Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – коннетабль
Да и зачем, подсказал внутренний голос. Им важно охранять вход, а он, похоже, на этой стороне. Черт, ну как это тупые птицы находят дорогу за тысячи миль, а я, такой умный, хлопаю глазами и не представляю, в какую сторону идти!
С бешено стучащим сердцем я сосредоточился и, ухватившись за стену, перешел на запаховое зрение. Я едва не захлебнулся, сразу рухнув, как наковальня, в бездонное море запахов, цветов, красок и осязаемого вкуса. Из глаз полились слезы, а изо рта – слюни.
Я поймал мощный аромат силы и злости, почти не удивился, увидел в смазанном движении свою шварценеггершу. Ее несли, туго привязанную к толстой жерди, шестеро крепких воинов. Спазмы перегнули меня в желудке, я выблевал то немногое, что там еще было, стало легче, начал продвигаться вдоль стены вслед за струей, она иногда прижимается к земле, затем завела в ход, куда я ни в жисть бы не пошел…
Пещера с неровным зеленым сводом, свисают целые занавеси мха, иногда настолько низко, что я невольно пригибал голову. Так, на всякий случай, из простой брезгливости. Брезгливость возникла не сама по себе. Небрезгливые умирают первыми.
На той стороне яркий свет, пещера оказалась сквозной. Я тут же отрубил запаховое и сразу ощутил себя легче и увереннее в привычном мире, где каждый гад только и думает, как тебя нагреть, ограбить и плясать на твоих костях. Все пропитано магией, как в пещере, так и вне. За ее пределами – больше, выше, выше и дальше. И хоть на меня не действует, но чую, когда ее слишком много.
Военный лагерь ракообразных привольно раскинулся на выровненной, как бильярдный стол, площади. С трех сторон на деревянных столбах вышки для воинов-наблюдателей, сам лагерь окружен аурой магической защиты, три или даже четыре слоя заклятий, я их вижу отчетливо, только не с моими знаниями понять, как они срабатывают.
Затаившись, я осторожно всматривался в запахи, прощупывал ночную тьму во всех диапазонах. Кроме часовых на вышках, еще и трое призрачных: сквозь их тела узоры на каменных стенах можно читать так же легко, словно там никого нет.
Сфокусировав зрение до головокружения, я рассмотрел, что часть воинов не расстается с оружием и на отдыхе. У костров только мужчины, что правильно, женщины должны знать свое место. В смысле, лежать в палатках, ждать прихода повелителя. Или повелителей, как тут у них, вдруг да тетравленд наоборот. Цивилизация, насколько я помню, перепробовала все варианты.
В центре лагеря толстый, хорошо отесанный деревянный столб в три обхвата. Огромный костер перед ним, а там… Чувство опасности заставило меня прижаться к земле. Мимо прошли двое, топают тяжело, за ними тащится нечто тяжелое. Мои ноздри уловили запах свежей крови.
– …я же говорю, – донеслись скрипучие, словно на терке делают песок из камня, слова, – даже Фистал не добывал такого инжирика.
– Грэйп добывал, и не раз, – возразил другой голос, еще скрипучее.
– С такими рогами?
– Ну, рога у этого длиннее…
– Я ж говорю!
Голоса затихли, я медленно крался к лагерю. Хорошо отесанный столб, что в середке, приближается, а к нему, если не изменяет зрение, привязана или прикована Джильдина. Отсюда мне видно только руку от локтя, но Шварценеггер вроде бы сейчас в Калифорнии, так что это точно она.
К часовому-незримнику я подкрался со спины. Рыцари не бьют в спину, но я рыцарь только с рыцарями. Часовой слабо пискнул, еще тише хрустнули шейные позвонки. Я заторопился, с этой секунды время работает против меня, труп рано или поздно обнаружат…
Джильдину захватили, когда она была одна, моего запаха там нет, а еще я не бросился через лагерь к ней, чтобы спасти, освободить от цепей и получить в спину десяток дротиков и полсотни ножей, так что меня с нею никто не связывает. Иначе ее могут попросту прикончить, только бы досадить мне и сорвать торжество.
Глава 15
Все это быстро прокручивалось в голове, лук Арианта уже в руках, я занял позицию поудобнее, чтобы никто не прыгнул на спину и не выскочил слишком уж внезапно сбоку. В красном свете костров большинство фигур сидит неподвижно, разве что иногда кто-то подбросит хвороста на гаснущие угли, еще кто-то бродит, разгоняя сон, да еще на всех трех вышках хорошо видны фигуры часовых.
Одна вышка совсем близко, но я затаился лучше некуда, пальцы тем временем неспешно натянули тетиву. Пора! Я выдохнул, отпустил кончик стрелы, тут же ухватил вторую, третью, четвертую…
Стрел ушло больше десятка, прежде чем в лагере раздались крики, шум. Кто-то упал на раскаленные угли и дико заверещал. Я выпустил из рук лук, ухватил молот и метнул в основание столба сторожевой вышки. Раздался треск, я поймал молот и заученным движением повесил на пояс, а руки снова ухватили лук.
Столб сперва чуть осел, укоротившись малость, сверху раздались испуганные крики. Наклоняясь, столб падал в сторону середины лагеря, часовые горохом посыпались на землю. Кто-то из упавших остался лежать, кто-то полз, я видел их боковым зрением, а руки с предельной скоростью накладывали стрелы на тетиву, глаза следят за целями.
Наконец среди испуганных воплей, стонов раненых и умирающих, хрипов и проклятий, раздались злые командные голоса. Десятка два воинов собрались в отряд и бросились в мою сторону, закрываясь щитами. Стрелы пробивают щиты, как град просекает широкие листы лопуха, но я не видел, попадают в голову, в плечо или уходят мимо, так что почти половина добежала, а я, перекинув лук за плечо, подхватил приготовленный меч и встретил их сверкающей стеной из бритвенно острой стали.
Когда их осталось двое, я дико заорал, ринулся вперед, оба шарахнулись в стороны, я выскочил к столбу. Джильдина, совершенно обнаженная, разрисованная синей и зеленой краской, привязана спиной, руки обхватывают столб, как я и заметил еще издали, в этой позе грудные мускулы напряжены, мне даже почудилось, что у Джильдины сиськи почти женские.
Ее глаза расширились от изумления, но не успела и слова сказать, на меня от костров набросилась целая толпа. Я рубил направо и налево, сам двигался из стороны в сторону быстро, не давая прицельно метнуть нож или дротик. Одного разрубил так близко от Джильдины, что струя горячей крови из перерубленного горла брызнула на ее тело.
Я снова встретился с нею взглядом, крикнул:
– Ну, как жизнь?..
Она снова промолчала, я подныривал, разил, повергал, но меня оттеснили, я сделал полукруг, вернулся к столбу, но рассечь цепь снова не успел: целый отряд вопящих раколюдей насел с двух сторон.
– Ты пока не уходи, хорошо?! – крикнул я. – Полюбуйся небом!..
