Александр Сухов - Охотник
– Понесло же тебя, Шур, – насмешливо ухмыльнулся Глан. – Кончай занудствовать, лингвист доморощенный! А насчет моего чудесного спасения ничего конкретного рассказать не могу. Сам не знаю, откуда что взялось. Может, какая врожденная способность вдруг проявилась в критической ситуации. Мне мой учитель лайр Энкин в свое время рассказывал, как во время одного из своих путешествий он стал свидетелем того, как одна древняя старушенция вытащила из горящего дома на своем горбу тяжеленный сундук с добром. Ты не поверишь, потом этот сундучище еле-еле подняли четверо здоровенных мужиков, а бабушка даже пупок не надорвала.
«Вызванный стрессовой ситуацией спонтанный гормональный выброс и аутогенная установка на выполнение того или иного императива», – тут же прокомментировал формик сказанное Охотником.
– Ну ты мудер, приятель! – Глан восторженно воззрился на шестилапого мыслителя. – Я и слов-то таких не знаю: аутогенный, императив, хоть прочитал всю библиотеку учителя, даже те книги, к которым мне было категорически запрещено прикасаться. Однако мысль твоя все-таки для меня вполне ясна. Ты так же, как я, считаешь, что во мне сокрыт некий врожденный дар, и стрессовая ситуация стала неким стимулирующим фактором для его проявления.
«Ничего подобного, – тут же возразил велемудрый муравей, – я, конечно, допускаю наличие у тебя скрытого магического (колдовского, чародейского) дара, но также не исключаю фактор постороннего вмешательства».
– Это как? – недоуменно захлопал ресницами Охотник.
«Не знаю, но однажды проявившаяся (открывшаяся, возникшая) у всякого разумного существа способность к магии, как правило, никуда потом не исчезает, а в тебе, Глан, магии кот наплакал, и чародей из тебя, как из гнома скороход».
Тем временем вода в котелке вскипела, и юноша занялся завариванием чая. Шуршак же отправился на прогулку по ночному лесу – похоже, перенесенный стресс подействовал на его аппетит самым благоприятным образом.
После того как чай (точнее, тонизирующий травяной отвар) заварился, к костру подвалили порядком измотанные маги. По всей видимости, удерживать проход в открытом состоянии было крайне утомительным занятием. За чаем чудики попытались самым подробным образом расспросить юношу о том, что случилось внутри хранилища Древних и откуда взялась та чешуйчатая образина, которую формик приволок на собственном горбу.
Глан отвечал довольно охотно, но зачастую бессовестно привирал, а о своем чудесном освобождении из каменного плена и вовсе умолчал. В конце концов маги отвязались от Охотника, и у него появилась возможность заняться чисткой и ремонтом оружия.
Наутро, с первыми лучами Анара, экспедиция в полном составе двинула в направлении «каменного цветка», посредством которого все ее участники должны были вернуться в Дарклан.
Ценную кладь с артефактами Древних чудики не доверили никому и попеременно тащили весьма увесистый баул на собственных плечах. Глан также отметил, что при всем своем любопытстве магики не посмели хотя бы одним глазком взглянуть на его содержимое, похоже, получили на этот счет вполне определенные инструкции.
Шуршак ничуть не обиделся, что его лишили сомнительного удовольствия в дополнение к тяжелой туше поверженного Гланом чудища (зачарованного чародеями от трупного разложения, дабы не смущало путников невыносимым запахом, а также не привлекало хоронящихся в лесной чаще плотоядных тварей) тащить еще и сумку. Всю дорогу он «проболтал» с Гальцием и Кельином, обсуждая темы, весьма далекие от понимания Глана.
Юный Охотник вовсе не оскорбился тем, что ему не уделяют должного внимания. Он вновь и вновь прокручивал в голове странные и весьма загадочные обстоятельства своего чудесного спасения и, что уж там греха таить, прислушивался к внутренним ощущениям. А не наградила ли его судьба на самом деле каким-нибудь чудесным даром? Было бы оченно даже недурственно уметь создавать огнешары без помощи жезлов и прочих чарометных устройств или превращать пучок невкусного клевера или какой иной травы в кусок хорошо прожаренного мяса, а обыкновенную воду – в вино или пиво. От чародейства и выпивки его мысли устремились в иное, более приятное русло. По словам чудиков, их путь лежал в Бааль-Даар, и Глан начал прикидывать, к какой из своих знакомых пассий он завернет вечерком на огонек. Конечно, сначала он выполнит все необходимые формальности и проследит за тем, чтобы чародейская братия не задурила ему голову и, что называется, «не кинула на бабки». Потом они с Шуршаком, как это всегда бывает после очередного славного дельца, завалят в какое-нибудь тихое уютное местечко, где можно хорошенько перекусить и выпить. Себе он закажет, как обычно, вкусной еды и много пива, а муравью-переростку – свежеоприходованного кабанчика и, разумеется, полный поднос сладостей. Вполне вероятно, там же ему подвернется под руку какая-нибудь заводная девчонка или солидная дама, вырвавшаяся на время из-под опеки ревнивого мужа…
К «каменному цветку» подошли ко времени обеда. Глан надеялся, что они тут же отправятся прочь с Даниса, но, к великому его удивлению, телепорт со вчерашнего утра все еще находился в стадии подзарядки. Странно, обычно после очередного прыжка эти устройства восстанавливают запас энергии в течение часа, максимум – полутора. Однако молодой Охотник не стал особенно заморачиваться на данной теме – компетентные парни сказали, что к ночи тронемся в путь, значит, оставшееся время стоит потратить с максимальной пользой.
По просьбе Охотника Шуршак натаскал из леса сушняка. Из обнаруженной неподалеку впадающей в море речушки набрали воды. В этой же реке Глан наловил с полдюжины крупных рыбин, из которых приготовил ароматную уху по одному ему известному рецепту.
После вкусного обеда маги остались в лагере, а Глан с формиком проследовали к берегу моря. Юноша долго плескался среди пенных бурунов прибоя, не рискуя отплывать далеко от берега. Не испытывавший особого пиетета к водной стихии муравей-переросток просто бродил по пляжу, ковырялся в песочке, иногда гонялся за шустрыми крабами.
Вдоволь накупавшись и наигравшись, вернулись в лагерь. Там Кельин и Гальций без особого успеха пытались наладить связь со своим руководством, но отчего-то магический шар упорно не желал включаться.
Любознательный Шуршак со свойственной ему непосредственностью тут же спровоцировал магов на плодотворную дискуссию касательно каких-то малопонятных для разумения простого обывателя аспектов мироустройства. А обессиленный головокружительными ночными приключениями и утомительным пешим переходом юноша залег под заранее облюбованное деревце и, водрузив голову на свой заплечный мешок, уже через минуту мерно посапывал в обе ноздри в обнимку со своей верной Волыной.
