Ольга Вешнева - Мясорубка Фортуны
Минуты три спустя в старой гостиной воцарилась мертвая тишина. Рискнув туда заглянуть, мы увидели страшный погром. Кушетка превратилась в груду обломков и клочков ткани. Шкуры мантикор, к моему величайшему расстройству, также не подлежали восстановлению.
— Дом свободен от неупокоенных духов! — важно поводив руками, воскликнул Юрий. — Мы справились!.. Призраки навсегда ушли в мир иной, — суровый взгляд Сатибо убил его радость. — Помочь вам с уборкой? Но знайте, мне нечем возместить ущерб.
— С тебя никто не требует денег, — прошипел самурай, пересиливая тягу чихнуть от пыли. — Я сам заплачу тебе за работу медиума. Ты сделал свое дело. Спасибо. Рассчитаемся у меня дома. Пойдем.
Оставшись наедине с воспоминаниями, я расплакался, упав на колени возле голой основы чучела Музы с оторванными лапой и хвостом и разорванной пополам основы для шкуры Орфея… Я рыдал в своем воображении… Но от этого боль не была слабее.
Я потерял лучших друзей. Дважды.
Орфей и Муза спасли меня от мстительного предателя, утащили Лаврентия с собой в мир духов.
Сходив на кухню, я принес две мозговые косточки из холодильника, предназначенные для Кампая, и вложил их в открытые пасти мантикор. Если верить древнейшим преданиям, почившие друзья получат мой подарок на том свете.
Услышав шаги Сатибо, я притворился, что занят уборкой.
— Разгребаешь бардак? Лови свои мешки, — Сатибо бросил мне рулон черных полиэтиленовых мешков вместительностью 240 литров и два капроновых мешка чуть меньших по размеру. — К счастью, Лиза не разбирается в антиквариате и не отличит копии от оригиналов. Фотки Шмыгина помогут моему знакомому мастеру восполнить утрату в коллекции. Сомневаюсь, что Лиза вдруг захочет продать часы с ангелочками или бюст царицы.
Наполняя один мешок за другим, мы рассредоточились по разным углам гостиной.
— Опа! Гангнам стайл! — вполголоса воскликнул Сатибо.
Прирожденный кладоискатель нашел в мраморном постаменте, на котором стояло чучело Орфея, небольшое прямоугольное отверстие на месте передних лап. Потянув за него, Сатибо сдвинул постамент — крышку и заглянул в глубокий тайник.
Вампирское сердце притихло, затаилось перед великой битвой.
В тайнике хранился знакомый мне старинный сундук с расписной крышкой. А в нем лежало мое сокровище.
Сатибо оставался начеку. Пряди растрепанных волос скрывали его щеки. В их тени прищуренные узкие глаза самурая походили на слепые темные впадины, но я понимал, что мой соперник прекрасно видит все, что ему нужно, и находится в состоянии полнейшей боеготовности.
Воздух стал тяжелым, как после извержения вулкана.
Час икс настал. Я ждал его сто лет. Сражение с Сатибо Яматори будет не из легких. Моя вампирская сила вполне восстановилась за полчаса разгребания завала. Но и самурай далеко не слабак. Хоть бы его снова предзнаменование свалило, как во время нашего поединка за статус вожака.
Сатибо ответил на мой шаг вперед небрежным поворотом головы. Все так же он сидел на корточках, касаясь левой рукой крышки сундука, а правую положив на колено.
Я перевел взгляд чуть левей его черной фигуры, и заострил на ярких древнерусских орнаментах, почти не потускневших с годами.
«Пора, Тихон Игнатьевич, вам вернуть утраченное богатство».
Убив Сатибо, я сгребу сокровища в прочный капроновый мешок для строительных отходов и с ним сбегу из заповедника. Ничто меня не держит в Волочаровске, магический оберег Хранителя погас… Пройду через портал, но только не в волшебный мир. Я выберу пунктом назначения маленький провинциальный городок. Там подкуплю охотников на вампиров, построю свой собственный мясокомбинат, куплю просторную усадьбу в два гектара с хвойным лесом и роскошным дворцом, облицованным натуральным белым камнем… Поставлю у порога мраморных рычащих львов. Заведу собак… и кошку, чтоб мурлыкала мне песенки у электрического камина (от горящих дров испаряется смола). Возьму из леса дикую вампиршу с покладистым характером. Она мне станет и женой гражданской, и прислугой. Клыкастая красавица будет ублажать меня в постели вечерами, а днем, пока я стращаю ленивых работников на мясокомбинате, она будет мыть полы во дворце и смахивать пыль с моих коллекционных статуэток и картин великих живописцев. Держать жену я буду в строгости, питание ей отмерять пластмассовым кувшином с мерными отметками, чтоб красоту не потеряла и не родила случайно нежеланного детеныша. Я не намерен вампирят плодить. Они как вырастут, так поедом меня съедят. К чему мне создавать неиссякаемый источник для нервического расстройства?
По этой же причине в моей норе не будет человеческого духа, не исключая всевозможных метисов — хоть наполовину, хоть на четверть, но людей… Чересчур уж люди привередливы и мечтательны. Им слишком много надо — всего и сразу… С ними тяжело… На миг не сохранишь душевное равновесие. А я устал от ежедневных, а порой и ежечасных потрясений…
…Я снял швейцарские часы, чтоб не разбить их в драке. Самурай напрягся и встал. Мы посмотрели друг на друга.
«Что будет с Лизой?»
За миг передо мной с космической скоростью пронеслись прекрасные ее виды из воспоминаний, как будто кто-то из нас, или я, или она, умирал. Я вновь увидел ее нежный сострадательный взгляд из нашей первой встречи на мясокомбинате, снова закружился с ней в вальсе на открытии «Модного улета», любуясь ее счастливой улыбкой и легким румянцем на щеках… Будет ли меня хоть кто-нибудь любить так искренне, глубоко, жертвенно, как Лизавета Филипповна? И полюбит ли кто-нибудь ее? Или весь мир для нее провалится в черную пропасть, утягивая ее за собой в беспросветную тьму?
О чем мне горевать? Я ухожу, оставляя Лизу в безопасности. Призрак ее деда — вампира обезврежен и навеки заключен в аду. Убийца Пехтель сам убит. Коварный самурай Сатибо, подсунувший в адресованный ей букет ядовитого жука, бесследно исчезнет, и она решит, что он сбежал в волшебный мир. Уйду и я, и некому будет соблазнять ее вампирским долгим житием, да вряд ли она после расставания со мной останется верна обманчивым мечтам. Составит ли она Семену партию? Как знать…
Неведомо и сколько новых угроз возникнет в жизни Лизы. Но ей все нипочем. Она непобедима и бессмертна…? Если бы знать наверняка!..
Задумчиво опустив голову, я сделал шаг назад и отступил бочком к старинному серванту из андалузской вишни. Мантикоры и кушетка в драке разбили в нем все стекла.
Я не сказал Сатибо: «Забирай сокровища и уходи… прокатывай на вороных через портал в любимую Америку вместе с развращенной сестрой», из гордости, но так подумал.
