Елизавета Левченко - Цвет неба
— Мое тело и душа принадлежат лишь тебе. Я создан ради тебя. Смысл моего существования только ты. И пока ты рядом, я чувствую себя живым. Не отталкивай меня. Я хочу верить в тот поцелуй. Хочу знать, что нужен тебе. Верить в те чувства, что ты отдала мне тогда. — Он твердо смотрел мне в глаза.
Я подошла к нему. Такому невероятно прекрасному и такому близкому, родному. Отведя пряди волос, проводила пальцем по коже там, где они касались его, потому что я завидовала этим прядям. Убрала воротник, почему он должен быть так близко к его лицу?
Во мне проснулся собственник. Безоговорочный собственник тому, кто был дороже всего, кому, кто лежал передо мной и позволял себя касаться, нет, я касалась его потому что имела на это полное право. Он же сказал, что принадлежит мне?
Демм приподнялся и впился поцелуем мне в губы. Жарким, нетерпеливым, отдающим все и настойчиво требующим не меньшего взамен. Сердце стучало как бешеное, и его глухие удары отдавали где-то в горле. Я почувствовала, что уже не могу держать на весу свое тело и выставила руки, чтобы опереться о землю, которые подломились, и просто упала на него. Его руки крепко сжали мою талию, не позволяя появиться даже мысли о том, чтобы отстраниться. Она бы никогда и не появилась. Его губы скользнули ниже, сначала к уголку моих губ, потом ниже, к подбородку, еще ниже… коснулись шеи прямо под ним, отчего мне показалось, что кровь моя вскипела и превратилась в чистейшее пламя… Я резко выдохнула, выгибая шею. Но Демм отстранился… долго, очень долго смотрел мне в глаза. Поначалу я хотела продолжить поцелуй, но постепенно и понемногу начала приходить в себя. Его взгляд становился более осмысленным.
— Кажется, мы немного увлеклись, — прошептал он низким, волнующим голосом. — А я сорвался. Не смотрю больше на меня так, если не хочешь, чтобы случившееся повторилось. — Улыбка тронула его губы. Я провела по ним указательным пальцем.
— Неубедительная угроза.
Я сидела рядом с горячей кружкой в руках, крепко замотанная в теплое одеяло, вынесенное из палатки. Мне жутко стало холодно, еще сильней, чем раньше, еще на поляне. Но я стойко пыталась не показать виду, чего, конечно же, у меня не получилось. Демм отнес меня на руках и собственноручно замотал в это одеяло, Цун подогрела чай и налила мне его в кружку, а он сел рядом. После случившегося между нами словно дала трещину какая-то стена, наверное та, под влиянием которой я так боялась и смущалась. Он рядом… близко, и я так рада. Какая душа — я бы отдала больше за его поцелуи. Он — мое все.
Невдалеке махал мечом, точнее, тренировался Хранитель. Честно, это было очень красивое зрелище. Пируэты, развороты, удары по неведомому противнику сплеча, снизу вверх, крест накрест… Я была очарована… Пока Демм, все это время также наблюдавший за ним, не сказал так громко, чтобы Хранитель гарантированно его услышал, что с одноручником с таким лезвием подобным образом обращаются только юнцы, впервые узнавшие, где рукоятка. Вот он загнул… Хранитель его услышал, замер и с издевкой предложил показать, как он выразился, человеку, прошедшему войну и прожившему в десять раз больше, а как же, интересно, нужно с ним обращаться. Демм пожал плечами и притащил свой огромный меч. Слово за слово… Мы с подсевшей Цун наблюдали, как эти двое со всей дури лупят друг друга. Мечи высекали искры, мелькая на недосягаемой глазу скорости. Я, не знаю как Цун, видела лишь мерцающие круги, полукруги, сияющие росчерки, разрывающие воздух и вот эти искры. Поначалу это было очень интересно… потом как-то уже приелось. Я все равно почти ничего не могла различить.
— Цун, как думаешь, — я пихнула ее в бок, — долго они еще будут?
Она задумалась.
— Ну… Илдран боец и правда хороший, он учился несколько десятков лет еще у Главных Хранителей, но Дмитрий ему не уступает в мастерстве, даже превосходит. Это даже странно, учитывая размеры его меча, он должен проигрывать более легкому собрату, а тут… он махает им как ни в чем не бывало. Но в скорости уступает. Вывод неутешителен: будут махаться, пока или не устанут вусмерть, или пока один не сдастся другому. Что вряд ли случится… — с философским видом изрекла она.
Я вздохнула и завернулась в одеяло получше. Кажется, уже начинает отпускать…
Солнца заволокло стремительно набежавшими, сизыми тучами, казавшимися такими низкими, что задевали черными брюхами верхушки деревьев. Подул порывистый, сильный ветер. Бывший на буквально минуту назад сухим воздух насытился водными парами.
Дождь? Так резко?
Отчего-то, когда я гляжу на небо, у меня появляется плохое предчувствие…
У Цун было озадаченное и наполненное тревогой лицо.
— Илдран, Дмитрий, успокойтесь и посмотрите на небо! — неожиданно заорала она командирским тоном. Те, как ни странно, сразу послушались и вместе с нами уставились на потемневшее небо.
Ой, мне показалось, что на одной из туч стали расползаться… нити?
— Это демоны… — тихо сказал Демм, и его слова прозвучали как гром среди ясного неба.
Демоны… а ведь точно, когда появился тот демон, друг Демма, с погодой творилось тоже самое, на небе расползалась черная паутина, которая сейчас не так видна… это значит, у нас есть еще время?
Хранитель, заозиравшись по сторонам, сухим тоном спросил Демма:
— Уверен? — он кивнул. — Тогда сколько у нас еще есть времени?
— Уже практически нет. Скоро прольется кровавый дождь, и это будет означать, что они пришли.
Он вогнал меч в землю, быстрым шагом направился к палатке, вышел оттуда уже какими-то зажатыми в руке продолговатыми предметами и, присев рядом, протянул их мне. Это оказались ножи средней длины в кожаных на ощупь чехлах. Я перевела обеспокоенный взгляд на Демма. Он сдвинул брови еще сильней и, выделяя каждое слово, сказал:
— Это оружие. Ты понимаешь, что сейчас начнется? — я кивнула. — Я бы сказал, что тебе лучше прятаться где-нибудь, но рядом со мной тебе будет безопаснее. Держись за меня. Я буду защищать тебя.
— Мы будем защищать, — поправила Цун. Хранитель кивнул.
— И почему вы решил, что они придут за нами? И если так, почему не убежать? Мы ведь еще успеем? — С надеждой спросила я, глядя на всех.
Демм отрицательно помотал головой.
— Глупо надеяться, особенно после двух нападений, что они пришли за кем-то еще. И мы не сбежим — они легко найдут нас по запаху. Особенно, если это те, кто участвовал в последней войне. Они прекрасно запомнили их запах, — он кивнул в сторону Хранителей.
Во мне нарастала беспокойство, да что там — паника. Демм прислонился лбом к моему лбу, и прошептал:
