет, мы же видели, как этот паразит тобой вертит. Кто знал, может, он тебя и на это раскрутил? Ты же ему доверяла, как себе.
– Но не настолько же, чтобы выкладывать ему то, о чем обещала молчать!
– А кто тебя знает… Только вот что я тебе скажу: это фигня. Даже если бы ты и сказала, никто бы на тебя не обиделся, все же знали, что ты под воздействием магии, а заколдованные даже перед судом не отвечают, как невменяемые. Нас всех другое беспокоит. Мы ведь, так же как и ты, очень не любим, когда наши друзья вот так друг с другом обходятся. Чего вам еще надо, я не понимаю. Так прекрасно жили, а потом вдруг понесло – он сбежал, ты на него разобиделась, потом еще этого Артуро черти приперли… Теперь вроде никто вам не мешает договориться, так вы повернулись друг к дружке задницами и гордо обижаетесь. Не доходят до меня подобные тонкости. Вы что, решили ждать до упора, кто первый прощения попросит?
– А чего ты до меня доколупался? – огрызнулась Ольга. – Пойди у товарища Кантора все это спроси.
– Да я спрашивал, он меня по-простому послал.
– Вот и не лезь не в свое дело, чтобы не посылали. Щас, он от меня сбежал, а я буду у него прощения просить.
Жак уселся напротив и, подперев кулаком щеку, задумчиво уставился на Ольгу.
– Ну что ты высматриваешь? – занервничала та.
– Да так, думаю… Какой все-таки мудрый мужик наш король. Он мне вчера сказал, что обоих этих мистралийцев хорошо было бы выдрать как следует. За то, что из хорошей девушки сделали противную злюку.
– Король так не выражается! – уличила вредного шута Ольга.
– Ну он и выразился иначе. Это мой вольный смягченный перевод.
– А вы все мужики гады, и я с вами не играю!
– Да? Тогда отдавай обратно чай!
Ольга злорадно накрыла чашку ладонью и показала дорогому другу два пальца.
– Ужасная, злая женщина! – трагически закатил глаза неисправимый Жак. – Я на тебя Шарика натравлю!
Пес, услышав свое имя, басовито гавкнул и энергично задвигал хвостом.
– Этот собакин вообще умеет что-то, кроме как жрать? – с сомнением поинтересовалась Ольга, уделив Шарику мимолетный взгляд.
– Конечно! – убежденно объяснил шут. – Еще он умеет гадить пропорционально сожранному. Слава богу, хоть обувь уже не грызет, вырос. Кондратий, как увидел свой подарок, пришел в ужас и сказал, что мы испортили собаку. Его, оказывается, еще и дрессировать как-то надо было.
В дверь энергично загрохотали. Шарик, как бы в подтверждение своей испорченности, не удостоил гостей даже звуком, только с интересом повел ушами и уставился на дверь с такой мордой, будто ожидал гостинца.
– Открывайте, бездельники! – проорали на улице. – Вы там что, дрыхнете? Эй, открывайте давайте, а то уйдем, и пожалеете!!!
– Не может быть! – ахнула Ольга, узнав этот голос, этот акцент и это непринужденное хамство. – Откуда он здесь?
– Сейчас узнаем, – обрадовался Жак. – Только надо поторопиться, а то уйти он, конечно, не уйдет, а всю улицу на уши подымет.
За дверью обнаружился действительно Гиппократ, уже подвыпивший и от этого еще более непринужденный, чем обычно. Рядом с ним застенчиво переминался с ноги на ногу незнакомый Ольге юноша в простенькой полотняной рубахе и длинном кафтане поморского покроя, неуловимо напоминавший одновременно целую череду Иванушек из виденных в детстве фильмов-сказок.
– А вот и Ольга! – обрадованно проревел кентавр, хлопнув по плечам Ольгу и Жака одновременно, отчего они пошатнулись и стукнулись друг о дружку. – Пошли, гулять будем!
Его спутник застеснялся еще сильнее и еле выдавил:
– Здрасте…
– Куда гулять? – не понял Жак.
– Куда надо! – Гиппократ приглашающее хлопнул себя по крупу. – Садись, храбрая девушка! Так и быть, покатаю! Кого нам еще надо забрать? Терезу одноухий заберет, за Азиль Мафей заскочит, значит, нам надо еще за твоим наставником…
– А потом? – повторила Ольга.
– А потом – гулять! Пить вино, жарить барашка, петь песни и плясать вокруг костра! Ты что, не рада нас видеть?
– Рада, конечно! Только ты бы нас хоть представил, невежа!
– Кого? А, его? – Кентавр кивнул на своего скромного спутника. – Что, не узнала? Ай-ай-ай! Вот они, женщины! Как обнимала, как ласкала, а теперь и узнавать не желает!
